Дорогой генерал подробно расспрашивал о деталях предстоящей операции по форсированию реки, о графике работ по сборке, о порядке замены выбывших из строя саперов и, видимо, был удовлетворен ответами полковника. По всему чувствовалось, как тщательно продумал Ковалев каждую мелочь в этом сложном и чрезвычайно ответственном деле.

Дорога, шедшая некоторое время сосновым лесом, вывела их теперь на открытую местность, пересеченную кое-где неглубокими оврагами. Откинувшись на спинку сиденья, генерал щурил глаза от бьющего в лицо теплого ветра. Полковник с тревогой посматривал на небо. Хотя по метеорологической сводке в ближайшие дни не ожидалось дождя, густые облака внушали Ковалеву опасения — неожиданный дождь мог осложнить форсирование реки. Присмотревшись, однако, к облакам внимательнее и разобравшись в их структуре, он успокоился и спросил Куличева:

— А этого американского мерзавца нельзя разве арестовать, товарищ генерал?

— Вы о шпионе? — спросил Куличев, думавший о чем-то другом. — Арестовать его не так-то просто. Шпион ведь из лагеря союзников, и тут нужно действовать очень осторожно, с бесспорными фактами в руках.

— А его радиограмма немцам разве не достаточная улика для этого? — удивился полковник.

— К сожалению, недостаточная, — со вздохом ответил генерал. — Она выловлена нами из эфира, и на ней нет никаких следов ее автора. Гэмп, или как его там, всегда сможет отпереться от нее, а нам нужно поймать его с поличным.

— Как же тогда быть?

— Контрразведчики придумают что-нибудь, — убежденно заметил генерал и перевел разговор на другую тему.

Когда машина подъехала к участку, на котором происходила тренировка в сборке моста, Куличев приказал шоферу остановиться. Он долго внимательно рассматривал пологий овраг, через который был переброшен балочный мост из тщательно ошкуренных бревен.

— Так, — произнес он, наконец, — место выбрано подходящее — и по размерам и по очертанию. Воды вот только нет.

— Будет и вода, — весело ответил полковник. — Сегодня проведем генеральную репетицию с водой. Рядом речушка, отведем ее временно в овраг. Все подготовлено к этому.

— Ну-с, — довольно улыбнулся генерал, — тогда нехватает музыки.

— Будет и музыка! — радостно воскликнул полковник.

«Музыка» была главным его сюрпризом, и он с настороженным вниманием смотрел теперь в глаза генералу, стараясь угадать, какое впечатление это произведет на него.

— И музыка будет? — будто не поверив, переспросил генерал, и в глазах его блеснул веселый огонек.

Оживившись, он быстро вышел из машины и торопливо зашагал к мосту, возбужденно говоря на ходу:

— Ну, это уж совсем хорошо, Андрей Иванович! Просто чудесно! Не хуже, пожалуй, чем у Александра Васильевича Суворова при подготовке к штурму Измаила. А музыка от кого будет?

— Из артполка, — ответил Ковалев. — Оркестр приличный: смешанный дивизион из четырехорудийных батарей да полковых минометов. Сегодня поработаем под их аккомпанемент. Не пехоте же только да танкам ходить за огневым валом в атаку, атакуем реку и мы, саперы, под артиллерийским прикрытием.

— Ничего не скажешь, — удовлетворенно заметил Куличев, — генеральная репетиция по всей форме. Посмотрим, однако, как ваши саперы работают.

Поднявшись на возвышенность, с которой хорошо был виден весь фронт работ по наводке моста из заранее заготовленных деталей, генерал стал наблюдать за саперами. Установка рамных опор только еще заканчивалась, а новые команды быстро, но без суеты несли уже тяжелые, аккуратно отесанные на два канта бревна прогонов. Движения и действия всех солдат были при этом настолько согласованны, что нельзя было выделить кого-нибудь одного, на ком невольно остановился бы глаз. Разве, может быть, особенно приметен вон тот коренастый сапер, сидящий верхом на наседке рамы и ловко подхватывающий подаваемые ему снизу концы брусьев?

— Кто вон тот ефрейтор, на втором с нашего берега устое? — заинтересовался генерал.

