— Верно! — поддержала его Ника, смерив хмурым взглядом волшебницу и тоже подняв бокал. — Надеюсь, что когда-нибудь моя мечта осуществится, и я повстречаю этих героев. А пока что, мы с друзьями будем путешествовать, чтобы вдохновлять тех, кто также как и они, желает помогать другим.

Грохнув кружкой по столу, волшебница молча встала и ушла в сторону трактира.

— Что это с вашей подругой? — посмотрел ей вслед староста

— Просто… она не очень любит вспоминать те события. — Не слишком уверенно соврал я, также поднимаясь. — Пожалуй, мне тоже пора! Приятного вечера!

— Да ладно вам, Ксандер! Останьтесь! — Начала уговаривать Вероника. — Ничего с ней не случится! Подуется немножко и придёт.

— Она права! — поддержал её Миша. — Если женщине нужно побыть одной, лучше не мешать. Выпейте с нами!

— Извините, ребята, но порой, чтобы решить проблему, одной моей удачи бывает недостаточно.

Я ещё раз попрощался и пошёл за чародейкой, чувствуя спиной недоумённые взгляды друзей. Найти Серас не составило труда. Она была в небольшом саду за трактиром. Чародейка стояла, прислонившись к яблоне, обхватив себя руками и смотря на безбрежную пустыню, раскинувшуюся позади деревни.

- Чего тебе надо? — Даже не обернувшись, спросила она, услышав звук моих шагов. — Или уже надоело выслушивать восторженные возгласы поклонницы?

— Нет. Просто ты так быстро убежала, что я начал волноваться. Всё в порядке?

— В полном! — не оборачиваясь, ответила она. — Просто устала слушать речи очередной наивной дурочки, считающей вас чуть ли не святыми!

— Серас, я…

— Мне вот интересно, — перебила меня чародейка, — ты и раньше так хорошо умел врать или этот навык появился после вашего с Мартином чудесного воскрешения?

— Да пойми ты…

— Что?! — Уже не выдержала волшебница, резко обернувшись и подойдя ко мне вплотную. — Что мне нужно понять?! Как так получилось, что самый близкий и дорогой человек вдруг оказался лжецом и предателем? Ты это хотел объяснить?

— Я и Мартин просто пытались вас защитить!

— И для этого надо было нам лгать?! Вы могли всё рассказать. Мы бы нашли выход. Вместе! Но никому из вас это в голову не пришло. Вместо этого вы вновь решили корчить из себя героев, даже не подумав о нас с Айной.

— Я просто не хотел, чтобы тебе вновь пришлось пройти через пережитое снова.

— Правда? То есть ты действительно думаешь, что забыть о ком-то кого любишь, лучше, чем потерять его? — Волшебница отступила на шаг, опустив глаза. — Когда близкие уходят, это … тяжело, страшно, и… больно. Очень больно! Но воспоминания о часах, проведённых вместе с ними, остаются. В них мы всегда будем вместе. Кто … кто дал тебе право отнимать их у меня? Говори!

— Послушай, Серас…

— Хватит! Я устала от твоей лжи! Просто… оставь меня в покое! Я … я не хочу тебя больше видеть!

Чародейка уже хотела уйти, когда я схватил её за руку и притянул к себе, обняв, несмотря на сопротивление.

— Отпусти! — Принялась она колотить меня по голове и плечам. — Отпусти, кому говорю!

— Не отпущу, пока не выслушаешь!

— Гад! — Вцепилась мне в волосы Серас. — Сволочь!

— Да, верно! — Даже не пытался защититься я от ударов кулачков девушки. — А ещё трус и лжец. Ты права! Мне действительно стоило сразу всё тебе рассказать.

— Почему ты такой?! Кто дал тебе право решать за меня?! — продолжала она бить меня, уже сорвавшись на крик. — Мерзавец! Подлец!

— Потому, … — уже не выдержал я, прижав её к себе так сильно, как только мог, — потому что, я люблю тебя, дура!

Удары постепенно прекратились, и девушка замолкла, хотя я по-прежнему слышал её сбивчивое дыхание вперемешку с всхлипывание.

— Прости меня, пожалуйста. Будь у меня хотя бы половина храбрости Мартина, давно бы признался, но я боялся это произнести. — Мне, наконец, удалось поднять на неё глаза. — Я тебя люблю, Серас! Люблю больше всего на свете! Больше жизни! Если ради тебя придётся исчезнуть в забвении — пусть так, но я просто не мог видеть, как ты плачешь! Что угодно, только не это! Потому-то ничего и не сказал. Можешь называть меня как хочешь — предателем, лжецом, трусом! Но, пойми, я делал это ради тебя. Прошу, поверь!

