Комсток был просто самой известной фигурой, которую легче всего было сатирировать, в рамках более масштабного крестового похода за чистоту. Джозайя и Дебора Лидс, работавшие в Филадельфии, начали свою карьеру с цензуры рекламы на билбордах для Выставки столетия в 1876 году и распространили свои усилия на театр, искусство, балет, «Полицейскую газету» и светские танцы. Их целью было предотвращение порока путем устранения его причин. Если правительству приходилось вмешиваться, чтобы насаждать правильные социальные привычки, то цензура была необходима.[929]

Реформаторы морали соглашались и даже требовали расширения полномочий федеральных властей и штатов по защите дома, отчасти потому, что, как только реформы были введены, полномочия по их исполнению были делегированы реформаторам. Фрэнсис Уиллард в конце концов выступил за создание на уровне кабинета министров Департамента отдыха, который бы следил за соблюдением законов о «приличии… всех публичных зрелищ». Местные комитеты, состоящие как из мужчин, так и из женщин, должны были цензурировать все местные развлечения. Местные органы власти уже давно регулировали поведение людей. Усилия 1870-х и 1880-х годов отличались тем, что они приобрели национальный масштаб. Комсток был фанатиком, но его дело нашло поддержку, потому что в нем нашли отражение более серьезные опасения XIX века по поводу угрозы дому, семье и протестантской нации. Секс был личным делом, поэтому любое его публичное обсуждение или выражение было по определению непристойным. Похоть и нечистота, подобно католикам, крепким напиткам и мормонам, угрожали протестантской нации. Свобода личности имела меньшее значение, чем сохранение дома и семьи.[930]

Фрэнсис Уиллард не была фанатичкой, но она тоже входила в христианское лобби и была куда более грозной, чем Комсток. Женский христианский союз умеренности был в подавляющем большинстве протестантским, и никто не делал дом таким устрашающим оружием, как протестантские женщины. Когда мормонские полигамисты попытались представить себя белыми мужчинами, защищающими домашний очаг, евангелические женщины выставили их архаичными и непутевыми патриархами, угрожающими женщинам и республике.

WCTU была добровольной организацией, открывавшей материнский путь в политику. На первый взгляд, акцент Уиллард на доме и христианстве должен был поставить ее в один лагерь с либеральными критиками прав женщин, такими как Уильям Дин Хоуэллс, который считал, что акцент на правах женщин и их достижениях на Филадельфийской выставке подрывает их надлежащую домашнюю роль. «Те, кто привык думать о женщинах как о женах, матерях и сестрах мужчин, — писал он, — будут озадачены вопросом, почему дамы пожелали отделить свою работу от работы остальных представителей рода человеческого, а те, кто воображает антагонизм между полами, должны сожалеть, что в интересах того, что называется делом женщины, павильон так неадекватно представляет ее особые достижения». Уиллард направил домашнее хозяйство в совершенно иное русло, хотя и не на выставке. Энни Виттенмайер, первый руководитель WCTU, убедила ее не присоединяться к Сьюзен Б. Энтони в продвижении женского избирательного права на выставке.[931]

Уиллард верила в равенство женщин и их способность конкурировать с мужчинами, но она также верила в высшую природу женщин и в отдельные женские организации как убежище для развития женских талантов. Женщины, писала она в 1886 году, обладают более высокой духовной силой, «более открыты для „возвышенных влияниев“ наступающего века». «Уже сегодня половина мудрости мира, более половины его чистоты и почти вся его мягкость — все это можно отнести к заслугам женщины». Она представила себе новую женщину.[932]

Религиозность Уиллард, ее пропаганда воздержанности и принятие отдельной женской природы и сферы — неважно, насколько обширной — отделяли ее от некоторых женщин, которые доминировали в женском движении после Гражданской войны, но ее личное обаяние и чувство женской солидарности, тем не менее, превратили многих из этих женщин в подруг. Уиллард увлеклась Анной Дикинсон, чья слава начала отступать в середине 1870-х, когда взошла звезда Уиллард. Дикинсон много сделала для того, чтобы научить Уилларда доминировать на трибуне и завоевывать аудиторию, но феминизм Дикинсон не включал в себя умеренность или евангельскую религию, и Уиллард не одобрял решение Дикинсон стать актрисой. Уилларду больше повезло со Сьюзен Б. Энтони. Они были согласны в вопросах умеренности, хотя Энтони не разделяла стремление Уилларда к полному запрету. Они также соглашались в вопросе о женском избирательном праве, однако расходились в своих аргументах. Энтони делала упор на естественные права, а Уиллард — на защиту дома.[933]

Отношения Уилларда с Элизабет Кэди Стэнтон особенно ярко продемонстрировали напряженность в женском движении в Позолоченном веке. Будучи деканом по работе с женщинами в Северо-Западном университете, Уиллард ввела особые правила, чтобы создать защищенную сферу для студенток. Стэнтон нападала на нее, требуя равенства для мужчин и женщин. Уиллард так и не простила Стэнтон.[934]

Уиллард стремилась оседлать протестантские течения реформ. Если не считать того, что позже она возглавила обращение WCTU к трудовой реформе, «христианскому социализму» и международным реформам, ее роль заключалась в том, чтобы направлять богатую энергию своих членов. WCTU стал школой женской политики. Знаменитый лозунг Уилларда «Делать все» первоначально относился к тактике и методам, но постепенно он стал включать в себя цели, которыми занимался WCTU. С каждым годом их становилось все больше. WCTU выступал за школьную реформу, в частности за бесплатный детский сад, ясли для детей работающих женщин и федеральную помощь образованию. Организация выступала за «реформу социального зла», которая варьировалась от законов о субботниках, добиваясь федерального запрета на межштатные железнодорожные перевозки, почтовые отправления и всю межштатную торговлю по воскресеньям, до цензуры «нечистой» и «непристойной» литературы и пропаганды «чистой литературы». Уиллард и WCTU участвовали в кампании против полигамии и защищали «любимую домашнюю религию». Организация вела кампанию за ужесточение законов о разводах, поскольку разводы угрожали дому и семье. Она выступала за ужесточение законов против изнасилований, нападала на проституцию, требуя преследования мужчин-покровителей, и агитировала за повышение законов, регулирующих возраст согласия, который был низким — до десяти лет в двадцати штатах и семи лет в одном штате. К концу десятилетия WCTU выступал за восьмичасовой день и трудовую реформу. Она не ограничивалась Соединенными Штатами, а пыталась провести реформы по всему миру.[935]

Лишь поверхностно политика реформ, которую практиковало христианское лобби, казалась полностью сферой добровольных организаций и индивидуальных реформ. Евангельские реформаторы меняли общество не так, как протестантские церкви, утверждавшие, что они спасают души: по одному добровольному обращению за раз. Как показала внушительная законодательная программа WCTU, между добровольными организациями и государством часто существовала лишь самая проницаемая мембрана.