– Это да, откуда нам помнить, – кивнул Свешников. – Мы в то время ещё с турками бились, чтобы на Русь уйти. А теперь, Веденей, пойдём-ка отсюда.

– И впрямь, – спохватился верный слуга государя. – Пахнет тутова, как в свинарнике.

Выйдя на свежий воздух, историк и подполковник принялись вдыхать свежий воздух. Надышавшись, оба повернулись к Веденею.

– Ты, Веденей, верно, близкий человек к государю? – поинтересовался Дёмин.

– Стольник я государев, – со значением сказал Веденей.

Дёмин не знал, кто такой стольник, а Свешников если и знал, то чисто теоретически. Помнил, что стольник подносил царю яства, а чем он ещё занимался, убей бог, не помнил. Ну, коли Веденей говорит таким тоном, то к секретам допущен.

– Стало быть, знаешь, что Лжедмитрий Шуйский в Смоленске был?

– Ведаю про то, – отозвался стольник. – Это и была первая странность про Димитрия Иоанновича. Ему бы после Клушина в Москву ехать да в ноги царю-батюшке пасть, а он отчего-то к Шеину убежал. Государь к нему гонца послал – мол, вернись на Москву, брат любезный, ты ж, как-никак, наследник престола, а он к гонцу даже не вышел, больным сказался. Обида государя взяла. Ну, а потом уже, верные люди при Шеине отписали – мол, князь Димитрий дюже похож, но что-то не то с ним. Мол, раньше он в бане любил попариться, а теперь только так, для виду туда ходит, да пара крепкого не переносит. Люди около него какие-то странные трутся. Вроде детьми боярскими себя называют, но не слыхали про таких. Государь поначалу решил, что брат у него от страха с ума сошёл, а коли не совсем сошёл, так тронулся. Велел пока ничего не делать, а присматривать. А тут сообщили видоки, что брат его на воеводу Шеина да на бояр сербских покушался. Сербы-то ладно, а без Шеина как нам быть? А тут как раз из Яузы труп-то и всплыл. Понял государь, что в Смоленске-то подменыш был. Велел тогда Василий Иванович нам со товарищи в Смоленск ехать, да отай брата схватить и на Москву привезти. А оттуда весть – мол, пропал Дмитрий Иванович, царёв брат. Гадай что хошь. А тут, через неделю, с усадьбы родовой сторож прибежал, белей мела – мол, появился Димитрий Иваныч. Видели его в Немецкой слободе, а потом он по Арбату шастал. Ну, велел нам государь его сыскать, да прямо в Кремль везти. Вот только незадача вышла, – грустно добавил Веденей. – Отыскать-то мы его отыскали, только мёртвый он уже был. Так вот, неподалёку от ворот городских и лежал. Тело осмотрели – нож ему прямо в спину воткнут был. Кто убил, зачем – теперь и не спросишь.

– И зачем подменыш на Москву приехал, где его узнают, тоже не понять, – вздохнул Дёмин.

– Таки да, – совсем не по-русски сказал Веденей, разведя руками.

– Скажи государю, господин стольник, что и сербы ничего дельного сообщить не могут, – сказал Дёмин. – Да, видели его в Смоленске, встречались. Людей около него странных видели, ежели попадутся, то узнать сможем.

– А вот это хорошо, – обрадовался стольник. – Мало ли, как оно пойдёт. Может, вынырнут ещё откуда эти люди. Коли с самим подменышем потолковать не удалось, то хотя бы с его людьми встретиться. Я бы к вам не подворье человечка прислал, так, может, вы про этих людишек что и расскажете? Приметы какие, рост там, волосы. Может, шрамы какие есть?

– Да мы, стольник, тебе даже парсуны изладим, – пообещал Свешников, стараясь припомнить, есть ли среди фотографий изображения окружения «князя Шуйского».

Вроде бы кто-то из телохранителей «подменыша» засветился. Ежели перерисовать на бумагу, то сгодится в качестве ориентировки. И пусть теперь «неприметные» люди начнут искать «засланцев». Шансы, конечно, один на тысячу, что они появятся на горизонте, но чем чёрт не шутит? Ведь почему-то появился лже-Шуйский в Москве? И чего его сюда понесло? И кто его убил? Зачем? В общем, сплошные вопросы…

– А ещё, бояре, – проникновенно, но с некой угрозой в голосе сказал стольник, – о том, что видели, чтобы никому ни слова. Поняли?