Вновь повисла тишина. Мы оба молчали, не зная, что ещё сказать. Мне даже показалось, что остальные звуки притихли сами собой, дабы не мешать нам.

— Дурак! — Наконец произнесла она, прильнув ко мне всем телом и, обвив шею руками, поцеловала мокрыми от слёз губами. — Господи, какой же ты дурак! Не нужно отдавать за меня жизнь, глупый. Ты — и есть моя жизнь!

Я зарылся лицом в её каштановые пряди, вдыхая их аромат. С души словно свалился огромный булыжник. Мне не хотелось, чтобы этот миг заканчивался. И ей тоже.

— Злишься?

— Конечно, злюсь! А ты как думал?

— Простишь?

— Прощу! Но, — она отстранилась от меня, — даже не думай, что смирюсь, понял? Мы справимся, слышишь! И на этот раз, сделаем это вместе, ясно?

— Хорошо. Как пожелаешь!

Мы так и стояли, обнявшись, больше не обращая внимания ни на крики людей неподалёку, ни на шелест поднявшегося ветра, ни на фигуру, стоявшую за углом трактира.

(Ванесса. День седьмой)

— Вань! Вань, ты меня слышишь? Проснись! — позвал её странно знакомый голос.

«Что? Кто это? Человек?! Живой человек?» — пронеслось в голове.

Ванесса постепенно начало всплывать с тёмных глубин забвения и вскоре открыла глаза, по которым тут же резанул неяркий свет, ослепив её на мгновение. Сколько же она была без сознания? День, месяц, год? Ваня уже не помнила. Всё последнее время смешалось в один большой отрезок забвения. Девушка уже почти отвыкла от звуков и света, словно находясь, в какой-то чёрной глухой бездне, и сейчас с жадностью вслушивалась в звуки шагов.

После неудачной попытки бегства, её вернули в камеру и будто забыли. Никто не приходил, не пытался мучить или пытать. Её просто оставили в одиночестве, будто похоронив в этом каменном мешке. Ни света, ни запаха, ни звуков — ничего! Иногда, вслепую добираясь до двери, она находила перед ней небольшую миску с какой-то отвратительной похлёбкой, но откуда она там появлялась, Ваня не знала. Так прошли дни. Один, второй, третий. Одиночество, тьма и тишина уже стали почти осязаемыми. Это буквально сводила с ума! Чтобы не потерять рассудок окончательно, Ванесса начала разговаривать сама с собой, но слова, которые она произносила, буквально тонули в окружающем пространстве. И всё-таки она знала, что её спасут и всё это закончится. Уже скоро! Но никто не появлялся. До этого дня.

Начав приходить в себя, девушка не сразу поняла, откуда взялось это ощущение мягкости и тепла. Её несли! Не тянули волоком или тащили на плече, а несли на руках, бережно и нежно, словно боясь прервать хрупкий неспокойный сон. Зрение вернулось и Ваня, наконец, увидела лицо своего спасителя, заставившее её на мгновение потерять дар речи.

— Не может быть? — сорвалось с губ, когда она узнала его. — Ксандер!

— Да, — усмехнулся парень, всё ещё не выпуская её из рук. — Наконец-то я тебя нашёл!

Всё ещё не веря своим глазам, Ванесса обвила его шею руками, и только сейчас позволив себе выдохнуть, разрыдалась, уже больше не пытаясь сдерживать эмоции. — Господи, спасибо! Спасибо, Ксандер! Я… я верила, что ты меня спасёшь! Я знала!

— Ну-ну, не плачь! Всё будет хорошо! — успокаивал он девушку. — Обещаю, что отныне ты никогда не будешь одна. Я никуда не уйду. Клянусь!

Хоть они и шли по полутёмным коридорам сырого и глухого подземелья, но этот голос заставил её поверить, что она находится в самом лучшем и светлом месте на земле. Ведь с ней был он! Он здесь! Он спас её! Парень открыл дверь в какую-то комнату и, пройдя в центр, положил девушку на грубый дощатый стол.

— Отдохни! — вновь донёсся до неё его мягкий голос. — Тебе нужно набраться сил. Не бойся — я никуда не уйду. Просто закрой глаза и отдыхай. Ты это заслужила!