Одним из самых знаменитых градоначальников был князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский

Однако вскоре он был вынужден продолжить службу. В апреле 1780 года императрица назначила его московским главнокомандующим. Осуществляя верховное управление в Москве, В.М. Долгоруков-Крымский искренне заботился о порядке и справедливости, не доверяясь законам, творил суд по своему разумению, полагаясь на собственный здравый смысл и жизненный опыт. Так, в своем стремлении не допустить на сцене «вредных и соблазнительных сочинений» главнокомандующий учредил театральную цензуру.

Немало полезного было сделано генерал-губернатором в области городского хозяйства, например, очистка реки Неглинной и сооружение первого каменного моста через Яузу, названного Дворцовым. Особое внимание В. М. Долгорукова было обращено на решение административных вопросов. Так, он подбирал «достойных людей в поведении», т. е. занимался подбором чиновников для вновь открываемых присутственных мест для управления губерний Всероссийской империи.

По словам современников, В.М. Долгоруков заслужил всеобщую любовь своей добротой, доступностью, широким гостеприимством и бескорыстием. Даже во время болезни, приступов подагры, он никому не отказывал в приеме, принимая просителей, лежа на диване. Поговаривали, что, не владея грамотой, генерал отбрасывал в сторону перья, ссылаясь на их плохое качество, и диктовал свои распоряжения устно. «Я человек военный, в чернилах не окупай», — говорил он о себе.

Меньше двух лет пробыл князь Долгоруков на высоком посту, внезапно скончавшись в возрасте 60-ти лет. Его смерть вызвала в городе всеобщую искреннюю скорбь. После смерти князя его городской дом на углу Охотного ряда и Большой Дмитровки выкупило Благородное собрание, превратив в клуб московского потомственного дворянства. После перестройки Матвеем Казаковым это здание стало одним из самых красивейших в России, а величественный Колонный зал, сразу приобрел славу самого торжественного парадного зала Москвы.

Дом Союзов — бывший дворец князя В. М. Долгорукова-Крымского

Именно здесь московские дворяне принимали императоров. Сюда привозили молодых девушек на знаменитую «ярмарку невест». Будучи в Москве, Пушкин приезжал в Благородное собрание, где встречался с юной Натальей Гончаровой. Зал Благородного собрания, где провинциальные и столичные помещики подыскивали подходящие партии для своих дочерей, не раз появляется на страницах классической русской литературы — в том числе в «Войне и мире» (первый бал Наташи Ростовой) и в «Евгении Онегине» (первый бал Татьяны).

После Октябрьской революции Благородное собрание было ликвидировано, его здание передано профсоюзам и получило название Дом Союзов. После смерти Ленина возникла традиция выставлять в Колонном зале для прощания гробы с телами умерших вождей и всех тех, кого с почетом хоронили у стен Кремля.

Князя В.М. Долгорукова-Крымского на посту главнокомандующего сменил Захар Чернышев — первый владелец губернаторского дома. Его имя закрепилось в названии примыкающего к дому переулка — Большой Чернышевский. Другой ближайший к нему переулок получил имя другого главнокомандующего Я.А. Брюса (1784–1786), автора проекта перепланировки Москвы (1775), надолго определившего архитектурный облик города.

Главнокомандующий Я. А. Брюс, автор проекта перепланировки Москвы (1775 г.), надолго определившего архитектурный облик города. Худ. Помпео Батони

Со вступлением на престол Екатерины II Брюс, благодаря тому особому расположению, которым пользовалась его супруга у Императрицы, быстро продвигался по службе. Однако, по словам современников, Якова Александровича в Москве не любили за его суровость, да и сам он был недоволен пребыванием в городе, где «застарелые обычаи и тьма предубеждений», и благодарил Безбородко в 1786 г. за исходатайствованное у Императрицы разрешение ему приехать в Петербург.

