Гонг закончил последний обмен. Оба пацана тяжело дышали, но в глазах у них горел огонь. Они снова пожали руки и обнялись — и это, чёрт возьми, выглядело сильно! Да какой там выглядело — это и было сильно по факту и сути!

В центр шагнул Паша Решалов, поднял микрофон и заорал, что есть мочи:

— Вот это бой! Дайте шума нашим парням, которые показали настоящую рубку!

Аплодировали все. Организаторы, которые обычно держались холодными и сосредоточенными, попросту взорвались овациями! Камеры заметались, ловя довольные лица.

— Этот бой достоин того, чтобы войти во все шорты и хайлайты, — Лёша подхватил брата. — Именно ради таких поединков мы делаем это шоу!

Раздалась вторая порция аплодисментов. Я гордился за парней, что они смогли перебороть волнение и показали себя во всей красе. Тут любые похвалы были бы недостаточными. Но пацаны действительно закатили рубку. И это был не дворовой размен, а выверенная работа профессионалов. Любо-дорого смотреть.

Решалов сделал паузу, и я почувствовал, как все замерли в ожидании.

— А самое главное, — продолжил Лёша, улыбаясь. — От лица руководства лиги каждому бойцу назначается бонус. По триста тысяч рублей! Вы — настоящие мужчины и пример для тех, кто будет заходить в ринг! Благодаря вам наша индустрия развивается!

Парни в ринге тяжело дышали, пот катился по лицам, но глаза у них сияли так, что не нужны были никакие слова.

Однако настало время объявить победителя. Парни подошли к рефери, и Решалов начал объявлять результат.

— По результатам трёх раундов этой напряжённой схватки у судей возникли расхождения. Раздельным решением судей… — возникла напряжённая пауза. — Победу одерживает и становится первым полуфиналистом шоу V-fight… Анатолий Матадор!

Толя победно вскинул руки. Обнял сегодняшнего соперника и завтрашнего товарища. Победу он заслужил, да. Я тоже, как судья, не сразу определил победителя, но поскольку ничьи в четвертьфинале быть не могло, то мой неофициальный счёт тоже ушёл в сторону Толика. Сегодня на ринге он был лучше.

Второй пацан, Гена Печень, так и не смог оправдать своё прозвище и за весь бой ни разу не попал точно по печени. Но ничего, учитывая, какой бой они показали, учитывая, что они взяли бонус — всё у этого пацана впереди. И победы, и куда более интересные контракты.

Я поднялся в ринг, чтобы тоже поздравить парней.

— Красавцы, пацаны.

Обнял обоих за плечи и поднял их руки вверх, как настоящих победителей. Сегодня на ринге был тот уникальный случай, когда проигравших попросту не было.

Толя и Гена переглянулись и улыбнулись друг другу. Потом, ещё задыхаясь, не успев восстановить дыхание, обнялись.

— После шоу встретиться надо, — сказал Толя.

— Обязательно, — ответил Гена.

— Тут нет проигравших. Пацаны, ещё раз от всей души — поздравляю!

Я спускался с ринга с таким ощущением, будто сам провёл бой. Надо, конечно, поосторожнее с эмоциями. А то, переживая за парней, сам сгорю ещё до выхода на ринг. Но следующий бой, который был на очереди, попросту не оставлял шансов успокоиться.

Следующим боем была схватка Шамиля против Феномена.

Я смотрел на Шаму. Всё это время он держался чуть в стороне, будто нарочно экономил энергию. Внешне он был спокойным, даже уверенным. Но я видел, как у него ходили скулы, как он время от времени сжимал кулаки и отпускал, словно пытался сбросить внутренний жар. Он прекрасно понимал, кто у него соперник, и что на ринге будет ой как непросто.

Феномен не был простым бойцом хотя бы просто потому, что международник по тайскому боксу — это уже уровень, до которого многим хорошим бойцам, как до Парижа в одной известной позе. Но сила Феномена была не только в физике, но и в умении давить психологически. Он всегда выглядел так, будто всё уже решено, будто его победа в принципе неизбежна.

И Шама это знал.

Он разминался тщательно — растягивался, прыгал на месте, пробивал короткие серии в воздухе.

Когда первый поединок завершился, а до второго было около получаса (рефери нужен был перерыв, ринг следовало оттереть от крови и воды), я подошёл к Шаме, чтобы его поддержать.

