Варвара провела нас через лагерь, мимо других членов команды. Головы мельком поворачивались в нашу сторону, но тут же возвращались к своим делам. Видимо, чужаки здесь были не в диковинку, но и особого восторга не вызывали.

— Вот скажи мне, Василий, — прошептала Лара мне на ухо, — почему именно мы, люди, вечно лезем во всякие сомнительные авантюры?

— Например? — я вопросительно изогнул бровь.

— Ну, там, на утлых суденышках в бурю выходим, в кишащих хищниками болотах исследования проводим, и…

— Забава?

Имя моей тигрицы, произнесенное незнакомым голосом, заставило нас с Ларой резко остановиться и обернуться к костру.

— Златослава⁈

Забава, широко раскрыв глаза, смотрела на женщину, только что вышедшую из-за языков пламени. Она была так же красива, как и Забава, но ее лицо хранило отпечаток прожитых лет и выстраданной мудрости. На вид ей было лет пятьдесят, одета она была в прочные кожаные штаны и рваную рубаху.

Никакой обуви на ней не было — да она бы и не налезла на ее большие, звериные лапы, покрытые такой же темной шерстью, как и тигриные уши, торчавшие из-под спутанных темных волос, спадавших на плечи.

Забава редко теряла самообладание, но в этот момент мне показалось, что она готова прыгнуть прямо в костер, лишь бы на секунду быстрее оказаться рядом со своей соплеменницей, которую не видела уже много месяцев.

Ей все же удалось сдержать этот порыв. Забава обогнула костер и крепко обняла Златославу. Это была первая встреча с кем-то из ее старого племени за долгое время.

— Когда стало ясно, что нас сомнут, я успела уйти, — рассказывала Златослава, когда мы уселись у костра. — Несколько дней плутала по лесу, пока не вышла к какой-то заставе далеко вверх по реке. Многие поселения сулили защиту, но быстро становилось понятно, что у каждого свой интерес. Там-то я и наткнулась на экспедицию. Их цели казались рискованными, но это была группа вне всяких племен и поселений, способная обеспечить безопасность хотя бы своим числом.

— И давно ты здесь? — спросил, подбрасывая в костер сухую ветку.

— Уже несколько месяцев. Но вот что ты здесь забыл, Василий? Наше племя, может, и сгинуло, но есть места куда спокойнее, чем это болото. Уж поверь мне на слово, — она тяжело вздохнула, и в ее глазах на мгновение промелькнула глубокая усталость. Да уж, видок у Златославы был такой, будто она лично со всеми местными чудищами перезнакомилась.

Я пересказал ей историю, услышанную от Брута. Тигрица слушала не перебивая, ее взгляд был прикован к моему лицу.

— Так ты видела этот «Топкий Баркас»? — спросил у неё, когда закончил свой рассказ.

— Видела. И не только видела — я точно знаю, где он. Мы все знаем.

— Черт, — вырвалось у меня. — Если вы знаете, то и другие наверняка в курсе. Его уже сто раз обчистили.

— А вот и нет, — усмехнулась Златослава. — Он почти цел. И практически нетронут.

— Но… почему? — я удивленно посмотрел на нее.

— Сам увидишь. Так будет понятнее.

Мы взяли по факелу и, зажигая их на ходу, углубились в болото. Златослава вела нас по более-менее надежным тропам, освещенным редкими факелами, воткнутыми в землю. Пройдя с полкилометра по основной тропе, мы свернули влево, где факелы стали встречаться еще реже.

— Эти факелы — это метки? — спросил у неё, стараясь не отставать.

— Отчасти. Но в основном они для того, чтобы отпугивать мавок.

— Кого-кого? — переспросил я, напрягшись.

— Мавок. В Топи Забвения их целое гнездо. Свет — единственное, что их держит на расстоянии.

— В смысле, настоящих мавок? Тех самый, из сказок?

— А ты как их себе представлял? — с любопытством покосилась на меня Лара.

— Соблазнительные красотки, с очаровательными голосами, но на самом деле они кровожадные монстры. Мужчины их любимая добыча, — с видом знатока объяснила Лара.

— В целом, описание верное, — кивнула Златослава. — За эти месяцы несколько наших ребят попались на их удочку. Но мы стараемся держаться от них подальше, и они от нас тоже. И все же, я бы и на секунду не рискнула остаться здесь без света.

