– Уверен?

– Крест готов целовать, – стрелец потянулся к пазухе, но подполковник его остановил:

– Не надо. Верю.

Дёмин всмотрелся в мертвое лицо, взялся рукой за руку покойника. Как подсказывал опыт, убили посланника не так давно.

– Тёпленькие ещё были, – хмуро подтвердил стрелец, носивший при зелёном кафтане красную шапку.

Осмотр тел мало что дал. Сын боярский выделялся дорогим кафтаном, подбитым красным сукном, поверх которого был наброшен простой плащ. Разве что по многочисленным ранам удалось определить тех, кто был вместе с ним.

Ещё два человека, один – в жёлтом польском кунтуше, второй – в сером армяке посадского, были убиты с одного удара.

Значит, три бывалых солдата попали в засаду, и их одолели численностью. Но всё-таки они сумели забрать с собой двоих убийц и не исключено, что кого-нибудь ранили.

– Кресты надо снять, – подсказал Свешников, который терпеливо дожидался возможности вставить реплику.

Да, про кресты Дёмин и забыл, а ведь историк ещё в Козельске говорил, что в прежние времена крест был чуть ли не паспортом, показателем социального статуса.

Стрельцы, повинуясь молчаливому приказанию воеводы, споро поснимали с мёртвых тел кресты.

У сына боярского был золотой, с причудливыми узорами, на золотой же цепочке, на которой висели ещё и драгоценные образки, у его спутников – попроще, серебряные.

А вот у убийц кресты были самими простыми, медными. Такие могли носить и крестьяне, и небогатые посадские. Но, так или иначе, оба крестика были православными.

Оружия, кроме поясных ножей, при покойниках не нашлось, зато обнаружились кисеты с деньгами. У посланника кисет был потолще, у остальных – потоньше. Видимо, убийцы не успели ограбить тела, а стрельцы не решились.

– Верно, спугнули мы их, – сказал Ванька. – Оружие они прихватили, остальное не успели.

Похоже, что дела обстояли именно так.

Чуть позже выяснились и другие подробности.

– Судя по всему, в засаде было человек шесть, может, семь. Сидели там со вчерашнего вечера. Нападение произошло вчера утром. Один из нападавших был ранен, умер по дороге. На теле ничего не было – думаю, из этого мира мужик, – доложил результаты осмотра места нападения Морошкин. – По горячим следам их уже не найти, так что от мысли устроить погоню я отказался.

– Ещё что?

– Могу сказать, что засада была устроена грамотно – я бы и сам устроил её так. Чувствуется, что организатор собаку съел на таких вещах. Короче говоря, мы имеем дело с профессионалами: сделали всё быстро, тихо и аккуратно. То, что одного потеряли – скорее всего, досадная случайность. Всего ведь не предусмотришь, – дополнил Морошкин.

Дёмин вопросительно посмотрел на Свешникова. Тот развёл руками.

– Не факт, что это «гости из будущего». Думаю, нельзя недооценивать предков: что наших, что поляков. Воевать и устраивать диверсии умеют и те, и другие. Но совсем отказываться от версии, что это дело рук «попаданцев», нельзя.

– Всё ясно, – кивнул командир. – Выходит, где-то поблизости может орудовать диверсионная группа врага численностью примерно в десять человек. В принципе, никто и не думал, что будет легко.

– Они ушли, командир, – сказал Морошкин. – Я следы тщательно осмотрел. Двинулись в сторону Смоленска. Сейчас уже далеко.

– Значит, поляки, – резюмировал подполковник.

Повернувшись к стрельцам, приказал:

– После опознания – похоронить. Сына боярского и наших в разных могилах, а этих можно и вместе. Ежели кто из посадских кого опознает, пусть боярину Андрию скажут.

Сербское слово «войник» в Дорогобуже приживалось плохо, так что по традиции решили перейти на более понятных местному населению «бояр».

«Итак, что мы имеем? – мысленно рассуждал Дёмин. – Шеин послал своего человека в сопровождении двух верных бойцов, это факт. Второе – кто-то сумел перехватить посланников. И этот кто-то сидит именно в Дорогобуже, а иначе засада была бы в другом месте. Но как узнали, что мы ждём посланцев?.. Впрочем, догадаться несложно. Умный человек сложил два и два и принял меры. Что ж, теперь ещё пусть Морошкин поработает. Чем чёрт не шутит, может, отыщется «дорогобужский» след, ведущий ко множеству непонятного в этом деле?»

