Критик Борис Леонов в своей книге "Главный объект", посвященной творчеству Ивана Стаднюка ("Московский рабочий", 1979), говорит о повести "Человек не сдается": "Но еще более убедительным кажется мне в выяснении художественных достоинств повести И. Стаднюка тот внутренний, сквозной лейтмотив произведения, который я назвал, используя слова Л. Толстого, мыслью народною о подвиге советского человека в годы великих испытаний (1941 - 1945). Это суровое слово большой правды человека, который прошел всю войну по фронтовым дорогам с первого ее дня и до последнего, победного. Завидная, счастливая судьба человека запечатлена в судьбе героя повести. Она определила и счастливую судьбу самой повести, которая много раз переиздавалась, переведена за рубежом, экранизирована и по сей день пользуется неизменным успехом у читателей".

Фильм "Человек не сдается" (производство белорусской киностудии "Беларусьфильм", 1960 г.) был первой художественной кинолентой в советском кинематографе о самом начальном периоде Великой Отечественной войны.

Сержанту Ивану Платонову не повезло. Как ни добивался, а вернуться в родной полк после лечения в госпитале ему не удалось. И вот он в штабе незнакомого полка получил бумажку, в которой написано, что сержант Платонов назначается во взвод пешей разведки на должность командира отделения.

По скользким ступенькам он вышел из землянки помощника начальника штаба, щеголеватого капитана, и оглянулся вокруг. Среди густого соснового леса возвышались замаскированные накаты блиндажей и землянок.

"Обжитое местечко", - подумал Иван, примечая заржавелые трубы-дымоходы, жердевые дорожки, выстеленные по раскисшей земле, стопки свеженаколотых дров у зияющих темнотой дыр - входов в лесные жилища. Он прислушался. Дыхание переднего края отчетливо доносилось сюда. Где-то далеко грохали разрывы мин, приглушенно бухал крупнокалиберный пулемет, высоко в небе надрывно, с придыханием гудел немецкий самолет-разведчик. И вдруг среди этих грозных звуков Платонов совсем рядом услышал тоненькое и звонкое: "тень-тень-тень!"

"Пеночка! - догадался Иван и тут же разглядел на сосновой ветке желтовато-белесую грудку лесной пичужки. - Уже прилетела! Как у нас, в тайге..."

Веселое, беззаботное теньканье пеночки точно встряхнуло Платонова. Кажется, он только сейчас заметил, что вокруг в полном разгаре весна. И его лицо, широкое, курносое, с острыми живыми глазами под рыжей взлохмаченной щетиной бровей, посветлело; распрямились чуть сутулые плечи.

Сержант закинул за спину вещевой мешок с нехитрыми солдатскими пожитками и пошел искать землянку разведчиков. Она, как сказал ему помощник начальника штаба, находилась где-то по ту сторону дороги.

На дороге, которая, огибая землянки, убегала в глубь леса, стояла легковая машина. Возле нее топтался шофер - высокий худощавый парень в синем комбинезоне. Увидев Платонова, шофер окликнул его:

- Дорогуша, дай-ка спичечку - прикурить нечем!

Платонов подошел к машине. Не торопясь засунул руку в карман, достал зажигалку, энергично крутнул большим пальцем колесико с насечкой и, поднося зажигалку шоферу, назидательно сказал:

- Огонек у солдата всегда должен быть.

Шофер прикуривал долго, старательно (видать, сырой табак завернул), потом сделал несколько глубоких затяжек и лишь после этого удостоил сержанта беглым, коротким взглядом:

- Учитель выискался!

Платонов спрятал зажигалку и укоризненно посмотрел шоферу в лицо молодое, с нагловатыми и чуть навыкате глазами.

- Учить-то тебя нужно. Да построже! Вот ты возишь своего начальника и, кроме баранки, ничего не хочешь знать. Хоть бы грязь от блиндажа отгреб. Нога небось больная у него?..

- А вы что же, бывали возле моей землянки? - услышал вдруг Платонов голос за своей спиной.