Так как Я. А. Брюс не имел сыновей от брака с Прасковьей Александровной (сестрой фельдмаршала П. А. Румянцева), с его смертью род графов Брюсов в России пресекся. Единственная дочь его, Екатерина была замужем за графом В.В. Мусиным-Пушкиным, которому император Павел I разрешил принять фамилию графа Мусина-Пушкина-Брюса, но и он умер в 1836 г., не оставив сыновей.

Следующим московским главнокомандующим стал Петр Дмитриевич Еропкин (1786–1790), в честь которого назван один из московских переулков. Во время вспыхнувшего чумного бунта императрица Екатерина Великая поручила будущему градоначальнику восстановить спокойствие в столице и доверила ему «надзирание за здравием всего города Москвы». Явив пример отчаянной личной храбрости, Еропкин сумел справиться с многотысячной толпой бунтовщиков, навел порядок в карантинах, начал выплачивать компенсации родственникам умерших, обеспечил горожан работой и продовольствием. Вскоре эпидемия пошла на убыль.

Петр Дмитриевич Еропкин был первым и единственным генерал-губернатором (1786–1790), отказавшимся и от переезда в казенный дом на Тверской, и от полагавшихся «хозяину» Москвы денег на представительские расходы

По усмирении Чумного бунта Екатерина Великая пожаловала Еропкина орденом Св. Андрея Первозванного и хотела наградить обширными вотчинами, по тот категорически отказался: «Нас с женой только двое, детей у нас нет, состояние имеем, к чему нам еще набирать лишнее».

Получив такой необычный для чиновников отказ, Екатерина спросила, не задолжал ли он, собираясь уплатить его долги, но Петр Дмитриевич и в этом категорически отказал, говоря: «Я тяну ножки по одежке, долгов не имею, а что имею, тем угощаю, милости просим, кому угодно нашего хлеба-соли откушать».

По преданию, однажды Еропкин в честь великой императрицы дал роскошный обед. Екатерина Великая осталась довольна: «Петр Дмитриевич, ты верно сильно поиздержался, устроив мне такой праздник. Я хочу отблагодарить тебя за твои траты». Еропкин смертельно оскорбился и заверил матушку-императрицу, что москвичи — люди не бедные, и кое из чего даже обед могут соорудить. Через неделю об этом ответе судачил весь город.

По воспоминаниям современников, хлебосольство Еропкина было исключительным даже для старой хлебосольной Москвы. Он «держал открытый стол» — всякий «пристойно одетый» человек мог ежедневно приходить к нему обедать. И сколько бы ни пришло незваных гостей — всем хватало. Особенно популярен губернатор стал у гордых и рачительных купцов Замоскворечья…

«Я люблю все русское, и если бы не был, то желал бы быть русским, ибо ничего лучше и славнее не знаю: это бриллиант между камнями, лев между зверями, орел между птицами». Этой фразе, произнесенной со сцены Московского императорского театра в 1808 г., самозабвенно рукоплескала публика, говорившая исключительно по-французски.

Кстати, но именно П. Д. Еропкин был первым и единственным генерал-губернатором, отказавшимся и от переезда в казенный дом на Тверской, и от полагавшихся по штатам «хозяину» Москвы денег на представительские расходы. При нем Москва изменилась до неузнаваемости: в ней строился водопровод, укреплялись набережные, возводились мосты, Пашков дом, здания Университета на Моховой.

В 1790 году П. Д. Еропкин был уволен в отставку «по собственному желанию». Поговаривали, что действительной причиной его отставки явились не истощенные болезнями силы Еропкина, а его слишком мягкий характер. По слухам, Екатерина II, встревоженная Французской революций, пожелала иметь в Москве жесткого и надежного человека, способного «беспощадно искоренять крамолу.

Таким человеком стал генерал-фельдмаршал Александр Александрович Прозоровский (1790–1795). Известно, что императрица Екатерина II ценила и отличала Прозоровского как надежного исполнителя ее воли, но не любила его за крутой нрав и излишнюю болтливость.