— Это происшествие что-то меняет в наших среднесрочных планах? Или программа на неделю все та же?

Ворчун уставился на мою поясную сумку, быстро вычислив источник наших приключений.

— С твоей стороны все идет по плану. А мне, похоже, придется малость поволноваться. Ты сам, когда планируешь встретиться с Колди?

— Не раньше, чем намантрю себя до номинала. Ориентировочно, через месяц.

Вот не повезло же ему с наставником… или же повезло? Крыша серьезная, с самого начала. Влиятельная…

— Может и раньше получиться, — фыркнул я, намекая на возможный интерес ведьмы к сегодняшнему происшествию.

— Там видно будет. Привет от тебя передавать?

— Обязательно передавай. Это входит в сценарий.

Ворчун отправился к себе домой, а я сделал крюк до своей старой школы и попробовал очистить себя от налипшей маны. После того случая с фальшивым алкоголиком, у меня было подозрение, что по ней можно выследить человека.

Но вот тут случился форменный облом. Пятна упорно не желали сокращаться в размерах. Я успел замерзнуть и скрыться от ветра в ближайшую подворотню, а они не сократились ни на миллиметр, не потеряли своей яркости.

Кажется, мой резервуар для магической энергии переполнился. Это было бы прекрасной новостью для Росомахи, но она никак не могла мне помочь именно сейчас.

Батарейка, выругал я себя. Копить ману могу, а как тратить — до сих пор не знаю.

Если навык видения муаровых пятен и тратит мою энергию, то делает это слишком скромно. А мне нужно чудо на пару-тройку монет, чтобы не лопнуть и не перегореть от избыточного напряжения. Только вот нет в запасе ни одного такого навыка. Не выдавить мне не одного чуда из себя.

Спасение пришло неожиданно. Шаркающие шаги пожилого человека я услышал задолго до того, как шаблонная такая бабушка с палочкой и платочком появилась из-за поворота.

На практикующего она не походила, потому мне и не пришло в голову от неё скрываться. Сидит на низком ограждении скверика молодой человек — и что тут такого? Максимум побурчит про непутевое поколение.

Но как же я здорово ошибся!

— Этак у тебя мигрень начнется, — приблизившись ко мне прокомментировала бабуля. — Надо внутреннюю силу приспустить немного. Монеты на две-три где-то. Иначе утром проснешься как с бодуна, больной и недовольный.

Я вздрогнул дважды. Сначала, когда она просто заговорила. Голос не соответствовал её внешности. Так могла бы говорить женщина лет… сорока, может сорока пяти. Второй раз мурашки пробежали, когда я понял, о чем говорит моя собеседница.

— С радостью поделюсь чем могу, но опыта не хватает.

Признаваться в своей неопытности, как выяснилось, удобнее перед пожилыми. А тут и такое несоответствие внешности с голосом не насторожило. То есть, насторожило, конечно — но уже постфактум, намного позже.

— Какие любезные молодые люди пошли в столице, — оживилась старушка.

Поправлять её, напоминая, что город уже больше века как не является столицей, не повернулся язык. И правильно сделал, потому как меня цепко ухватили за руку.

Реальность вокруг подернулась пеленой, напоминая случай с трамваем.

— Я тут недалеко живу, меня Александрой Юрьевной зовут. По такому случаю, приглашаю послезавтра на вечерний чай с печеньем.

Что характерно, она не назвала своего адреса, но в тот же момент у меня вдруг появилось четкое знание как пойти в гости. Я даже узнал, как выглядит коридор в коммунальной квартире, где за Александрой Юрьевной числилось две комнаты.

А еще от меня к моей собеседнице перетекло маны ровно на три монеты. Это тоже было пришедшим извне знанием.

— Вы, очень интересный молодой человек, Имярек, — прокомментировала старушка, продолжая свой путь как ни бывало.

— Продолжайте оставаться таким молодым и позитивным как можно дольше. Пригодится. Ей-ей, пригодится. Неоднократно…

А ведь я не называл своего псевдонима, подумал я. Она обратилась ко мне не по имени, которое могла узнать в те годы, когда я осваивал песочницу.

