Кстати, второго полуфиналиста от моей команды, Толика, не было, хотя Феномен и Воин аула уже пришли.

К нам подошёл ассистент, держа в руках петличку.

— Встаньте ровно, — сказал он и быстро закрепил микрофон у меня на груди.

— А Толя где? — я ещё раз огляделся. — Чего-то не вижу его.

Антон вздохнул и помялся, словно не знал, как лучше сказать.

— Его увезли в больницу, — наконец сказал он. — Температура поднялась.

— И что теперь? — спросил я.

— Допуск ему не дали, — Антон развёл руками.

— Блин… — выругался я сквозь зубы.

Я понимал, что это значит. Полуфинал трещал по швам. С одним недопущенным бойцом наша картинка рушилась. Заменить Толю было попросту некем. У Шамиля сломан нос, остальные ребята разъехались… Полкоманды «ушло» по медицинским показаниям.

— И что теперь по правилам? — уточнил я, хотя и так понимал, что правила тут часто переписываются на ходу.

Антон коротко пожал плечами.

— Сейчас узнаем, как будут выкручиваться организаторы. Потому что иммунитет давать некому.

— Если только не из другой команды кому дать? — предположил я.

— Так тоже один хромой, другой косой, — Антон только отмахнулся.

Я замолчал. Конечно, нетривиальная задачка выпала организаторам. Как выкрутиться из ситуации, когда участника попросту неким заменить. Тут же ещё важно не просто выкрутиться, а сделать так, чтобы у зрителя не возникло вопросов по части справедливости принятого решения.

Я ещё переваривал слова Антона, когда услышал знакомый смешок за спиной. Даже оборачиваться не пришлось — я знал, чей это голос.

— Ну что, Саня, — протянул Феномен, оказавшись в паре метров за моей спиной. — Скоро вылетишь за остальными. Где же твоя команда?

Он нарочно растянул слова, кидая взгляды по сторонам и акцентируя на отсутствие Толика.

Феномен вёл себя так же, как всегда — дерзко, с ухмылкой, но я подметил другое. Он впервые на шоу заговорил со мной сам, попытался поддеть. Судя по всему, понимал, что наш бой неизбежен. И потому начинал своё давление заранее — психологически. Хотел вывести меня из равновесия до того, как мы сойдёмся в ринге.

Я медленно развернулся к нему, встретил его взгляд.

— Команда вот здесь, — я хлопнул кулаком по груди.

Да, ситуация у нас была паршивая. Перевес снова оказался на стороне соперника.

— Я один постою за всю команду, — сухо добавил я.

Феномен усмехнулся шире, но в его глазах я уловил то, что он не хотел показывать, — тень раздражения. Значит, попал в точку. Хоть в команде соперника и было двое людей, командой по факту они не были.

Феномен ещё пытался держать ухмылку, когда в разговор вклинился его товарищ — тот самый Воин аула.

— Да тут и кулаками не пришлось никого ломать. Они сами сломались.

Я напрягся. Если бы речь шла только обо мне, я бы махнул рукой. Но он сказал это в отсутствие моих пацанов. Тех, кого врачи сняли с боёв не потому, что они трусы, а потому что вышли и отдали всё, что могли.

— Закрой рот, — процедил я.

Воин тут же набычился, выпучив глаза.

— Слышишь⁈ Ты с кем так разговариваешь?

Он шагнул ко мне. Я не стал ждать, что он ударит первым. Резко нырнул вперёд, сделал проход, подсек опорную ногу и, завалив Хасбуллу на пол, оказался у него за спиной.

Тотчас вышел на удушку, закрыв замок на его шее. Он дёрнулся, но я лишь стиснул крепче захват.

В зале поднялся гул.

И в этот момент в зал влетели братья Решаловы.

— Тормози! — рявкнул Паша, размахивая руками.

— Мужики, хорош! — подхватил Лёша, хватая меня за плечо.

Я разжал хватку и оттолкнул Воина. Он вскочил, задыхаясь, глаза метали искры, но кинуться ещё раз уже не попытался.

Я выпрямился, глядя прямо на него.

Любопытно, что Феномен всё это время даже не шелохнулся. Стоял в стороне, скрестив руки на груди, и только наблюдал. Ему это было выгодно — чтобы кто-то из нас вылетел не в бою, а здесь, за кулисами. Пусть травма, пусть дисквалификация — главное, чтобы путь в финал гарантированно достался ему.

