— Всё понимаю, брат, традиции уважаю. Но здесь всё-таки чужой город. Неправильно в чужой монастырь со своим уставом врываться.

Бородачи начали переглядываться. Слово было за тренером. Я же не хотел, чтобы мои слова были восприняты как замечания, поэтому продолжил:

— Моя личная просьба, давайте спокойно доедем до ресторана.

На несколько секунд повисла пауза. Бородачи явно обдумывали мои слова. Тренер наконец потёр затылок и кивнул, разведя руками.

— Может, и прав ты. Чуть увлеклись мы, конечно.

— Спасибо за понимание, брат, — ответил я. — Отметим по полной, но там, в ресторане. Без лишнего шума здесь.

— Ладно, договорились, — бородачи согласно закивали, показывая, что услышали и приняли.

Я облегчённо развернулся и пошёл обратно к машине.

— Саня, я с тебе всё-таки хренею, — бросил Игнат, снова садясь за руль крузака.

— Чего?

— Как ты так с ними легко добазарился!

— Как-как… ребята они эмоциональные, но достойные. Я всё юношество на Кавказе со сборов не вылазил и как разговаривать усвоил.

— Понял, — Игнат вырулил с обочины обратно на дорогу. — Ты, кстати, у кого тренировался?

— У… — я чуть замялся, понимая, что Игнат застал меня врасплох.

Хрен его знает у кого… никого из ныне действующих тренеров я не знал. Поэтому назвал имя своего настоящего тренера.

— Погоди… — теперь уже замялся Игнат. — Так он же помер лет пятнадцать назад. Ты ж тогда под стол пешком ходил!

— Ну ты же спросил, кто у тебя первый тренер был? — выкрутился я. — А так, за «Динамо» выступал.

— У Мариничева?

— У него.

— Хороший мужик и тренер, — заверил Игнат, заканчивая неудобный для меня разговор.

Далее мы ехали уже без происшествий. Минут через двадцать, когда крузак подъехал к ресторану, я сразу понял, что Игнат решил размахнуться на полную катушку.

Двухэтажное здание имело сверкающий стеклянный фасад, подсвеченный снизу мягкими, золотистыми огнями. Здание лично на меня, привыкшего к «забегаловкам» девяностых, производило впечатление чего-то нереального.

Возле дверей ресторана нас уже встречал администратор в строгом костюме, явно ожидавший именно нашу компанию. Увидев Игната, он тут же улыбнулся. Они поздоровались, а затем администратор повернулся ко мне. Он профессионально-вежливо улыбнулся и шагнул навстречу, чуть поклонившись.

— Александр, от всего нашего заведения поздравляем вас с сегодняшней победой! Искренне рады видеть вас и ваших гостей в нашем ресторане. Надеюсь, вам у нас понравится.

Я слегка растерялся от такой торжественности и взглянул на Игната.

— Ну ты прямо пир на весь мир закатил. Это ж каких денег стоит?

Игнат только отмахнулся.

— Саня, раз в жизни живём. Тем более такое событие! Ты красавчик, оно того стоит.

— Эгей, гуляем!

— Виу!

Сзади из машин уже выходили наши гости.

Внутри ресторан оказался ещё шикарнее, чем снаружи. Мягкий полумрак, дорогие светильники с приглушённым тёплым светом, деревянная мебель с тонкой резьбой. А ещё огромные окна, откуда открывался панорамный вид на ночную Москву.

В зале негромко играла живая музыка, единственное, что напоминало мне о моём прошлом. Но репертуар был другой. Саксофонист в дальнем углу выводил джазовую мелодию вместо блатняка. Официанты бесшумно сновали между столиками, сервируя блюда.

Мы прошли дальше, к заранее накрытым столам, где уже сидела наша команда из клуба «Тигр». Парни оживлённо переговаривались, шутили.

— Саня… — один из наших, Егор, поднялся, поднимая бокал.

Но не договорил, когда увидел, что вслед за нами зашли бородачи. В зале сразу стало тихо.

Несколько парней напряглись и поднялись со своих мест, чувствуя подвох. Атмосфера тут же изменилась — будто за секунду до драки. Тогда, когда все наготове и ждут первого резкого движения.

— Мужики, спокойно, это мои гости, — быстро ответил я, чтобы разрядить обстановку. — Я их лично пригласил. Они нормально себя повели, вопросы все решили.

