Потребовалось почти шесть часов — за это время «Акаги» и «Баннагер» успели вернуться на Картао и почти закончили погрузку Тринадцатого Легиона вместе с приданными частями — чтобы удостовериться в том, что противник отступил к Карцеллу. Вместе с тем сообщения из Десятой, Четвёртой и Двенадцатой Секторальных говорили о том, что противник ведёт себя странно не только у нас: дроиды отступили и по другую сторону от захваченных на Парлемианской гипертрассе планет, отойдя к Пирину.

Посовещавшись, командование приказало Килливайн заняться районом к северу от трассы, зачистив возможные очаги сопротивления, заодно и защиту Картао на неё повесили. Мне же «разрешили» вернутся к основным войскам у Танааба, завершить текущую операцию по защите этой аграрной планеты и приготовится к новым манёврам. Каким — будет уточнено позднее. Вероятно, нам прикажут выкинуть противника с Карцелла, Сермерии и Пирина. Вполне возможный вариант. Надо будет по прилёту озадачить Сумераги.

Во всяком случае, это привычное для нас дело. Килливайн же, несмотря на рутинность задачи, нервов придётся потратить уйму. Лорда Бинали чуть удар не хватил, когда он увидел последствия боя. То, что «Творения Спаарти», в которых он имел контрольный пакет акций, уцелели, мало компенсировало разрушения в столице. Хорошо ещё, что рыцарь-джедай Торлиз был с беженцами, иначе эти двое проели бы мне всю плешь. А уж что будет, когда сенатор от сектора Пракла об этом узнает — ух!..

В общем, мы летели «домой» на «Акаги», подальше от этого бардака. И вот сейчас, спустя пару часов после отлёта, придя в себя, приняв душ и наскоро перекусив, мне нужно сделать то, чего мне категорически не хочется. Но есть такое слово — «надо». В этот раз оно относится к Асоке.

Решительно тряхнув головой — чтобы отогнать нерешительность и лишние мысли — я открыл дверь, вышел в коридор, а затем направился к каюте тогруты, которая была буквально в паре шагов. Это было хорошо: долгий путь мог бы поколебать мой настрой, а так раз — и всё. Отмучался.

Осторожно постучав, я замер, посылая ученице сообщение.

«Асока?»

— Заходите, учитель. — ответила она.

Это было неожиданно, но… хорошо. Наверное. Зайдя в каюту, я увидел, что Асока сидит на кровати, обхватив ноги руками и положив голову на колени. Этакая поза эмбриона… Не зная, с чего начать, я молча сел на пол перед ней.

— Асока…

— Не надо, учитель, — встретившись с ней взглядом, я увидел мокрые дорожки на её щеках. Она плакала… Наверно, с тех пор, как оказалась в этой каюте. Но сейчас… Сейчас она была спокойна. — Я в порядке.

— Дохлый номер, — прокомментировал я, — Не пытайся меня обманывать.

— Да. Это было глупо. — призналась девочка.

Не знаю, сколько мы просидели в тишине, пока она не заговорила вновь.

— Как думаете, это моя вина? То, что Грэйс погибла…

— Нет, — отрезал я. — Скорее, моя.

— Почему это?

— Я должен был вас защитить. Я мог это сделать. Ответственность лежит на мне.

И ведь действительно — я мог хоть что-то сделать, чтобы такой херни не случилось.

— Вы не виноваты в этом, учитель!..

— Тогда не смей винить и себя!

— Да знаю я! — вспылила Асока.

— Тогда не майся дурью!

И вновь — молчание.

— Вы не виноваты, учитель. И… я тоже. Вы говорили мне, что выбор — за мной. Что это — риск. Я… думала, что готова к этому, но… нет. Я не понимала ваших слов.

— А теперь?

— Теперь — понимаю. Мы рискуем… Всегда рискуем. Но это — жизнь. Она бывает не только хорошей, но и… злой. Не знаю. Была бы я готова вообще к такому?

Я тяжело вздохнул.

— Наверное, нет. — и тут же поправился, — Только не ты. Поэтому… тебе больно. Ты ведь не только из-за Грэйс, да? Скольких ты потеряла в своей эскадрильи?

Асока сжала кулаки.

— Врать ведь бесполезно, да?.. Двоих. Ведомая прикрыла меня собой. И ещё один парень сбил собой две «Гиены», когда те заходили на «Дерзкий». По другому он не успевал. Я успела подружиться с ними. И ведь по другому никак?

— Это всегда риск. Дружба, отношения, любовь. — я развёл руками. — Последнее — в особенности. И уж точно — у одарённых. Мы ощущаем больше, чем другие… А, что там говорить!.. Ты всё сама понимаешь и чувствуешь. А я чувствую то, что творится внутри тебя.

