В самом же холодильнике (точнее, в шкафу, так как, электричества не было), кроме этого пакета, я больше ничего не увидел.

Мелкая стрескала пол банки тушёнки, выдула целый литр молока и умяла на десерт полный пакет варенья. Она вымазывала сладость сухарями. Потом, оценив, сколько сухарей она уже съела, отодвинула их от себя подальше, на середину стола, и принялась вымазывать остатки варенья пальцем.

В общем, через пять минут, Даша оставила после себя чистейший пакет от варенья, пустую упаковку от молока, и, откинувшись на спинку стула, поблагодарила за вкусный обед. К чашке чая она даже не притронулась.

Святослав улыбнулся своей дочке:

— Иди в комнату, поиграй. А мы с дядей поговорим.

Она кивнула отцу и посмотрела на меня:

— Ещё раз, спасибо за угощение!

Я улыбнулся:

— На здоровье.

Девочка погладила своё надувшееся пузо, серьёзно кивнула, и, встав со стула, вышла из кухни.

Только она вышла, Святослав перевёл взгляд на меня:

— Спасибо, что накормил дочь.

— Пожалуйста.

Глянул на его лицо.

Кровь больше не текла, да и то, что натекло, Святослав отмыл, пока я ходил за машиной. Но регенерация всё ещё не залечила раны — нос кривоватый, под глазами синяки, идущие от этого самого носа. Видок — тот ещё!

И, пока его дочка всё уминала, он лишь грыз один сухарь и запивал чаем без сахара.

Это не дело.

Я подвинул к нему половину банки тушёнки, что недоела его дочь:

— Ты, давай, не стесняйся. Сам тоже ешь. Это я не голодный…

Я достал из пакета сухарь — корку белого хлеба, и, закинув в рот, захрустел им. — А у тебя, из-за недоедания, реген не идёт толком.

Святослав опять как-то неловко пожал плечами:

— Не удобно.

Не, это уже что-то патологическое. Скромность ведь тоже должна иметь пределы.

— Неудобно спать на потолке — одеяло падает. А когда тебя угощают едой — очень даже удобно. Ешь, давай.

Мужик посмотрел на меня, затем, на банку тушёнки, кивнул каким-то своим мыслям, и начал уплетать мясо.

Он хоть и пытался есть поаккуратней, но, всё равно, проскакивало насколько же он голодный — иногда глотал кусок даже не прожёвывая.

Пока он уничтожал остатки мяса, я вскрыл второй пакет с вареньем. Себе выдавил на сухарь тонким слоем, а остальное подвинул поближе к Святославу. Он в это время уже допивал остатки жидкости из банки.

Я откусил кусочек от своего бутерброда.

Хм! А варенье-то вкусное! Теперь понятно, почему Даша, как попробовала его, больше к тушёнке уже не вернулась.

В этот момент, нос Святослава с хрустом встал на место.

О! Вот, и реген заработал.

К беседе мы приступили через пять минут. За это время, Святослав почти доел варенье, заедая сухарями и запивая молоком.

По нему было видно, что он не наелся, так как, посматривал то на закрытую банку тушёнки, то на остатки варенья, голодными глазами.

Мдааа… Они тут уже неизвестно сколько времени недоедали — сухари экономили. Вот он и не смог пересилить привычку — отодвинул от себя еду не наевшись.

Ну, да ладно, поговорить уже можно. Он хоть «червячка заморил». За эти пять минут, синяки под глазами полностью рассосались, не оставив на лице и следа.

Вздохнув, мужик, как в омут нырнул:

— Ну, говори, для чего я тебе был нужен!

— Погоди, хочу сначала про Седого спросить. Ты боялся, что я его человек, и хочу тебя забрать. Он, по-прежнему, ворует людей?

— Да.

— А ты про него откуда знаешь? Как-то перескался уже с ним?

Святослав хмыкнул:

— Теперь, считай, все уже знают, кто такой Седой. Его люди уже везде свой нос сунули.

— Ты лично с ними пересекался?

Мужик мотнул головой:

— Не, лично я, Слава Богу, никак с ним не пересекался. Но сосед сверху был у Седого в рабах, и сумел сбежать. Вот у него про эту мразь было много информации.