Но тут тревожно затрещала рация.

Деревья впереди как будто начали расступаться, смыкающиеся вверху ветки – редеть. Солнышко вдруг открылось и опалило своим лучом.

«Да уже полдень! – подумал Денис, глянув на часы. – А выехали ещё затемно».

Он замыкал четвёрку всадников. В голове ехал Воднев. Он то и дело сверялся с картой и с пеленгатором маячка.

В середине группы следовали двое местных. Михай, за десяток прошедших бурных дней ставший совсем своим, и Фёдор, молодой подмастерье из Дорогобужа. Как там власть сменилась, много народа резко потянулось к прибывшим невесть откуда спасителям «сербам».

Помощник городского старшины Герасим, например. Так взялся за дело, что и старшину за пояс заткнул. Стены укреплять – Герасим! Горожан к ратному делу приохотить – Герасим! И рисковую вылазку в соседний овраг за каменьем для крепостного строительства совершить – опять Герасим!

Сообразительный, толковый, расторопный и совсем ещё не старый мужик. «Дундич» глаз на него положил. Не то что тугодум и рохля старшина. Непонятно, за что его на этой должности держали.

Правда, Морошкин, поглядывая на Герасима, отчего-то хмурил брови и как будто бурчал что-то себе под нос, но вслух ничего не говорил. Видно, серьёзных возражений не было, а просто осторожничал – по привычке.

Привычно покачиваясь в седле, Денис хотел было окликнуть Игоря, спросить, сколько ещё осталось. Тропы, которыми пробирались через лес, все были гораздо уже той заповедной дороги, что показал им – сколько дней назад? – Михай. Часто приходилось спешиваться и вести коней в поводу. Ускорялись только на прогалинах. Но и там приходилось ехать с оглядкой. Лес – он ведь не только для них одних. Мало ли кто может по этим дебрям рыскать.

Вот и сейчас поляна открывалась впереди, а Воднев, упреждая вопрос Павленко, рукою сделал знак притормозить. Остановившись, повернулся назад, сказал вполголоса:

– Вроде близко уже. Вот в тот лес въедем, а там уже и заимка.

Тронулись, снова встали на самой опушке зарослей. Свободное пространство простиралось на десятки метров впереди.

Игорь, как обычно, достал из футляра бинокль, начал осматриваться. Вдруг чертыхнулся себе под нос.

– Что такое? – нахмурился Денис.

Игорь рукою показал – подъезжай. Когда Павленко приблизился, молча протянул бинокль.

Денис чуть было не присвистнул, глядя в окуляры. На приличном удалении, на левом краю поляны, неспешно двигалась группа людей. Человек двадцать, конные и пешие, вроде повозки у них были, две или три. Судя по «прикиду» – явные поляки. Потому как крылья трепыхались за спиной у троих-четверых. Вряд ли кто другой, кроме спецназовцев нашего времени, рискнул бы облачиться в доспехи «крылатых гусар».

– Кажется, попали! – прошептал Павленко. – Что делать будем?

Дёмин назначил старшим в четвёрке Воднева. Шли «оживлять» подарок «другороссов».

– Неужто по нашу душу? – пробормотал Павленко, пытаясь заглянуть Игорю в глаза.

– Не знаю, – покачал головой Воднев. – Неужели опять «конкуренты» палки в колёса суют? Так попаданца того ликвидировали… Да и неоперативно как-то, по нынешним меркам.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Денис.

– А как бы ты действовал, если бы тебе передали, скажем, по радио, что идёт, мол, такая-то четвёрка? Ещё на выезде бы засаду организовал! Или же скрытно сидел бы, дожидался в конечном пункте. Без этих вот тягловых животных, – Игорь кивнул в сторону польского отряда.

– Ну, решай, ты – старший… – протянул Денис мрачно.

Игорь усмехнулся в ответ.

– Так, слушать мою команду! – продолжал он по-прежнему тихо, но уже твёрдым командирским голосом. – Дальнейшее продвижение всей группы на конях считаю нецелесообразным. Нас могут увидеть. И тогда это точно будет по нашу душу. Михай, Фёдор, с конями возвращаетесь в Дорогобуж. Как и задумано было. Может, вернётесь немного раньше. Доложите воеводе о замеченных поляках.