— Да, я понимаю. Извините, что приходится терпеть всё это. Эта сторона Уз Силы не так хороша…

— Я чувствую твою боль. Но… Я готов вытерпеть это — ради тебя. — протянув руку, я коснулся её ладоней, чуть сжимая пальцы ученицы, — Прошу, не зацикливайся на этом. Я, наверное, покажусь тебе циничным, но жизнь продолжается. Просто теперь тебе нужно прожить жизнь не только за себя. Думаешь, Грэйс бы это понравилось? То, что ты опустила руки?

— Не думаю. Она бы высказала мне всё, что думает по этому поводу, — Асока чуть улыбнулась, но улыбка недолго была на её лице. — Учитель?

— М-м?

— Обнимите меня?..

Минута — и Асока уткнулась мне головой в грудь. Приобняв её за плечи, я замер. И снова в воздухе повисла тишина. Сколько мы так просидели? Тридцать минут? Сорок? Может быть, час? Я не засекал время. Постепенно Асока успокаивалась. Нет, было бы глупо предполагать, что боль от потери пройдёт так быстро. Нет, Асока просто загнала её глубоко внутрь, как бы дистанцируясь от своих чувств. Это… не хорошо, но что ещё можно сделать?

— Спасибо, учитель. Нет, правда спасибо. Теперь… теперь я справлюсь. — Асока отстранилась от меня, и посмотрела прямо в глаза.

— Ты уверена? — спросил я.

— Да. Точно-точно. Не волнуйтесь обо мне. Я ведь сильная…

«Сильная-то сильная, но и бескар может рассыпаться прахом. Вот не было мне печалей на голову — теперь ещё и не пойми что в голове падавана творится!»

— Хорошо. Не буду тебе мешать. Отдыхай. — поднявшись, я остановился у дверей. — Но если что — я рядом. И Бет тоже. Помни об этом…

***

Дочитав отчёт, я отдал датапад Старгейзеру и задумался. Документ, предоставленный мне по прибытии, был, мягко скажем, не особо радужным. Касался он боеспособности «Мерн-тринадцать». В космосе дело обстояло хорошо — у нас по прежнему был двадцать один «Триумф» и двенадцать «Охотников», не считая «Одобряющих» и кораблей на его базе. Плюс, девяносто шесть кораблей класса фрегат-корвет. Авиация была тоже в норме — авиакрылья укомплектованы на девяносто шесть процентов. Казалось бы — чего волноваться?

Но причина была: наземные силы существенно сократились. Мы потеряли около трёх тысяч клонов убитыми и пяти — ранеными; ополченцы утратили около десяти тысяч убитыми и столько же ранеными. Часть из них войдёт в строй примерно за неделю, но даже при этом численность войск упала где-то на двадцать процентов. Это очень большие цифры — для ДДГ. У клонов вообще потери считаются высокими уже при трёх процентах. Если пять — то дело полный швах.

Вполне естественно, что моральный уровень органиков слегка упал. Нет, за клонов волноваться не стоит — у них нервы на загляденье. Но вот простые солдаты… Для них это тяжело. И ещё одной мясорубки некоторые могут и не выдержать. Хотя приток добровольцев в ВАР и невелик, он позволяет пополнять имеющиеся части. С другой стороны, их подготовка оставляет желать лучшего. Пока из них сделаешь хороших бойцов — пройдёт время.

На этом фоне потери боевой техники выглядят блекло. Ну, подумаешь, железяки. Их можно произвести новые. В принципе, сегодня должен подойти транспортный конвой, после чего мы пополним штаты танками, шагоходами и прочей амуницией. Там и СИД-ки от Сиенара будут для восполнения потерь в авиакрыльях.

— Сэр, связь готова, — сообщил Мирро.

— Хорошо. — я кивнул, и направился к тактическому столу, где собрались офицеры штаба под началом Сумераги, флотские вместе с Ринауном, авиаторы Ширанью, ну и пехота. В голове мелькнула мысль: «Надо как-то постараться провести реформу названий. Штурмовой Корпус и Армия. А то эти «вспомогательные войска» звучат до жути противно. Хотя поначалу их и предполагали использовать на второстепенных участках, а нести всю тяжесть сражений должны были клоны, то теперь всё было серьёзнее. Ополченцы сражались наравне с клонами, и за семнадцать месяцев войны даже появились части, имеющие свои названия — вроде клоновских Триста Двадцать Седьмого Звёздного, Пятьсот Первого или моего Тринадцатого — чья подготовка уже мало уступала этим самым клонам. Да, их было не так много, но всё же это показатель…»