Калим спустя время все еще оставался с нами. Он ни разу ничего не украл, и даже не оспаривал приказы. Вернее он выполнял только приказы Ренга и мои, а на остальных смотрел волчонком, полностью игнорируя их слова и распоряжения.

Лаура несколько раз пыталась поговорить с ним, выяснить откуда он родом, кто его родители и что заставило его воровать. Но он смотрел на нее только исподлобья, не отвечая на ее вопросы. И в конце концов она сдалась, признав, что ее метод воспитания не работает. Я же, напротив, не пыталась с ним подружиться и вспоминала о нем, когда мне надо было что-то принести, подать и выполнить другие мелкие поручения. Ничего, решила я, пусть привыкает к труду, а потом можно будет и его разговорить. Все же чему-то я научилась и в обители у сестер. И только со мной их метод не сработал. Я всегда молчала, никому не выдав своей главной тайны.

Калим, после того как увидел мою первую тренировку, стоя в отдалении, попытался повторить мои движения. Ренг, заметив это, подозвал его и попросил повторить за ним одну связку ударов. И у мальчишки, стоит признать, эта связка получилась на порядок лучше чем у меня.

Так что теперь мы тренировались вместе с ним…

Природа чем дальше на север тем становилась более величественной и красивой. И когда мы пересекли территорию княжества и вступили на землю Ораии, там уже везде лежал снег. Пока только тонкой кромкой, хотя высоко в горах, как сказал Ренг, снега было уже много. Но благо наш путь лежал не через горы, а по проторенной дороге. Кроме величественной природы Ораия мне ничем не запомнилась. Ведь большие города и поселения мы обошли стороной.

Люди здесь были не такие открытые как в княжестве, но агрессии или злобы в них не было. В селениях маленькие дети и подростки не боялись подбегать к нам и задавать вопросы воинам. Калим в такие моменты задирал нос, что заставляло меня улыбаться. Настороженный, расторопный, но умный мальчишка начинал мне по настоящему нравиться. И что-то мне подсказывало, что с верностью у него все было в порядке. А воровство… окажись я на улице, без гроша в кармане, то возможно мне пришлось бы пойти не только на воровство, чтобы не торговать собой. Поэтому я не осуждала его за прошлое. Сейчас у него появился шанс изменить свое будущее. И только от него зависело воспользуется он им или нет.

Сегодня мы сидели у костров. Ведь чем ближе мы приближались к землям Трех племен, что через Лисий перевал граничили с землями Арайсвена, тем реже попадались поселения и трактиры на пути. Сегодня мы вообще несколько часов двигались по лесу, хранящему совершенную тишину. Нет, раздавались там конечно и лесные звуки, но это не меняло общего впечатления некой монументальности.

Северяне поставили шатры. И я только с грустью в глазах взирала на них, понимая — нам придется вновь спать на земле. Нет, не прямо на земле конечно, но и не в удобном номере с кроватью. А о том, чтобы смыть с себя пыль дороги не было и речи. И пусть пыли не было, а вокруг лежал снег, все же я привыкла к таким элементарным мелочам, что делали жизнь более удобной и комфортной.

Флавия устроилась на мехах и ее укутали в них как в кокон, но она все равно выглядела бледно.

— Надо было все же оставить тебя в княжестве, — заметила я.

Она открыто как в последнее время посмотрела на меня. Ну вот, и она больше не боялась меня. Что меня все же радовало. Ведь в какой-то момент, там в замке, стать такой как барон де Крейс оказалось так соблазнительно. Играть чужими жизнями, принимать решения кого помиловать, а кого нет. Но я сдержалась в тот день, не пошла по этому может и соблазнительному, но точно не правильному пути.

И заботиться о ком-то, беспокоиться о других — это было гораздо лучше, нежели огородиться от всех стеной.

И мучило меня только одно, случись что с Флавией или ребенком — это будет моя вина.

— Мой сын будет северянином, — на мои слова ответила она, вызвав улыбки уже на лицах самих северян.

Луция протянула ей кружку с супом.

— Горячий, — предупредила она ее.

