— Эй, не надо нам дом ломать! — занервничали барыги, когда поняли, куда я полез. — Скажите ему!

— Я аккуратно, — с легкой ухмылкой ответил я, уже прекрасно понимая, что сейчас произойдет.

Стоило чуть отжать корпус розетки, как оттуда на пол выпал пакет, наполненный чем-то подозрительно знакомым. Я не стал его трогать, чтобы не оставлять отпечатки.

— Опа! — тут же с удовольствием отреагировал Паша на находку. — А это что у нас такое? Вещество очень похожее на дурь. Что скажете, барыжки?

— Это не наше! — в панике закричал один из задержанных.

— Точно, подбросили! — тут же подхватил другой, пытаясь выглядеть возмущенным.

Я усмехнулся, спокойно глядя на то, как барыги теряют свою наглость, превращаясь в перепуганных подростков. Как мне уже успели сказать, сроки за наркотические статьи в России приблизились к двум десяткам лет в колонии строго режима. Так что боятся было чего.,

— Ваше или не ваше, — саркастично протянул я. — В ментовке разберутся. Только вот все на видео записано. Товарищ участковый, фиксируйте.

Мент заметно побледнел, с его лица тотчас слетела былая маска раздражения. Собрав последние остатки силы воли в кулак, он принялся медленно составлять протокол, достав из кармана блокнот и ручку. А я с внутренним удовлетворением подумал о том, что знание прошлого все-таки было полезной штукой. Даже в этом странном и не всегда понятном двадцать пятом году.

У барыг началась паника. Внезапно один из них, до этого молча стоявший у стены, резко обернулся к участковому и закричал.

— Ты ведь бабки брал сучара! Говорил же, что прикроешь нас, паскуда! А теперь в кусты прячешься? А вот хрен, я тебя тоже сдам!

Участковый дернулся, словно ударенный током, и замахал руками, испуганно пытаясь оправдаться.

— Ничего я вам не говорил, ничего не брал! Вы чего несете, придурки? Да я вас сейчас по всей строгости…

Но по голосу мента было ясно, что он уже сдал себя сам. Голос предательски дрожал, взгляд метался по сторонам, а лицо покрылось крупными каплями пота.

Пацаны из моей «группы поддержки» было хотели заткнуть барыгу, но я одернул их. Тот явно не все сказал.

— Как это не брал? — продолжал истерично орать он. — Я лично тебе бабки передавал! Лично в карман сунул! Проверьте его, ну! Проверьте карманы! Там полтинник, девять купюр по пятаку и пять по штуке!

— Они клевещут… — тихо проблеял участковый, но в голосе его не было ни капли убедительности.

— Карман выверни! — отрезал я.

— С чего бы… кого вы слушаете…

— Ты покажешь, что в кармане?

Участковый начал пятиться. Я не стал это терпеть и двинулся к нему.

— Сань, он при исполнении, его трогать нельзя… — попытался меня остановить кто-то из близнецов.

Но я подошел к участковому, схватил за шиворот и достал деньги из его кармана прежде, чем мент успел среагировать.

— Я и не трогаю, воротник поправил, а тут деньги выпали, — я коротко пожал плечами.

Участковый замер, побелев как мел. У меня в руках осталась вытащенная из его кармана пачка денег.

— Твои? — спросил я.

— Н-н-нет…

— Пересчитай, Сань, — попросил Леша.

Я посчитал деньги, все было ровно так, как говорил барыга — купюры совпадали. Я считал все на камеру, чтобы никаких вопросов попросту не осталось. Барыга не мог знать номинал и количество купюр, если не давал бабки сам. Это были деньги, полученные взяткой за крышевание барыг.

— И как часто вы ему платили? — спросил я у барыг.

— Каждую неделю, признался тот.

— А я еще думаю откуда у него деньги на «Гелендваген», вон у опорного пункта стоит, — хмыкнул Леша. — Твой?

Я тоже видел у опорного пункта «гелик», но даже в голову не могло придти, что это машина участкового.

— Паш, звони адвокату, мы этого товарища до конца обработаем. Оборотень в погонах, не иначе, — Леша обернулся к брату. — Вот такие правоохранители у нас работают в органах, которые крышуют торговцев ядом. Ну что, есть что сказать в свое оправдание, товарищ участковый?