— Всё нормально, брат, — подбодрил его я.

Он кивнул, не глядя на меня, будто боялся, что если сейчас встретит мой взгляд, то растеряет настрой.

Я понимал его. За его спокойной маской скрывался тот самый огонь, который я видел на турнире в Москве. Теперь для Шамы этот бой мог стать или трамплином, или приговором.

Выиграй такого медийного и сильного бойца — и тебе открыта дорога в главные бои любых турниров по кулачным боям. А проиграй… и дорогу придётся начинать заново.

Шама закончил разминку, сел на скамью и начал тереть ладонями колени. Взгляд был сосредоточенный, но я видел, что внутри его точит сомнение.

Я присел рядом, положил ладонь ему на плечо.

— Шама, слушай меня внимательно. Я понимаю, кто напротив тебя. Он опытный, у него есть нокаутирующая мощь. Но запомни, брат, в ринге дерутся не регалии. В ринге — обычные люди. Это голые кулаки, брат. У каждого есть шанс.

Шама повернулся ко мне.

— Думаешь, есть шанс? — спросил он.

— Шанс есть всегда, — заверил я. — Даже если тебе никто его не даёт. Ты сам показывал мне то видео, где мастер спорта международного класса упал от обычного колхозника. Помнишь?

Он кивнул.

— Так вот, — продолжил я. — Почему бы тебе не сделать то же самое? Выйти и показать, что ты можешь?

Шама молчал, а я продолжил подкидывать дрова в топку его мотивации.

— Вспомни Али, когда он выходил против Джорджа Формана, брат? Вспомни, как Величайший вытирал спиной канаты, а потом — бам! Один точный удар и Форман на полу! А знаешь почему? Потому что, пропуская тяжёлые удары, он продолжал в себя верить!

Шама глубоко вдохнул, будто впитывая слова, но потом медленно покачал головой.

— Ну Али — это Али. А я не Али.

Я усмехнулся и сжал его плечо.

— Али тоже когда-то был «просто Али». Пока не вышел и не сделал невозможное.

В глазах Шамы вдруг мелькнула искра. Я понял, что слова попали в цель. Наклонился ближе, чтобы он слышал только меня.

— Шама, вспомни Бастера Дугласа. Когда он нокаутировал Майка Тайсона. Все тогда считали его мясом для статистики, проходным мешком. Ставки против него принимали один к сорока. Никто не верил. А он вышел, поверил в себя сам и победил! Надрал зад самому опасному сукиному сыну на земле!

Я ткнул пальцем в его грудь.

— Вот и ты так. Если ты сам в себя не поверишь — никто этого за тебя не сделает. Никто, понял?

Шама сжал кулаки, в его глазах уже не было той же тени сомнения, что минуту назад.

— Я не знаю, что смогу ему противопоставить, — в сердцах признался он. — Мы бойцы разного класса.

Я знал, что Шама задаст этот вопрос. И как тренеру, под началом которого множество пацанов выигрывали свои бои за счёт правильно подобранной тактики, мне было что сказать.

— Ты же дагестанец, брат. У тебя борьба на уровне. Не дай ему дышать. Забери клинч, вцепись в него как пиявка, измотай. Пусть он почувствует, что это не танцы в стойке, а грязный бой.

Шама нахмурился, впитывая слова.

— Он ударник. У него все преимущества только если бой пойдёт по его правилам. Если ты будешь стоять перед ним или попытаешься боксировать — он разобьёт тебя на дистанции. Просто разберёт! Но если ты навяжешь ему свои правила, если заставишь его играть в твою игру — то шанс у тебя есть. Настоящий.

Я видел, как в глазах Шамы что-то щёлкнуло. Сомнение ушло, на его место пришла уверенность. Он начал верить в себя. А когда боец верит — это половина победы.

Я не заметил, как за эмоциональной накачкой прошло оставшееся до боя время.

— Выход, Шамиль! Готовься! — сказал ассистент.

Шама поднялся со скамьи. Лицо у него было напряжённым, но уже другим — не испуганным, а скорее заряженным. Он протянул мне руку, мы стукнули кулаками. Его рука дрожала от нетерпения.

— Спасибо, брат, — шепнул он. — За то, что помог голову на место поставить.