На секунду повисла тишина. Все напряжённо переглядывались, пока один из бородатых не сделал шаг вперёд и не протянул руку Егору.

— Брат, извини, если что не так было. Уважение вам и вашему клубу. Мага неправильно поступил, мы его уже в чувство привели.

Егор крепко пожал протянутую ладонь.

— Понял, вопросов нет. Проехали.

После этого словно шлюзы открылись. Все начали вставать, подходить друг к другу и обмениваться рукопожатиями со своими недавними соперниками. Через пару минут весь этот напряжённый эпизод превратился в одно общее дружеское рукопожатие.

Бородачи начали рассаживаться. А я подумал, что если бы в девяностые подобные конфликты решались так же быстро и мирно, жизнь многих моих товарищей могла сложиться совсем иначе.

В остальном… Спортсмены — народ своеобразный. Если пашут в зале до последнего пота, то и отдыхают с размахом. За столами тут же стало шумно и весело. Рассказывали истории из тренировок, показывали свои нокауты на телефоне. Гремел смех, и то и дело звенели бокалы.

Мне казалось, что после такого нервного напряжения и боя с Магой я буду как выжатый лимон. Но ничего подобного, сейчас усталость будто отступила, уступив место эйфории.

Ко мне подходили парни, поздравляли, просили сфотографироваться, тут же отправляя снимки в соцсети. Я не отказывал никому.

И вдруг в зале послышался гул и громкие приветствия. Я повернулся и увидел, как в ресторан вошёл Шамиль. Над бровью у него красовался аккуратный ряд швов, глаз был заметно опухший. Но Шама улыбался так широко, будто выиграл титул чемпиона мира.

Его тут же начали поздравлять, а потом Шамиль медленно пробрался ко мне.

— С победой, брат! — улыбаясь, сказал он, протягивая руку. — Я из больницы сразу сюда. Не мог пропустить такое событие.

Я крепко пожал его руку и заметил, что свободных мест рядом уже нет. Тогда я быстро поднялся, взял ближайший свободный стул и поставил его рядом с собой.

— Садись, герой, — улыбнулся я. — Сегодня и твой день тоже.

Шама не стал скромничать и с довольным видом уселся рядом, тут же оказавшись в центре внимания. Парни стали расспрашивать его, как он себя чувствует, а он с азартом и гордостью начал рассказывать о своём бое.

Я, глядя на него, подумал, что вот ради таких моментов стоит всё это затевать. В моё время мы дрались совсем по-другому… не было таких праздников после боя. Вернее были, но не у всех. Тогда всё было проще и жёстче. Если победил — молодец, проиграл — никто тебя даже не вспомнит.

А сейчас — сидит Шама с рассечением на полголовы и сияет, как ребёнок, а вокруг него куча народу, которые ценят и поддерживают. И это, пожалуй, было правильнее всего того, что я видел раньше.

Наконец, оставшись наедине с самим собой, я посмотрел на блюда, которые буквально ломились на столах. Вот оно… наступил тот самый кайфовый момент после жесткой весогонки, когда можно, наконец-то, попробовать все, что душе угодно.

Передо мной стояли огромные тарелки шашлыка, жареная картошка, какие-то непонятные, но вкусно пахнущие салаты. Тут же грузинские хачапури, сочные стейки, да и чего только не было на этих столах.

Я ощутил, как желудок буквально скрутило от желания попробовать все и сразу. Но прекрасно помнил, как опасно это может закончиться после боя и жесткой диеты. За годы я хорошо усвоил урок, что перебрать с едой после весогонки — это примерно как с разбегу врезаться в бетонную стену.

Поэтому, хоть рука сама тянулась к аппетитным блюдам, я сдерживал себя. Накладывал в тарелку небольшими порциями, но… все подряд. Мясо с овощами, чуть-чуть хлеба, немного гарнира, чтобы не слишком нагружать желудок.

Игнат заметил, что я сдерживаюсь, усмехнулся.

— Ты что, не голодный после такого боя?

— Голодный как волк, — признался я. — Просто если сейчас все подряд сметать начну, то праздника уже не будет. Завтра с кровати не встану.

— Это точно, — рассмеялся Игнат. — Умный подход.

Вкус еды был невероятным после всех этих дней строгой диеты, грудок, риса и салатов без масла. Кажется, я впервые по-настоящему ощутил всю прелесть гастрономических возможностей 2025-го. В мое время даже в самых крутых ресторанах не подавали таких изысков.