Псевдониму в августе исполнилось пять лет. Его знали в кругах, интересующихся эзотерикой, но как из молодёжных тусовок информация о нем добралась до местной старушки?

Концентрация практикующих возле моего дома становилась все выше и это начинало беспокоить.

Очень некстати вспомнились обстоятельства встречи с Леоникой: лестничная площадка должна была просто залиться маной, но дополненное зрение не фиксировали ни одного пятна. Это не могло не беспокоить.

Пятен на одежде после встречи с Александрой Юрьевной тоже не нашлось — бабуля подчистила все так быстро, что я и не заметил. Опыт? Многие десятилетия опыта!

Мне срочно-срочно нужна Медея.

Разуваясь в прихожей, я выслушал добродушное ворчание мамы по поводу позднего возвращения. Отец устроился в своем закутке с инструментами и, судя по запаху разогретой канифоли, что-то паял. Я не стал их отвлекать, а сразу рванул к компьютеру.

Ответное послание от Лямбды не улучшило настроения. Оно оказалось столь же лаконичным.

Что должен ощущать на моем месте тот, кто ждет какого-то совета, помощи, а натыкается на три слова: “И вправду ой”?

С такими новостями, загадками и ощущениями тревоги я привел себя в порядок и лег спать. Потому что ежели верить народной мудрости, утро вечера мудренее.

Утро встретило еще двумя письмами от Лямбды. В первом было две карикатуры. Одна с таксистом, который врезался в понтовую иномарку, другая — с котом Шрёдингера и коробкой. И ни одного слова, только картинки.

Второе письмо содержало адрес квартиры, в которой Медея собирала свою тусовку и время.

Действительно ой, если для разговора со мною приходится светить перед всеми факт встречи. Впрочем, сам по себе мой поход туда не относится к числу необычных событий.

Вчера мы вообще играли с Лямбдой в “Каркассон”, почему бы не встретиться с ней еще раз? Из образа начинающего практика, не знакомого ни с какими авалонскими ключами вроде ничего не высовывается…

В институт, согласно вчерашней инструкции, ходить без заготовленных амулетов не стоило. Потому сосредоточился на подготовке к внеочередным экзаменам. Заодно и от лишних тревог голову очистил.

Традиционный “пропуск” на тусовку, вафельный тортик и большую бутылку газировки, я купил в магазине по соседству. Мог бы взять пива, но приносить с собой алкоголь не хотелось. А тортик — это всегда приятно. Не знаю, как избавляется от лишних калорий Медея, но она редко бывает против сладкого в доме.

Звонить или стучать не пришлось. Какая-то незнакомая парочка, хихикая и размахивая руками, выскочила на лестничную площадку прямо у меня перед носом. Разговаривали о какой-то компьютерной игрушке, не стал вслушиваться.

Обуви в прихожей было как всегда: много, но не так чтобы было некуда приткнуть свою пару. А вот место на вешалке пришлось поискать. Это уже традиция такая — всего раз или два приходил к Медее так, чтобы можно было свободно повесить куртку.

— Чай черный, зеленый или фруктовый? — поинтересовалась Лямбда, выглядывая из-за двери в ванную.

Так и понимай, что не было никаких обменов намеками и тому подобного. Но и фарса, будто не встречались несколько недель, тоже не состоялось. И на том спасибо.

На кухне обсуждали хербертовскую “Дюну” и отчего-то желязновскую “Ночь в одиноком октябре”. Я мысленно пожалел, что не застал начала разговора и вряд ли теперь узнаю, каким образом состоялось такое примечательное соседство произведений. Но выложил на стол коробку с тортиком, поздоровался с присутствующими, а там и Медея подтянулась из комнаты.

— Какие люди! Давно не заходил, Имярек!..

— Звезды с пасьянсами не сходились, извини…

— Я тут колоду новую надыбала, хотела тебе показать. Это минутное дело. Чайник не успеет закипеть…

Вот вам и предлог отойти в сторонку. Когда-то, ближе к новому году, мы и вправду сцепились языками по поводу Таро Поп-Культуры. Иронично, но тогда я отстаивал позицию работоспособности колоды, а Медея изысканно подбирала синонимы к словам “мусор” и “профанация”.