Короткий коридор, видимо на кухню, дверь, лестница наверх…

Меня осторожно уложили в мягкое кресло, больше напоминавшее своими очертаниями облако.

— Тут сможете отдохнуть и привести себя в порядок, — Роффе кивнул головой куда-то влево.

— Здесь есть ванная комната, а чуть позже принесу обед. Ну и родители, конечно. Если скажу, что они сходят с ума, то заметно приуменьшу степень их озабоченности твоим исчезновением.

Ты пропал пять дней назад. Но если появился тут, то скорее всего оно как-то связано с управой. Ты часом не под подпиской о неразглашении?

Мне не слишком понравилось, что владелец кафетерия подчеркнуто игнорировал Алису, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Кроме того, Роффе частично угадал. Должно быть, жизненный опыт сказывался.

— Приду в себя, кое-что смогу рассказать.

— Тогда отдыхай, а я пока пойду, успокою твою мать.

Испарился он так же стремительно как прибыл, оставив нас с Алисой одних в просторной комнате с парой кресел-облаков, диваном, книжным шкафом и плоским экраном незнакомой конструкции на всю стену.

— Что это было? И кто это?

Хороший вопрос от девушки, в столь специфичной манере познакомившейся с Роффе.

— Дальний родственник по материнской линии, — выдохнул я, решая про себя сложную этическую задачу: пойти в ванную первым на правах обладателя более высокой категории или же позволить себе релакс в недрах облака?

Запусти девушку в таком состоянии приводить себя в порядок и можно успеть выспаться пока она приведет себя в порядок.

— То есть, магия у тебя, это семейное? Этакая магическая аристократия в стиле Роулинг, али что-то иное?

Почувствовав себя в тепле и безопасности Алиса малость раскрепостилась. Насколько понимаю, сказывалось еще и отсутствие необходимости обеспечивать мою подвижность и безопасность.

— Аристократия?

Пожалуй, ребра все-таки заживали со страшной скоростью. Или же в этом кресле имелось что-то с эффектом обезболивания. Контраст между предположениями Алисы и реальностью смог меня насмешить.

— Мои предки, равно как и Роффе, мигранты. Они вообще не из этого мироздания.

У Роффе, как и у меня, категория Кей. Сама понимаешь, это далеко от безлитерной аристократии.

Родители же и вовсе ходят под литерой Эль. Здесь просто… диаспора.

Благородство в союзе с ленью и релаксом победили. Кроме того, натянутость в общении с девушкой никуда не делась. Приходилось держать себя в руках и следить за каждым своим словом, за интонацией слов — чтобы не дай бог оно не напоминало распоряжение.

— Кстати, дамы вперед. Уступаю возможность смыть боевую грязь и причесаться.

Алису не пришлось уговаривать. По скорости исчезновения в ванной она лишь немного уступила самелианцу.

Оставшись один я с облегчением вздохнул и прикрыл глаза.

Пять дней, говорите? Это значит, в курсе моего исчезновения не только семья, но и Ворчун, Медея, Росомаха.

И если с первыми я могу достаточно быстро связаться, то телефон охотницы за силой был записан в пропавшем телефоне, его придется повторно узнавать у Медеи.

К счастью, под обязательства о неразглашении подпала не вся история, а лишь те детали, которые касались непосредственно департамента.

Мама легко сложит два и два, определив по повышенной концентрации умолчаний и недомолвок все необходимые детали.

А вот Алладо, с которой наверняка придется встретиться, меня малость пугала. Бабушка играла на более высоком стратегическом уровне. Какие рекомендации последуют от неё после обстоятельного расспроса — оставалось лишь гадать.

Помяни черта…

Когда в дверном проеме вместо Роффе появилась подростковая фигура в камуфляже, усыпанном значками с покемонами и прочей атрибутикой… короче, я удивился куда слабее, чем обычно удивляюсь чему-то неожиданному.

— Живой. Конечности на месте. Голова на месте. Общее истощение, пара царапин, — вместо приветствия перечислила Алладо. — Выкрутился все-таки!