Хитрожопый козёл…

Я знал таких. И я прекрасно понимал, что ждать от него ничего, кроме подставы, не стоит.

Решаловы развели нас окончательно. Меня оттеснили к одной стене, Воина — к другой.

— Всё, харэ, мужики, — жёстко сказал Паша.

— Не нужно кипишей, — добавил Лёша. — Расходимся.

Шум в зале стих, но напряжение всё ещё витало в воздухе. Я чувствовал, как у меня в груди горит злость.

— Успокоились? — Паша поочерёдно посмотрел то на меня, то на Воина аула. — Через две минуты начинаем съёмку.

Воин первым отвёл взгляд, сделав вид, что поправляет воротник футболки. Мы при помощи ассистентов заняли свои места. И ровно через две минуты началась съёмка.

— Сегодня решится, кто выйдет в финал, — начал Паша Решалов. — Но ввиду того, что один из полуфиналистов выбыл, полуфиналов в привычном виде не будет.

Мы переглянулись: я с Антоном, Феномен с Хасбуллой.

— Вернее… — Паша выдержал паузу. — Полуфинал пройдёт прямо сейчас.

— Поскольку вас осталось трое, — продолжил Лёша. — Вместо поединков вас будет ждать крайне любопытное состязание. Мы долго обсуждали — какой вид состязания выбрать? И решили, что честным станет физическое упражнение. Кто его сделает, тот и пройдёт в финал.

— Какое? — спросил Воин.

— А это… — усмехнулся Паша и поднял руку, указывая на дальний вход. — Вам сейчас расскажет наш специальный гость.

Двери открылись. И в зал вошёл… он.

Виктор Козлов.

На нём сидел дорогой костюм, на лице — спокойная гримаса человека, привыкшего держать контроль над любой ситуацией. За ним, чуть в стороне, шагала Марина.

Её походка была другой. Она держалась, как и подобает директору, но рядом с отцом всё это куда-то таяло. Словно присутствие Козлова выключало в ней самостоятельность. И видно было сразу, что его влияние на неё огромное, давящее.

Я смотрел на Виктора. Всего пара метров — и я снова лицом к лицу с человеком, из-за которого однажды всё рухнуло.

А если прямо сейчас?.. Мысль была короткой, резкой: схватить его за горло, прижать, придушить, раздавить…

Я сжал кулаки, но тут же заставил себя выдохнуть.

Нет. Не здесь. Не так.

Во-первых, вслед за Витей вышла охрана. Я видел, как два здоровых бугая встали по бокам от него, ещё двое держались поодаль у стены, но тоже наготове. Попробуй сунься — и через секунду меня свалят.

Во-вторых… Света. И Саша. Одно моё неверное движение — и наш план полетит к чертям.

Я смотрел на него. Внутри жгло желание оборвать его жизнь здесь, в зале, где он чувствовал себя царём. Но всё же нет… надо ждать. Быть хитрее и терпеливее.

Козлов вышел в центр зала. Его взгляд скользнул по нам троим. Я почувствовал, что он оценивает. Когда его взгляд задержался на мне, чуть дольше, чем на остальных, я уловил это едва заметное изучение.

Он словно пытался вытащить из меня что-то знакомое, но не мог понять, что именно. Я выдержал, не отвёл глаз.

Ассистент протянул Вите микрофон.

— Приветствую. Для меня это большая честь. — он сделал паузу, оглядел зал с какой-то ностальгией. — Когда-то у меня был хороший друг, он занимался боксом. И я до сих пор вспоминаю его добрым словом. Это именно он привил мне любовь к боевым искусствам.

Внутри меня будто что-то кольнуло. Я знал, о ком он говорит. Про меня. Про того Сашу, что остался в девяностых. И слышать это из его уст было словно удар в солнечное сплетение.

— Так вот, с тех пор я поддерживаю спорт в разных проявлениях, — продолжал Витя. — И мне хочется, чтобы молодые ребята не дурили, а занимались делом. Шли в спорт.

Я смотрел на него и чувствовал кипящую внутри злость. Этот урод лгал и даже не краснел. Это шоу ему нужно не ради спорта и не ради пацанов. Козлову оно нужно для того, чтобы отмывать свои бабки, добытые грязью и кровью.

Вокруг зааплодировали.

— Браво! — выкрикнул режиссёр.

А я только сжал зубы. В девяностых Витька уже был таким же — только тогда мы этого не замечали. А теперь всё было ясно как день.