— Без пилотки который? — спросил Ковалев. — Это Матвеев, товарищ генерал. Кавалер двух орденов «Славы». Три раза ранили его, а он все еще воюет. Да как воюет! А мастер какой! На гражданском строительстве ему бы самый высокий разряд дали. И вы не думайте, что он к нам готовым плотником пришел. Ничуть не бывало. Маляром он до войны работал. Это уж у нас по плотничьему делу его «натаскали», как старшина Березкин выражается.

Ковалев хорошо знал своих людей и говорил о них охотно, с большой теплотой. Генерал с удовольствием слушал его, радуясь душевности отношений полковника к своим людям.

Вечером к начальнику штаба саперной бригады зашел подполковник Сидоров.

— Что-то редко стал к вам захаживать этот Гэмп, — сказал он, беря предложенную майором Ратниковым папиросу.

— Понял, видно, что у нас ничего не удастся разнюхать, — заметил Ратников. — Сегодня он всего один раз пользовался нашей рацией, да и в штабе не очень задерживался.

— Зато рыскал весь день по лесу, вынюхивал, — усмехнулся подполковник Сидоров. — Но мы его далеко не пустили.

— А чего с ним вообще церемониться? — спросил Ратников.

— Приходится, ничего пока не поделаешь.

— А, по-моему, давно пора ликвидировать эту американскую «летающую шпионскую резиденцию».

— Мы, напротив, в гости хотим пригласить ее хозяина, — улыбнулся подполковник, хитро прищурив правый глаз.

— В гости? — удивленно переспросил Ратников.

— Да, маленький банкетик для него соорудим, в порядке, так сказать, союзнического гостеприимства. Как вы на это смотрите?

— Да я что, — смущенно проговорил Ратников. — Если нужно, то отчего же не пригласить? Вам виднее, а меня это не касается.

— Вас-то как раз это и касается, — весело попыхивая папиросой, заметил Сидоров.

— Меня? — пожал плечами Ратников.

— Да, вас, именно вам придется пригласить командира «летающей крепости» капитана Чарльза Крокера к себе в гости.

— Вы что, шутите?

— Нет, совершенно серьезно.

Подполковник потушил папиросу и бросил ее в распиленную надвое медную гильзу снаряда, служившую пепельницей.

— Присаживайтесь, — кивнул он майору. — Поговорим об этом серьезнее. У вас ведь рация в соседней землянке?

— Так точно, товарищ подполковник.

— В таком случае помещение это вполне подходящее. Американского гостя вы примите здесь. Нужно только оборудовать приличный стол и пригласить для компании кое-кого из ваших офицеров.

Майор недоуменно развел руками:

— Как же можно это сегодня, товарищ подполковник? Вы же знаете, что предстоит утром?

— Да, да, я все знаю, товарищ майор, — твердо произнес подполковник. — Знаю, что утром предстоят серьезные события, но то, что поручается вам, не менее серьезно. Вопрос этот уже согласован с генералом Куличевым и вашим полковником. Вы нужны нам как человек, хорошо знающий английский язык. Я тоже буду присутствовать на этом «званом вечере», но я не в таком совершенстве владею английским, как вы. Понимать-то я понимаю все, а вот произношение у меня прихрамывает. Короче говоря, нам с вами поручается провести эту маленькую операцию — угостить американского гостя хорошим ужином.

— Ясно, товарищ подполковник, — не очень весело отозвался майор Ратников.

— Пригласите по такому случаю еще трех-четырех офицеров, которые не будут заняты завтра утром, а уж я позабочусь о капитане Крокере.

Подполковник отвернул рукав кителя и посмотрел на часы.

— Сейчас девять. Постарайтесь, чтобы к десяти было все готово. Позже я объясню вам наш план действий.

Подполковник Сидоров пришел в начале одиннадцатого. Постучав в дверь землянки Ратникова, он широко распахнул ее.

— Принимайте гостей, майор! — весело крикнул он и добавил по-английски, обращаясь к Крокеру: — Прошу вас, господин капитан!

Чарльз Крокер хоть и не очень уверенно чувствовал себя, но старался улыбаться возможно шире и ничем не выказывать своего страха перед русскими офицерами. На нем был парадный мундир со всеми боевыми и спортивными наградами. Черные с синеватым отливом волосы капитана были тщательно расчесаны аккуратным пробором на две половины, делая Крокера удивительно похожим на банковского клерка.