Здание окружено высокой кованой оградой, на которой находятся фантастические и диковинные стражи, зорко следящие за непрошеными гостями. Составить представление об облике таинственного особняка возможно, лишь обойдя его со всех сторон. Только в движении можно увидеть и оценить разнообразие и совершенство готических элементов. В наружном облике здания все является важным и значимым: размеры огромных окон, их стрельчатые очертания, прихотливый и в то же время строгий рисунок готических переплетов, форма арок крылец и даже фигуры химер на карнизе фасада.

По средневековым легендам, химеры — низшие демоны, стерегущие границу небес и ада. Неслучайно их скульптурами снаружи украшены католические храмы и средневековые замки. Это овеществленные грехи мира, которые не могут проникнуть внутрь божьего храма, огражденного благодатью Святого Духа, и строгие стражи, отводящие зло от своих хозяев. Существует легенда, что всякий раз, когда кто-нибудь грешит, на крыше появляется горгулья или химера, умело теряясь среди каменных фигур.

С этого ракурса особняк редко кто видит

Внешняя необычность особняка, отсутствие привычного глазу симметричного парадного фасада — ничто в сравнении с поразительным внутренним убранством. Готические своды, дубовые резные панели, причудливые оконные переплеты, роскошные кабинеты и будуары, столовая из темного дуба, витражи и росписи, изображающие таинственных дев и благородных разбойников, все было ново и сказочно прекрасно. Каждая вещь, каждая деталь этого интерьера являлась подлинным шедевром, выполненным с поистине средневековой кропотливостью.

Какая барышня, читая английские рыцарские баллады, не мечтала, чтобы однажды явился прекрасный рыцарь и увез ее на белом коне в свой зачарованный замок. Однако жить в настоящем средневековом замке было бы не очень уютно и удобно. Неудивительно, что зодчий искал соединение старинной поэтики с современностью. Он отказался от строгой классической планировки. Расположение залов, комнат и лестниц непредсказуемо. План здания полностью подчинен функциональному назначению помещений и созданию максимального комфорта проживания его обитателей.

Аванзал

Дом был превосходен для жилья, половины хозяев и обслуживающие помещения были изолированы друг от друга. На первом этаже размещались жилые комнаты хозяев, детская, столовая; в перпендикулярном корпусе, находились парадные помещения, зал и две гостиные. Оба корпуса объединялись между собой вестибюлем, аванзалом и парадной лестницей. На втором этаже находились приемная, бильярдная, кабинет, гимнастический зал и комнаты гувернеров. Все пространство невиданного дома становится частью художественной игры, превращаясь в зачарованный мир принцессы Грезы. Для отделки таинственного особняка Шехтель пригласил самого мистического художника — Михаила Врубеля.

Парадная лестница

Поднявшись по великолепной лестнице с перилами в виде фантастических хищников, змей и гиен, как бы охраняющих вход во дворец, гости попадали в напоенный светом аванзал, с голубым ковром и дубовыми резными панелями, скамьями, похожими на троны, у синих стен с серебряными геральдическими гербами.

Другая лестница, парадная и роскошная, ведущая наверх, в кабинет Саввы Морозова, украшена уникальной скульптурой Врубеля «Роберт и Бертрам», выполненной в романтическом духе средневековых баллад и изображающей щит рыцаря Роберта, защищающего монахинь от чудовища. Снизу лестницу поддерживают страшные застывшие фигуры демонов, каждый из которых злорадствует в беззвучном смехе.

Скульптурный кронштейн парадной лестницы

В какой-то степени сюжет витража перекликается с оперой Мейербера «Роберт-Дьявол», где злой гений Бертрам борется с благородным по духу рыцарем Робертом. Причем лицо героя, которого пытается погубить князь тьмы, обретает отчего-то портретные черты самого художника. Гости, идущие по лестнице, вольно или невольно обращали взор на скульптуру и непременно останавливались, задумываясь о ее символике. Может быть, Врубелю было известно о неустанной борьбе Саввы с его многочисленными «злыми демонами». Тонкий художник и необыкновенно ранимый человек, Михаил Врубель будто предчувствовал, что жизнь хозяина особняка закончится трагически, как и его собственная.