– Скучно!.. – зевнул Денис, поглядывая в окно бесколёсника, за которым проносился как бы подсвеченный неярким солнцем, а на самом деле ночной лес.

– А тебе что, приключений надо? – усмехнулся Игорь, сидевший в водительском кресле, но руки державший не на штурвале, а на краю приборной доски. Машина шла на автопилоте по давно забитому в память маршруту.

Капитаны возвращались с очередного рейда к польскому стану под Смоленском. Сегодня уничтожили вражеский обоз тяжёлой артиллерии, направлявшийся к лагерю. Взять такой прицел, чтобы все восемь вражеских орудий одновременно оказались на линии огня, не получилось.

Пришлось потратить целых три заряда орудия «Единорога». Зато польские пушки обратились в плазму и невидимую пыль.

А вчера разнесли в пух и прах шесть подвод с порохом. Рвануло знатно!

Поляки, по идее, должны были впасть в отчаяние. Как держать осаду, если у тебя нет огневого зелья и пушек?

Но отчего-то заскучал и Павленко. И сейчас прямо об этом сказал.

– Не то чтобы приключений… – нехотя начал он. – Но как-то просто всё – приехал, пострелял, уехал…

– Вот я и говорю: приключений, – упрямо повторил Воднев.

– Что, сегодня опять прямо в Дорогобуж? – поинтересовался Павленко. – На двор к Морошкину?

– Не, – мотнул головой Игорь. – В лесочке оставим. Время ещё… не то чтобы детское, но кое-какой запас имеется. Прогуляемся до города. Ножками. Заодно и разомнёмся. Может, у тебя и хандра пройдёт.

– Ну, как знаешь, – буркнул Денис. – Ты рулишь, ты начальник…

– Ага, – кивнул Воднев. – Продолжать афонаризм не будем.

Когда вышли из машины на полянку, лесной воздух и впрямь показался необыкновенным.

– Лепота… – протянул Денис.

– Не очень-то расслабляйся, – одёрнул его Игорь.

Включил «брелоком» защитное силовое поле «Единорога». Отломил кончик веточки ближайшего дерева, бросил в сторону машины. Пролетев метра полтора, прутик наткнулся на невидимую преграду и скользнул вниз.

– Порядок, – пробормотал Игорь, опустил на глаза ноктовизорные очки и взял автомат, висевший через плечо, наизготовку для стрельбы.

Расслабляться и в самом деле не следовало. До города оставалось примерно полчаса ходу бодрым шагом – мало ли кто мог шариться вокруг. Денис последовал примеру товарища.

Шагали сначала по узкой тропе, молча, друг за другом, чуть поводя стволами автоматов. Игорь держал свой вправо от себя, Денис, соответственно, влево. Только Денис иногда на секунду сдвигал очки ночного видения на лоб. Может, опять вспоминал отца и ночные походы с ним?..

Вышли на дорогу и зашагали быстрее.

До крепостной стены Дорогобужа добрались без происшествий. Часовой надвратной башни спросил пароль.

– Рязань, – ответил Воднев.

Почти без скрипа опустился подъёмный мост через ров, и приоткрылись ворота.

Морошкин ждал капитанов у себя в «кабинете», не спал.

– Сегодня забирайтесь-ка на ночлег вон в тот дом, – хмуро буркнул майор, кивнув на окошко, в которое, окажись оно пошире, да будь сейчас день, виднелся бы смежный дом, фасадом своим смотревший на тот же двор.

– А что такое? – насупился Павленко.

– Да новости сегодня какие-то хреновые… – процедил Морошкин. – По-хорошему бы вас в соседней комнате надо положить. – Он мотнул головой себе за спину, как бы указывая на то, что скрывалось за грубого тёса стеной «кабинета». – Да там чулан… Да и здесь места только на одного. Пенал какой-то, одно слово. Хуже, чем у Раскольникова…

– Нет, ты скажи, в самом деле, что такое!.. – не выдержав, взорвался Павленко.

– Сегодня у Налима опять был сеанс связи, – неожиданно ровно, размеренно, как на лекции, начал Морошкин. – Ну и говорили они там с «Гэндальфом» мутное что-то… Ничего конкретного, кроме одного – что-то они в ближайшее время затевают… – от досады майор перешёл уже чуть ли не на шёпот.

Павленко присвистнул.

– Вот оно что!

На лице его играла довольная ухмылка.

Воднев, глядя на него, ничего не сказал, только усмехнулся криво, одним уголком рта.