А уж как проявился педагогический дар при дрессировке моего дипломного проекта – квартета норовистых кэльпи… Кстати, в довесок к четырем водным коням я приучила и своего содипломника Арчи, с которым и писала выпускную работу, не пытаться выдавать чужие теоретические расчёты за свои.

Но вот воспитывать вредные замки мне не приходилось. Ну что же… все случается в первый раз. А если после этого останутся выжившие, то можно будет и повторить.

В моей руке зажегся пульсар, и я повернулась вокруг своей оси на каблуках, ища взглядом самую болевую точку замка. Нашла симпатичный гобеленчик. Чуть отступила, чтобы сделать замах получше,и… В общем, есть поговорка: если маг смерти косорукий,то его жертва на алтаре имеет все шансы умереть не столько от ритуального стилета, сколько от разрыва сердца. Вот примерно это же случилось и у меня.

Я запнулась о ступеньку, полетела спиной на лестницу, а пульсар вырвался из моей ладони и бешеным сайгаком заскакал по залу. Сначала он пронесся между стен. Потом арбалетным болтом под немыслимым углом отрикошетил в массивную подвесную люстру, которая несла на cебе несколько дюжин свечей.

Кованая цепь, что держала эту бронзовую орясину,треснула. Пол содрогнулся от удара, расплавленный воск, звон разбитых подвесок и лязг металла – все это выглядело бы феерично, если бы пульсар не продолжил свой бешеный полет. Но нет. Этот сгусток магии снес нос какой-то статуе, уронил с каминной полки урну (судя по высыпавшемуся пеплу – с чьим-то прахом). Именно в этот момент боковая дверь открылась и в зал вошел кто-то крайне неосторожный. Видимо, один из темных решил проверить, что за шум и можно ли уже радоваться трупу. Вот только неурочный визитер ничего не успел понять, лишь повернуть голову, как пульсар чиркнул по его макушке.

В итоге у суровoго мужика, вошедшего в зал, волосы на макушке спалило напрочь. Как бритвой срезало ото лба до затылка. А пульсар же наконец-то врезался в гобелен, растёкся пламенем, и этот ковер сгорел за считаные мгновения.

И я бы с радостью полюбовалась на огонь (попалa в цель все-таки, хотя и весьма оригинальным способом!), вот только мешал один взгляд… Суровый, внушительный темный, который ещё пару ударов сердца назад мог по праву гордиться своей роскошной черной, с легкой проседью, шевелюрой, ныне смотрел на меня явно с убийственными намерениями.

– Что. Здесь. Загрыз раздери, происходит?! – рявкнул незнакомец, проведя ладонью по своей голове и оценив ущерб.

А я поняла, что если сейчас испугаюсь, начну оправдываться,то меня запросто сотрут в порошок. Это темные земли, а значит, здесь мне стоит вести себя как истинной темной. вдбваиб

Я, ничего не говоря, встала и отряхнула платье. Гобелен превращался в золу и пепел, а в зале с каждым мгновением все сильнее пахло гарью, отчегo нестерпимо хотелось прокашляться. Но я себе подобного сейчас не могла позволить. Вместо этого, добавив в голос побольше стервозности и холодности, произнесла:

– Здесь происходит воспитательный процесс.

– Воспитательный? - прорычал темный, зверея.

– Да, я воспитываю СВОЙ замок. И попросила бы мне не мешать!

– Свой? – заревел этот альтернативно обкорнанный, и в его руке появился атакующий аркан. Таким было легкo в один удар из одной Ди сделать сразу двух, нo половинчатых. - Да кто ты, сопля зеленая, вообще такая?

– Добрая, нежная, адекватная, ласковая, понимающая – вот неполный список качеств, к которому я, новая хозяйка Касселрока, Лорелея, не имею никакого отношения. А вот кто вы такой – большой вопрос, - мой гoлос не дрогнул. Не от страха за свою жизнь, но от душившей гари.

И тут случилось то, чего ни я, ни темный не ожидали: распахнулось стрельчатое окно,и порыв ветра буквально выдул всю гарь в считаные мгновения из зала. Дышать стало легче. Легкие ужe не раздирал кашель, который я старательно в себе душила.

А потом рядом со мной раздался звук, словно кто-то шагнул на ступеньку. Я опустила взгляд и увидела отчетливый отпечаток сапога. Внушительного такого сапога явно гренадерского размера. Провожатый… Касселрок соизволил показать мне дорогу к покоям.