Витраж парадной лестницы

Стену парадной лестницы Врубель украсил великолепным витражом, завораживающим и заставляющим испытать какой-то особый, священный трепет. На нем перед сказочным замком, утопая в цветах, покрывающих луг, пышно одетые дамы встречают гордого рыцаря, погруженного в глубокое раздумье, в сопровождении кроткого пажа и мужественного оруженосца. Во всем облике рыцаря — какая-то тайна, мечта, загадка. Врубеля по праву называют художником мысли. Не случайно поэты-символисты — А. Блок, В. Брюсов, А. Белый считали художника своим предтечей.

Не все залы были выдержаны в готическом духе — только гигантская столовая с роскошным камином, украшенным рыцарскими фигурами, и Малая гостиная, где главное внимание привлекает не резьба в средневековом духе, а три замечательных врубелевских настенных панно «Утро», «День» и «Вечер», обладающих особой колдовской притягательностью. Приглушенные краски холстов сияют особым внутренним светом, таинственные образы живут своей загадочной жизнью, погружая нас в свои сокровенные тайны.

Большой зал сделан совсем в ином стиле: он «весь белый, в колоннах, весь, как в огне горящий», когда хрусталь люстр и канделябров отражается в мраморе стен и зеркале наборного паркета. Несколько комнат были украшены изысканным золоченым декором в стиле рококо, а камерная спальня хозяйки дома была выполнена из редкой карельской березы. В интерьере дома красота приобретала особый, символический, философский смысл. Она была во всем: в изысканных люстрах, в решетках вестибюля, даже в крючках вешалок в виде стилизованных бычьих головок и создавала настроение сентиментальной мечтательности. Благородство и храбрость рыцарей, верность их возлюбленных, мудрость волшебников безмолвно взывали к обитателям этого таинственного особняка.

По словам Максима Горького, часто посещавшего хозяина дома, в гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица Гамаюн», превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой, и все было, как в лучших домах. Роль элегантной дамы и покровительницы искусств, которую взяла на себя Морозова, раздражала «пролетарского писателя», и он с иронией замечал: «В спальне у хозяйки устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столике и по стенам, на кронштейнах. Это немного напоминало магазин посуды». Зинаида Григорьевна в долгу не осталась и написала в своем дневнике: «Максима Горького люблю и уважаю, а с Алексеем Максимовичем Пешковым не дружу».

Комнаты же самого Саввы, напротив, были обставлены скупо, будто номера в недорогой гостинице. Савва вообще мало интересовался роскошью, и, бывало, даже на улицу выходил в стоптанных ботинках, что не мешало ему пользоваться репутацией дельного и уважаемого человека. Так рабочий кабинет Морозова, оформленный Ф. Шехтелем в строгом соответствии с полученным им заказом, представлял собой небольшую комнату с книжными шкафами, стоящими вдоль стен, единственным украшением, которого была бронзовая голова Ивана Грозного работы Антокольского. За кабинетом была спальня; обе комнаты, по словам Максима Горького, «своей неуютностью вызывали впечатление жилища холостяка».

Необычный особняк сразу же стал одной из московских достопримечательностей. Таких вычурных, бросающих вызов «родовых замков» купечество себе еще не позволяло. Сам московский градоначальник, великий князь Сергей Александрович, изъявил желание осмотреть его. Вот только Савва, раздраженный чрезмерным интересом к своему дому, в назначенный день дома не появился и «московское чудо» высокому гостю показывал дворецкий. Разразился скандал. Когда Савве передали неудовольствие князя, он даже удивился: ведь Сергей Александрович хотел видеть дом, а не хозяина.