Гаврила был прав. Даже не будучи опытным стратегом, любой бы понял, что один против тысячи обречен на поражение, каким бы могучим ни был его меч.

Пауза затянулась, и Гаврила сказал еще более холодно:

— Но прежде чем демонстрировать математику войны, позволь показать серьезность моих намерений.

Он что-то приказал на своем языке. Герольд достал из-за спины кожаный мешок и развязал его…

Внутри лежали отрубленные головы Рокота, Вереса, Зоркого и торговцев, что вели со мной дела в Бухте буеграда. Они упали на снег и уставились на меня мёртвыми, помутневшими глазами.

Время остановилось.

Таисия вскрикнула и отшатнулась, инстинктивно прикрывая рот ладонями. Иляна закрыла лицо руками, но между пальцев виднелись слезы. Даже Забава, повидавшая немало крови, поморщилась.

Крушитель Оков в моей руке вспыхнул синим светом. Меч пульсировал в такт бешеному стуку сердца, готовый превратить в пыль любого, кто встанет на пути.

— Мерзавец! — зарычал я помимо моей воли.

— Я реалист, — без тени сожаления ответил Гаврила. — И отказ от моего предложения означает, что следующей жертвой станет твоя Усадьба Рюриков. Представь, как будет выглядеть голова твоего тестя надетая на пику рядом с головой его дочери.

Я сделал шаг к герольду, готовый ринуться в бой прямо сейчас. Неважно, что это безумие. Некоторые вещи важнее расчетов.

— Ах, Князь, — рассмеялся Гаврила, словно увидел мои движения сквозь кристалл. — Даже с божественным мечом ты не можешь быть в десяти местах одновременно. Пока ты будешь резать моих людей у одних ворот, другие отряды займутся твоими союзниками. Усадьба Рюриков, поселение солнцепоклонников, земли Вериги… так много целей, и так мало времени.

…

— У тебя есть три дня на размышления, — продолжил он великодушным тоном, словно давал мне время выбрать подарок на день рождения. — После этого я начну собирать свою коллекцию более… активными методами. Герольд знает, где меня найти.

Связь прервалась. Кристалл потускнел и остыл в моих руках.

Несколько долгих секунд я стоял неподвижно, глядя на головы своих воинов и знакомых.

Что ж… Сожалениями мертвых не вернуть. А живым нужны решения, а не слезы.

Ярость внутри меня медленно остывала, превращаясь в холодный расчет. Гаврила просчитался. Думал загнать меня в угол, заставить выбирать между двумя поражениями. Только вот я никогда не играл по чужим правилам.

Я поднял кристалл и швырнул его о землю. Крушитель Оков вспыхнул синим светом, и черный артефакт рассыпался в мелкую пыль. Искрящиеся частицы еще несколько секунд кружились в воздухе, прежде чем окончательно развеяться по ветру.

Герольд невозмутимо поклонился:

— Мой господин будет ждать вашего ответа через три дня на рассвете. Прощайте, Князь.

Он развернул коня и неторопливо поехал прочь. Белый флаг равнодушно трепетал на ветру над его головой, словно издеваясь над нашим горем.

Я медленно обвел взглядом соратников и жен. На их лицах читалась мрачная решимость. Забава сжимала рукоять ятагана побелевшими костяшками. Лара проверяла тетиву лука, хотя та и так была натянута идеально. Даже Иляна выпрямилась, отбросив привычную робость.

Вот и славно. Страх парализует, а злость заставляет действовать.

— Всех в Комнату Карт. Немедленно.

Три дня. У нас есть еще три дня, чтобы превратить безвыходную ситуацию в нашу победу.

Я развернулся и зашагал к дому на дереве, чувствуя на себе взгляды соратников. Кузьма прихрамывал рядом, постукивая тростью по утоптанному снегу. Забава и Лара переглянулись и последовали за нами. Один за другим остальные потянулись следом. Время поджимало, и каждый понимал, что медлить нельзя.

В Комнате Карт собрались все ключевые фигуры моего поселения. Воздух словно загустел от напряжения.