Иван повернулся и увидел перед собой высокого, худощавого мужчину в коричневой кожанке до колен. Под кожанкой над голенищами сапог разглядел генеральский лампас. Это был командир дивизии Чернядьев.

- И откуда вам, товарищ сержант, известно, что у меня нога болит? - В голосе генерала чувствовалось любопытство.

Поборов минутное замешательство, Платонов выпрямился и ответил:

- Я, товарищ генерал, сибиряк-охотник.

- Ну и что же?

- Умею немного читать написанное на земле.

- Где же вы прочитали, что возле моей землянки еще не просохло?

- А вот глина на подножке машины. След сапога тоже в глине - Платонов указал на нерастаявший пласт почерневшего снега, куда ступал генерал, выйдя из "эмки"

- А о ноге?.. - все больше заинтересовывался командир дивизии.

- Это тоже по следам видать: шаг правой ноги широкий, след глубокий. А левой ступали осторожно - след мелкий, шаг узкий. Наверно, ранена левая нога.

Генерал одобрительно усмехнулся:

- Правильно. И логично... Как ваша фамилия?

- Сержант Платонов, назначен командиром отделения во взвод полковой разведки.

Генерал пристальным, опытным взглядом смотрел на Платонова. Простое, с хитринкой в глазах лицо сержанта, его крепкая фигура в сильно поношенной, но не мятой шинели, сапоги чистые, словно вокруг не ранняя весна, не грязь по колено, - все это понравилось командиру дивизии. Он видел перед собой человека дельного и, что называется, военную косточку.

- Желаю, товарищ Платонов, удачи на новом месте. Ваша практика следопыта ой как пригодится в разведке!

Генерал пожал Платонову руку и сел в машину.

 Тесноватая полумрачная землянка с обшитыми фанерой стенами. Тусклый свет пробивается внутрь сквозь два окошка, приплюснутые к земле. Глядишь в них и видишь мшистые кочки между стволами сосен, замечаешь первые побеги молодой травы. Иногда в правом окошке видны сапоги солдата-автоматчика часового.

Генерал Чернядьев молча ходит по скрипучим половицам землянки и слышит, как под ними хлюпает вода. Ясное дело - весна! А весна на северо-западе, в приильменских лесах, - это значит вода в землянках, блиндажах, траншеях; дороги и тропы утопают в жидкой рыжеватой тине.

Высокий, костистый, одетый в обыкновенную телогрейку, Чернядьев ничем не напоминал генерала, разве только красные лампасы на, бриджах говорили об этом. Лицо его - смуглое, чуть желтоватое, голова стриженая, глаза под низко опущенными бровями - острые, строгие.

Чернядьеву не по себе. Случилось чрезвычайное происшествие: в левофланговом полку пропал солдат Дмитрий Кедров. Вчера днем Чернядьев приказал, чтобы Кедрова прислали в штаб дивизии, и похоже, что по дороге его украли немецкие разведчики, забравшиеся в наш тыл.

Приняты все меры, чтобы не позволить вражеским лазутчикам вернуться за линию фронта, прочесывается лес в районе тылов полка. Но результатов пока никаких. А время идет...

Командир дивизии неспроста вызывал к себе солдата Кедрова. Дело в том, что в дивизию должен был приехать представитель делегации трудящихся Ивановской области, которая привезла фронтовикам подарки. И представитель этот, как сообщили генералу Чернядьеву по телефону, - родной отец этого солдата. Отец, разумеется, очень хочет повидаться с сыном и попросился именно в дивизию Чернядьева, затерянную в глуши приильменских лесов и болот. И вместо свидания с сыном его ждет такая весть...

В землянку вошел адъютант - молоденький стройный лейтенант. На машине генерала он ездил за гостем в соседнюю дивизию.

- Товарищ генерал, ваше приказание выполнено, - доложил лейтенант.

- Привез? - перебил его Чернядьев. - Приглашай ко мне. - И генерал глубоко вздохнул...

В землянке появился среднего роста мужичок лет за шестьдесят в новом полушубке, хотя на дворе весна, в рыжем картузе, с негустой бородкой, усами неопределенного цвета.