Второе кресло-облако, повинуясь небрежному жесту бабушки подлетело к ней, а она забралась в него с ногами, поджав колени к самому подбородку.

— Есть что-то, что нам обязательно знать, как можно быстрее?

— Какое-то время запах ванили будет вызывать травматические ассоциации, — не найдя ничего критически важного ответил я. — А еще мне пришлось стать опекуном свежеиспеченной гражданки категории Эн.

Алладо задумчиво посмотрела на закрытую дверь в ванную.

— Могло быть и хуже. Кто подсобил с невольницей?

— Мадам.

— Ювелирное решение. Её стиль. Мои поздравления и соболезнования. А теперь рассказывай.

Отчего-то рассказывать было легко. Алладо умела слушать. Я же вдруг обнаружил, что запомнил куда больше, чем казалось поначалу. Но малозначимые детали бабушку все равно не раздражали.

Уложился в двадцать минут.

— Родители не поймут и половины, — заметила Алладо когда я наконец-то замолчал. — Они видели войну только со стороны. У нас детей не бросали на зачистку. Так что будешь им рассказывать, некоторые подробности стоит опустить. Шокированные родители слишком легко впадают в гиперопеку.

Я попробовал представить реакцию матери… и согласился. С бабушкой в этом отношении легче. С нею, по крайней мере, я не живу в одной квартире.

— Теперь перейдем к текущему положению дел, — деловито продолжила Алладо. — Первая же атака на тебя оказалась смертоносной. Не обольщайся, ты выжил буквально чудом. Когда мы отыщем заказчика, ему придется много и болезненно расплачиваться за содеянное.

Ключевым моментом является монарь. Односторонний прокол печатной метрики в обход меридианов требует серьезных расходов и мастерства. Скорее всего, на сооружение ловушки подрядили кого-то из наших, а значит остался след.

Чудом? Скорее несколькими вагонами, битком набитыми чудесами. Или? Возможно, это паранойя, однако масштабы той помощи, которую оказал авалонский ключ стали представляться в другом ракурсе.

Как там было — поддержка в пределах, не угрожающих адаптации? Похоже, у меня появились вопросы к интерфейс-оператору Леонике и прочей мистической начинке того, что ютилось в топологическом изоляторе браслета.

— Выжил в этой ловушке, жди новую? Или хоть какая-то передышка светит?

Алладо отрицательно качнула головой.

— Безопасники будут какое-то время настороже, но все равно жди беды. Всегда жди. С того момента как получил гражданство и до самой смерти.

По моим глазам бабуля поняла, что я вспомнил о плане с преждевременной кончиной. Кукушка, кукушка, сколько же мне жить-то осталось? И почему так ма?

— А еще это происшествие продемонстрировало прискорбно низкий уровень твоей подготовки!

Переход от доверительного разговора к резкой подростковой категоричности заставил меня вздрогнуть. И если ребра всего лишь заныли, то бедро отозвалось куда более капитальной болью.

— У меня было меньше месяца, мои знакомые ману на простейшее заклинание дольше копят!

— Твои знакомые — отдельная песня. Грубая и нецензурная, — хмыкнула бабушка-подросток. — Но тут уже ничего не поделать, в тех трущобах, где ты вырос, ничего более пристойного не найти. Прекращай общаться с простецами. Сам же убедился, что любому из них мозг промывается на раз. Не стоит второй раз наступать на те же грабли.

— Теперь рядом со мною Алиса, — я покосился на дверь, за которой по-прежнему шумела вода.

— Если кто-то промоет мозги ей…

Приближение Роффе я распознал по вкусным запахам со стороны входа в комнату.

— Ты уж сначала перекуси, а я пока подыщу подходящую одежду. Родители прибудут где-то через час. Я им позвонил.

— Предположение, будто кто-то в состоянии промыть мозги невольнику выдает в тебе неуча, — проворчала бабушка, добираясь первой до столика с кофейником и парой стейков.

Чашек, что характерно, было три.

— Спасибо, Роффе, твоя кухня, как обычно, на высоте.

— Госпожа Алладо, может соблаговолите попробовать какой-нибудь десерт?

— Два на твой выбор!