Жены расселись с одной стороны стола. Забава держала левую руку неподвижно, правой покручивая рукоять ятагана. Лара уложила лук рядом, но пальцы продолжали поглаживать тетиву. Иляна свернулась в кресле калачиком, обхватив колени. Изредка она поднимала взгляд и смотрела на меня с такой решимостью, что становилось не по себе. Таисия крутила в пальцах кинжал. Когти на кончиках пальцев появлялись и исчезали в такт ее дыханию. Стефания откинулась на спинку стула. После стольких часов работы с ранеными руки наверняка болели, но она упрямо выпрямила спину.

Военные советники заняли места напротив. Кузьма опустился в кресло прямо передо мной, привалив трость к подлокотнику. За три дня осады морщины прорезали его лицо глубже, а движения стали осторожными, словно каждое причиняло боль. Варг примостился рядом, придерживая здоровой рукой перевязанную. Равенна прихрамывала к своему месту, но села прямо. В глазах плескалась жажда мести за уничтоженный народ.

Уцелевшие командиры встали вдоль стен. Железняк, Быстроног, старшина лучников Меткий. Каждый смотрел на меня выжидающе.

Вот они, мои люди. Доверившие мне свои жизни. Прошедшие через кошмар последних дней. Потерявшие друзей, родных, боевых товарищей. И теперь ждущие моего решения.

— Итак, — начал я, положив ладони на стол. — Гаврила предлагает сделку. Две жизни и артефакт за мир.

Слова повисли в воздухе. Никто не спрашивал подробностей, по моему тону все итак поняли суть.

— Какие жизни? — все-таки спросил Кузьма, хотя по выражению его лица было ясно, что он уже догадался.

— Таисию, Ильяну… и Крушителя.

Тишина стала еще тяжелее. Железняк сплюнул в сторону и пробормотал что-то нецензурное на дварфском языке.

— Мерзавец знает, что бьет, — сказал он вслух. — Самые дорогие тебе существа.

— И самые ценные для его коллекции, — добавила Равенна с горечью в голосе. — Принцесса редкой расы, водяная нимфа и божественный артефакт. Трофеи, которые возвысят его статус среди местных князей.

Таисия резко встала, и стул скрипнул по каменному полу:

— Я не дам втянуть поселение в войну из-за себя. Если моя жизнь — цена мира…

— Садись! — гаркнул я с такой силой, что она вздрогнула и невольно сделала шаг назад. — Никто в моем поселении не станет разменной монетой. Никто!

Иляна тихо подала голос из своего угла:

— Ой, Здоровяк… если мне суждено вернуться в воду навсегда, я не хочу, чтобы из-за этого страдали невинные люди…

Голос её дрожал, но решимость была искренней. Моя нимфа готова была пожертвовать собой ради поселения и его жителей.

— И ты молчи! — я повернулся к ней. — Мы не торгуем жизнями. Сегодня вы, а завтра кто? Все дети нашего поселения? Или жёны? Нет. Мы никого ему не отдадим. Точка.

Варг откашлялся и подался вперед:

— Тогда что предлагаешь, Князь? Вариантов немного. Сражаться против дружины, наёмников и сумеречников Гаврилы у нас ресурсов откровенно мыло…

Он не договорил, но все понимали. Эти несколько дней наглядно показали, что без подкреплений мы обречены.

— Какой сегодня день?

— Пятница, Василий, — ответила Забава.

— Отлично! — я хлопнул ладонью по столу. — Я знаю, где найти нужных нам людей.

Все повернулись ко мне с любопытством. Я встал и подошел к карте на стене.

— Мы нанесем удар по Торжищу Невольников и освободим оттуда всех рабов. Сейчас зимнее время — каждый хочет избавиться от лишних ртов. Там должно быть полно пленников, которых можно обратить в союзников.

Варг прищурился:

— Дерзкий план. А что с охраной?

— Зима — наш союзник, — усмехнулся я. — Стражники будут мерзнуть и думать только о том, как поскорее закончить смену. К тому же никто не ожидает нападения на торжище. Всё же оно вроде как неприкасаемое. Но тяжёлые времена требуют дерзких решений.

— Представьте: сотня или даже две опытных бойцов, которых сломала судьба, превратила в товар. Люди, которые потеряли все — семьи, дома, достоинство. Что произойдет, если им дать оружие и шанс на месть тем ублюдкам, что их пленили и разрушили жизнь?

Понимание медленно разгоралось в глазах моих советников. Забава первой поняла суть:

— Они станут армией. Твоей армией.