Я обеспокоенно осмотрелась, не понимая куда делась Мия, ведь мы договаривались не уединяться в лесу по одной. Слишком опасно, в темноте можно было отступиться или столкнуться с диким зверьем.

— Ее Лин пригласил на прогулку, — заметил Калим.

Мальчишка как и всегда в последние дни находился рядом со мной. И ты ж погляди, он даже понял кого я искала глазами.

Вот только его слова заставили меня нахмуриться. Нет, северяне в дороге вели себя вполне достойно. И я было уже обрадовалась, что мне не придется вмешиваться в конфликты, если северяне начнут надоедать служанкам. Но этого не происходило и я обрадовалась. Но кажется преждевременно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он спросил мое согласие, чтобы ухаживать за ней.

Удивленно взглянула на Ренга, не сразу осознав смысл его слова.

— Северянин?

— Да, — подтвердил тот. — Лин.

Ухаживать может и хорошо, но:

— Почему он обратился к тебе, ведь ты не ее родич?

— У них на родине, мужчина спрашивает только согласия женщины, не ее отца, брата или другого родича. Но по нашим законам, мужчины все решают за женщину. И как к старшему в нашем отряде он обратился ко мне, обозначив, что его намерения серьезны.

— И его не смущает ее лицо? — спросила я напрямую, не став ходить вокруг да около этой проблемы.

Ренг не торопился с ответом. Он наполнял свою трубку табаком.

— Мия хорошая девушка, — заметил он.

— С этим никто и не спорит. Но готов ли он представить ее своей семье? И что его родители скажут, когда он ее приведет в дом?

— Вы плохо слушаете, миледи, — усмехнулся Ренг и закурил. — Взрослый мужчина обязан построить собственный дом, прежде чем позвать кого-то замуж. Согласие родителей в этом вопросе на севере не имеет значения.

— А ты хорошо знаешь обычаи северян.

Причем эта фраза прозвучала то ли вопросом, то ли утверждением. Я позволяла Ренгу самому решать, как ответить на нее.

— Я много странствовал в свое время. Воевал с северянами на одной стороны с ними… — он усмехнулся и добавил, — воевал против них. А своих союзников, как и своих врагов надо знать хорошо, особенно их сильные и слабые стороны.

— И ты их знаешь? — понизив голос, чтобы кроме него и Калима никто не услышал, спросила я.

— Я понимаю, что вас беспокоит, миледи. Но ничего страшного вас там не ждет.

— Увидим, — уклончиво ответила я. — Но за Мию отвечаешь не ты, а я как ее госпожа.

— Сказать Лину, чтобы он попросил ваше благословение?

Вскинула взгляд, услышав завуалированную усмешку в голосе Ренга. Я конечно уважала его и прислушивалась к его мнению, но сейчас он забывался, о чем ему и сказал мой взгляд.

— Простите, миледи, — извинился он раньше, прежде чем я вслух выразила свое возмущение.

Я расслабилась.

— За благословением лучше к брату Эгорну, — уже спокойно ответила я. И вновь поморщилась. Наш жрец был живее всех живых. И именно наш, так как и он умудрился каким-то непостижимым способом стать частью нашей компании.

Он, вопреки всем моим подозрениям, не пытался каждую минуту пытаться обратить всех в свою веру. Он вообще на удивление мало говорил и проповедовал северянам. Он чаще расспрашивал их о вере в Белого Ворона, о традициях и обычаях. Северяне хоть и отвечали ему, но не торопились раскрыть ему все свои секреты.

Когда вернулась Мия, я немного обеспокоенно взглянула на нее. Она была смущена и смотрела только себе под ноги, не поднимая даже взгляда на северянина. А вот я внимательно присмотрелась к этому еще молодому парню, на вид которому было не больше двадцати пяти лет. Он был довольно симпатичным и наверное одним из самых спокойных среди своих сородичей. И если другие продолжали все время следить за мной взглядами, когда я оказывалась в поле их видимости, этот Лин совершенно не глазел на меня и тем более на Лауру. Что однозначно было хорошим знаком. Может и правда, он способен был разглядеть настоящую Мию, а не ее изуродованное лицо.