За появлением следов неотрывно следил и темный. И лишь когда шаги стихли, он перевел взгляд на меня. Пристальный. Изучающий. Впрочем, аркан не убрал.

– Значит, и вправду хозяйка… – он произнес это столь разочарованным тоном, словно в его жизни совсем недавно случился эпохальный каюк и темный надеется: хоть этот большой трындец – полный и окончательный. И сейчас, вот только что, от меня узнал: то были лишь подготовительные работы. И огорчился. Очень.

– Знаете, скажу сразу, на всякий случай, чтобы у нас с вами, лэр… – Я сделала выразительную паузу.

Темный сквозь зубы представился:

– Борнир.

А у меня в мозгу щелкнуло: это же тот самый залетн… в смысле, родственничек, что был на облете и опоздал на семейную встречу.

– Так вот, лэр Борнир, чтоб у нас с вами не было pазногласий, предупрежу: за некоторые черты моего характера многим хотелось бы меня убить. Но, перефразировав моего супруга, я из тех маг… ведьм, – мне удалось исправиться в последний момент, – которых ни лопатой не зашибешь, ни пульсаром просто так не упокоишь.

А что? Я ни словом не соврала. Может, чуть развернула мысль… Дрок же сам признался, что берет меня в жены потому, что я оказалась зело живучей.

– В нашей семье это очень ценные качества, - совершенно серьезно заметил темный. - Вот только меня интересует вопрос: когда мой племянничек успел жениться? Еще седмицу назад он был холост абсолютно и окончательно, настолько, что ни одно уважающее себя семейство в округе не рискнуло бы отдать за него свою дочь. Слишкoм уж высокий уровень смертности у невест Дроккрина.

– Мы прогулялись до алтаря пару дней назад… – сухо ответила я, не собираясь вдаваться в подробности, как пыталась удрать от Дрока в окно и почему этот позор закoнчился свадьбой. В памяти не к месту всплыли события минувших дней,и я невольно усмехнулась: говорят, что порядочный темный, проведя ночь c лэриссой, обязан выдать ее замуж. За другого. Нагло врут. Или просто мне попался какой-то бракованный сын Мрака. Потому как женился он на мне после всего произошедшего исключительно сам.

Борнир скривился с явным намерением что-то сказать. Но я решила опередить его и пoступить как всякий мудрый человек, который не хочет ввязываться в долгий нудный спор, – заявить, что я права, и быстро уйти.

– Так что за ужином вы сможете меня поздравить со вступлением в семью Стоунов.

И, развернувшись, пошла по лестнице. В меру неторопливо, но держа спину идеально прямой. Ждала ли я удара? Да. И даже заготовила плетение щита, который была готова активировать в любой момент.

Борнир ударил. Но не арканом, а словом, когда я уже стояла на верхней ступени:

– Знаете, Лорелея, вы скоро поймете, что день, когда вы согласились выйти замуж за Дроккрина, был самым ужасным в вашей жизни.

Я медленно повернулась и, смерив тёмного взглядом, произнесла:

– День, когда я прoснулась и легла спать сама, а не была поднята и упокоена некромантом, по определению не может быть самым ужасным в жизни.

И в наступившей тишине последовала за отпечатками на полу, не особо задумываясь над тем, куда именно они ведут. Все мои мысли были о только что произошедшем.

Я пыталась перевести дух от первого близкого общения с новым родственником. Знакомство у нас с этим Борниром вышло, мягко говоря, не очень. Последний раз я себя чувствовала так неловко, когда встретилась взглядом с Миком. Он тогда еще был моим однокурсником. А все потому, что наше «глазное рандеву» произошло в замочной скважине двери шкафчика преподавательской раздевалки. К слову, Мик тогда тоже смутился.

Теперь мне было стыдно за случившееся… Я всего лишь хотела напугать замок, а в итоге – испугалась сама, что меня прибьют атакующим арканом или – того хуже – раскроют мой обман и светлый дар. В результате так вжилась в роль черной ведьмы, что сама едва не поверила, что я дочь Мрака. Но Диксари, демоны меня раздери, Флейм же светлая добрая чародейка. И если творю зло,то не нарочно. Правда, часто тотально и не на безвозмездной основе. Но это уже детали.