Мент испугано озирался, губы его что-то шептали, но ни одного внятного слова так и не прозвучало. Глаза закатились вверх, и он тяжело осел на пол, потеряв сознание. Видимо, нервы окончательно не выдержали происходящего. Понимал какое будущее его ждёт.

Некоторое время в комнате стояла полная тишина. Барыги угрюмо смотрели под ноги, а я вновь мысленно отметил, что в новом мире двадцать пятого года оборотни в погонах мало чем отличались от тех, с кем я сталкивался в девяностых.

Впрочем, судя по тому, как оперативно Леша и Паша действовали сейчас, времена все-таки изменились. Закон стал работать иначе, жестче и четче. И теперь уже никто не собирался спускать подобные вещи с рук. Это не могло не радовать, что управа нашлась и на борзых ментов, подчас ведущих себя, как небожители. Камера и достаточное количество подписчиков опускали таких с неба на землю. Жаль только не у всех есть нужно количество «подписоты»

— Скорую надо звонить, — вздохнул близнец Паша. — Не хватало только, чтобы товарищ оборотень избежал ответственности из-за инфаркта миокарда.

Блогер набрал номер скорой и поднес динамик к уху. Я же заметил, как пару раз моргнули глаза у участкового. Вот же колорадский жук, блин!

В свое время я бы нашел способ, как быстро вывести мента на чистую воду и вскрыть блеф. Но увы, былые способы не совсем подходили, когда на камеру идет запись. Да и сотрудник пока что при исполнении.

Думал я недолго, и как ни в чем не бывало, проходя мимо участкового, хорошенько наступил ему на мизинец.

— Здравствуйте, скорая? На нужна карета по…

Близнец не успел договорить, потому что по квартире разнесся вопль мента.

— Ай, встань ты мне палец сломаешь! — заверещал он.

— Ой, не заметил, — я убрал ногу.

Тот схватился за мизинец, прижимая его к груди.

— Кажется скорую уже не надо? — я подмигнул менту.

— Простите ю, вызов отменяется, — близнец бросил трубку.

В подъезде послышался уверенный топот шагов, и в квартиру стремительно вошла следственно-оперативная группа. Впереди всех шагала майорша лет сорока с жестким взглядом и властным видом. Нарощенные ресницы, губы-вареники и волосы по талию. Естественно, на высоченных каблуках. Зато в форме сотрудника полиции.

Окинув помещение цепким взглядом, она сразу определила меня как старшего и сухо спросила.

— Что здесь происходит?

— А вы кто, стесняюсь спросить? — спросил я у нее.

— Майор полиции Пигалица Кристина!

Она достала удостоверение и сунула мне чуть ли не в лицо. Я пальцем отодвинул от себя корочку. Хотелось сказать, что в мое время так девочки на панели выглядели, но сейчас мода такая.

— Что происходит вами получено в сообщение в дежурку, — спокойно объяснил я. — Возможно речь об уголовных преступлениях. Хранение и распространение наркотиков, взяточничество и превышение служебных полномочий.

Она холодно смерила меня взглядом сверху вниз и спросила с явной подозрительностью.

— А вы тут вообще при чем? Кто такие будете?

— Мы неравнодушные граждане, — спокойно вмешался Паша, направляя на нее камеру телефона. — Фиксируем все происходящее на видео.

Майорша на секунду сжала губы, явно понимая, что спорить сейчас не в ее интересах, и быстро сменила тему.

— А где участковый?

— Я-я т-тут, — заикаясь, чуть ли не плача, протянул оборотень, сидевший за диваном.

— Только теперь он уже не участковый, а оборотень в погонах, — вставил ремарку Паша.

— Это в каком смысле? — осторожно переспросила Пигалица, нахмурившись.

— За деньги барыг крышевал. Купюры прямо в кармане у него нашли, — пояснил я.

— Все записано на камеру! — заявил Паша.

Майорша брезгливо скривилась и тут же резко повернулась к своим сотрудникам.

— Так, все понятно. Обухов вызывай скорую. Все лишние немедленно покидают место происшествия!

— Это вы сейчас серьезно? — удивленно спросил я. — Я вообще-то заявитель.

Кристина натянула на лицо профессиональную улыбку и произнесла тоном, не терпящим возражений.