— И в каком виде вы находили… тех, кто попался? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Кости. Одни лишь кости. Мавки — известные любительницы человечины, — Златослава поежилась, словно от неприятного воспоминания. — В своих обманчивых обличьях они могут показаться писаными красавицами, ангелами во плоти, от которых невозможно оторвать взгляд. Но при достаточном освещении показывают свою истинную, отвратительную суть. Зрелище не для слабонервных, уж поверь.

Ясно. Значит, эти монстры создают ментальные ловушки.

— Будем начеку, — кивнул я. — А факелы, ведущие к «Топкому Баркасу» это чтобы вы дорогу назад не забыли?

— Скорее, чтобы помнили, куда соваться не стоит, — хмыкнула Златослава. — Сам все увидишь.

Вопросов у меня было еще много, но когда тропа, петлявшая сквозь камыши, сделала крутой поворот влево, а затем выпрямилась, я решил пока придержать их при себе.

Тропа оборвалась внезапно, и прямо перед нами предстал «Топкий Баркас».

Экспедиция окружила примерно половину обломков факелами, выхватывая из темноты старый корабль. Он напоминал пиратское судно — огромная палуба, две мачты, одна из которых была сломана. Сам корпус треснул посередине.

Но что было странно — две половины корабля не разошлись в стороны, а наоборот, словно начали проваливаться внутрь, будто какая-то неведомая сила пыталась втянуть их в топь. Они словно боролись друг с другом, не желая окончательно погружаться в грязь, и застряли в этом неестественном положении.

— Аккуратнее, — предупредила Златослава, поднимая факел и указывая на край тропы. Грязь за ним, окружавшая корабль огромной лужей, была гладкой и неподвижной, почти как застывший бетон. Идеальная ловушка. С виду твердая поверхность, а на деле — бездонная трясина, готовая поглотить любого, кто осмелится ступить на нее. — Подержи-ка.

Она сунула мне свой факел, выдернула из земли длинный камыш, метра полтора длиной, и осторожно ткнула им в грязь. Камыш уходил все глубже и глубже, пока почти полностью не скрылся из виду.

— Далеко тут до дна? — присвистнула Лара.

— Очень, — кивнула Златослава. — Вот, попробуй сама. — Она передала Ларе другой камыш. — Надави вот здесь. Чувствуешь?

— Ага. Что-то твердое. Но это не может быть дно корабля, слишком близко. Земля?

— Нет. Это Ратибор. Один из наших. Наткнулся на это место ночью, по пьяни, совершенно случайно. И утонул, пытаясь добраться до корабля. Мы нашли «Баркас» только благодаря его крикам о помощи. Когда подоспели, он уже был по плечи в этой жиже. Пытались вытащить, но бесполезно. Это как в смолу угодить.

— М-да, — пробормотал я почёсывая подбородок. — Не повезло парню. Хотя, если он был таким, как описывает тигрица, может, это и к лучшему для остальных.

— А мне вот его ни капли не жаль, — хмыкнула Златослава. — Мерзкий был тип. Я даже обрадовалась, когда его не стало. Хоть выспаться теперь можно спокойно, не слушая его пьяные крики и бредни по ночам.

Лара прыснула со смеху, и я невольно улыбнулся.

— И что смешного? — нахмурилась Забава. — По-моему, вполне резонно.

— Да так, ничего, — кивнул головой из стороны в сторону. — Просто манера изложения у Златославы специфическая. Да и я, похоже, окончательно с катушек съехал.

— Это еще почему?

— Потому что, несмотря на все это, я все еще горю желанием залезть на этот чертов корабль. Даже если есть реальный шанс остаться в этой грязи навсегда.

Мы вернулись в лагерь и принялись ломать головы, как добраться до «Топкого Баркаса». Задачка была не из легких, учитывая, что одно неверное движение — и ты становишься частью местного пейзажа. Навечно. И удобряешь местные камыши. По моим прикидкам, до него было метров шесть от края тропы. Шесть метров предательской, засасывающей жижи. Перепрыгнуть, конечно, можно, если ты олимпийский чемпион по прыжкам в длину с разбега по скользкой поверхности, и даже дотянуться до борта, но малейшая ошибка — и я искупаюсь в этой жиже, что равносильно медленной и мучительной смерти. А умирать так глупо мне совершенно не улыбалось. У меня на жизнь еще были планы, и они точно не включали превращение в болотную мумию.