Я подобрался:

— О! Может, пригласишь, тогда, соседа тоже на чай? Мне любопытно послушать его историю.

Святослав помрачнел:

— Его уже не позвать. Его у мусорки… — Он кивнул на зашторенное окно. — Какие-то твари прямо живьём на части раздирали. Крик стоял такой, что Даша потом полночи никак заснуть не могла.

Тут из коридора выглянула Дашина мордочка:

— Я же говорила, что Василий Иванович умер! А ты всё врал, что он переехал…

Святослав стукнул по столу так, что на нём аж посуда загремела:

— А ну, хватит подслушивать! Брысь отсюда!

Мордочка исчезла за углом так же стремительно, как и появилась.

Святослав тут же поник:

— Мало того, что эти твари, манекены, всюду тебя поджидают, так ещё и Седой этот. Разжиться едой становится всё сложнее и сложнее…

Он выдохнул и поднял на меня взгляд:

— Мне, перед смертью, Вася много чего рассказал про этого Седого. Поэтому, и я смогу много интересного тебе поведать…

Святослав встал, запер дверь, что шла на кухню, и, достав из кухонного ящика пачку сигарет с зажигалкой, спросил:

— Не возражаешь?

Я покачал головой:

— Нет.

Мужчина кивнул, прошёл до шторы, и аккуратно за неё заглянул. Не увидев ничего подозрительного, потянулся наверх, к форточке, и приоткрыл её.

Затем, достал с подоконника пепельницу, и, усевшись на своё место, протянул мне раскрытую пачку:

— Угощайся.

Я покачал головой:

— Не курю. — Встрепенувшегося было Святослава, я успокоил рукой. — А ты кури. Ничего страшного.

Если ему будет так проще, то пусть курит. Как-нибудь выдержу дым от одной сигареты.

Хм, а ведь если подумать, то после Аддона, из-за регенерации тела, от сигарет уже нет никакого вреда… Впрочем, как и от алкоголя.

Ладно. Я вытряхнул из головы лишние мысли и кивнул прикурившему сигарету Святославу:

— Ну, рассказывай.

Тот затянулся, выпустил дым в сторону шторы, и начал:

— Мой сосед Вася попал к Седому, когда просто шёл до магазина — в надежде найти что-нибудь на уже давно пустовавших полках. Из мимо проезжавшей машины выскочила пара молодцев, и, скрутив его, засунули в багажник.

Мой собеседник снова затянулся, стряхнул пепел в пепельницу, и, выдохнув опять в сторону шторы, продолжил:

— По словам соседа, в первый день его просто били, держа в клетке. Волю ломали. Потом, когда выяснили, что ничего уникального у соседа нет, определили на седьмой этаж, работать в парнике.

Я от неожиданности расширил глаза:

— В парнике?

— Да. Они там как-то расширили оконное пространство, натаскали земли, и на всей территории этажа начали выращивать игровые продукты. Вроде, это у них далеко не единственный парник в доме. Так кроме того, говорят, они уже какую-то пятиэтажку целиком под парник переоборудовали. А людей рабами набирают в том числе, чтобы за растениями ухаживать. И не только за растениями… Где-то у них уже и курятник есть. С игровыми курицами.

Блин, во Седой даёт! Скотина, но сообразительная. У меня же у самого в инвентаре валяются какие-то семена. А вот то, что их можно посадить и выращивать игровые продукты, мне как-то в голову не пришло…

Святослав продолжал:

— Отношение к работникам у Седого, по словам соседа, как к скоту. Кормят — еле-еле, только чтобы раб не подох. А если кто что с грядки съест или слово поперёк скажет, того обратно за решётку кидают, и сутками избивают до полуживого состояния. — Мужчина стряхнул скопившийся на сигарете пепел, который уже почти сам чуть не опал, в пепельницу, и продолжил шёпотом. — Но женщинам там ещё хуже. Сосед говорил, что этажом выше, как раз, женщин держали. Ну, и в любое время дня и ночи, к ним люди Седого ходили, как в бордель. Крики оттуда, говорит, не слабее, чем из пыточных снизу доносились. А бывало, и мёртвое женское тело какое вниз сносили. Я потому и боюсь попадать в плен к Седому… Может, там и какой-нибудь ублюдок по девочкам найдётся…