— Два меридиана подряд выдержишь? Или лучше глубокую фазу?

Теперь уже пришлось задуматься мне. Несколько напрягала потенциальная возможность что-то там не выдержать. Но любопытство взяло верх над осторожностью.

— Опыта мало, но сложный меридиан проходил. Правда только один раз, с матерью в качестве проводника.

Сверчок демонстративно вздохнул, посмотрел в куда-то в сторону, явно желая, как следует выругаться. Но, на мое счастье, не выругался, потому как было бы слишком обидно слышать от него что-то в стиле Алладо.

— Значит, фаза и точка. Двинули.

Он зашагал в сторону дорожки, вымощенной фигурными плитами. Мне оставалось только последовать за ним.

— Чтобы не путаться под ногами, смотри только на меня. Все остальное, разве что периферическим зрением, и то если умеешь им как следует пользоваться, не отвлекаясь на увиденное, — скомандовал старик, поправляя очки. — Идти придется быстро, так что возможны побочные эффекты. Желязны читал?

— Амберский цикл?

Догадаться, о чем речь было не сложно.

— Там сходная механика описана, хоть и переврано местами в угоду читателю. Просто не отставай.

Вот и еще одна книга в копилку библиофила. Что следующее по списку? Хроники вечного героя или Колесо времени?

— Просто идем и не отвлекайся. Увидишь радугу — зови.

Мы спустились с холма, пройдя мимо нескольких клумб с незнакомыми цветами. Я едва не отвлекся, заметив периферическим зрением, подмигивающий из нагромождения то ли век, то ли лепестков глаз с яркой изумрудной склерой.

К счастью, удалось не замедлить шага и достаточно быстро одернуть себя, сосредоточившись на маячащей впереди спине.

Сверчок шагал все так же быстро, из-за чего разглядеть что-то по сторонам удавалось с большим трудом.

Упускать его из виду действительно не следовало: стоило даже немного отвлечься на какую-нибудь диковинку как контур наемника начал раскрашиваться муаровым. Еще немного и появилась бы самая настоящая радуга, а кричать и звать на помощь страшно не хотелось.

Пришлось немного ускориться — старика так и не догнал, но муаровый контур сначала померк, а затем и вовсе куда-то исчез.

Запоминай, Имярек, подумал я. Это ощущение когда-нибудь тебе пригодится. Пускай не покрутить головой, пока есть тактильные ощущения, слух, запахи.

Подумал так, и словно сглазил.

Куда-то отступили звуки. Они не пропали, но стали какими-то приглушенными. Будто между нами и остальным миром поставлены тонкие невидимые стены, без полной звукопроницаемости, но поглощающие часть волн.

Кажется, мы перешли дорогу, полоску теплого асфальта, с какими-то странными символами, вычерченными толи гудроном, толи чем-то на него похожим. Смотреть по сторонам уже не получалось.

Зато изменилось чувство поверхности, по которой пролегал наш путь.

Это все декорация и не настоящее, подумал я мимоходом. Должно быть, в данный момент, если бы кто-то посмотрел со стороны и сумел прочитать мои мысли, у этого телепата возникла бы ассоциация с ежиком в тумане.

Я ёжик. Я упал в реку.

Что-то творилось с моей волей. Она устремилась в путь за Сверчком, оставляя для всех посторонних мыслей лишь самую малость. Оттого и растягивался внутренний монолог, определяя по одной короткой реплике на десятки и сотни шагов.

Как в этом мнимом во всех отношениях пространстве ориентировался мой проводник? Не представляю и вряд ли пойму в ближайшие годы.

Мы куда-то сворачивали, два раза перешагивали через невысокие барьеры, один раз перепрыгивали через небольшую канаву.

Кажется, по сторонам от нас почти все это время был город, но без возможности рассмотреть детали я мог судить об этом лишь по асфальту под ногами да по шумам, которые волнами накатывали с разных сторон.

Несколько раз резко менялось атмосферное давление, закладывало уши. Были ли холодные и теплые порывы ветра свидетельствами нашего перемещения или же их провоцировало что-то другое? Тоже не знаю.

Удивительно, что такие детали меня в тот момент даже не интересовали. Это уже потом я нашел в себе силы задуматься о такой причудливой аномалии собственного мышления.

— Уже близко, — чуть сбив дыхание, сообщил Сверчок, проходя сквозь вращающуюся стеклянную дверь. — Почти пришли. Теперь только лестница.

И была лестница. Винтовая и широкая. Каменная и старинная на вид, однако до того аккуратная, без каких-либо потертостей или выбоин, что при внимательном рассмотрении ощущение историчности полностью пропадало.

Кто-то всего лишь сделал её, совсем недавно, но по старинным чертежам. Или же реставрировал, начисто игнорируя столь ценимые следы от тысяч поднимающихся или спускающихся ног на макушках ступеней.

Теперь я видел уже не всего наемника, а только его ноги, от коленей и ниже.

Сходным образом не так давно мне приходилось следить за мамой. Только там не ощущалось такой капитальной изолированности от окружающего мира. Глубокая фаза?

Мы шли и шли наверх. Не имея возможности глядеть по сторонам, я моментально сбился в подсчете витков, а значит и гипотетических этажей.

Дыхалка долго сопротивлялась насилию, но в результате все-таки сбилась. Сердце вошло в форсажный режим.

Ноги… Ноги помнили отцовскую тренировку и держались молодцом.

А затем все внезапно закончилось и я, не успев вовремя затормозить, уткнулся Сверчку в спину.

— Неплохо для новичка, — быстро развернувшись и цепко ухватив меня за плечо произнес фальшивый старик. Фальшивый, потому как не запыхался, ни во время забега, ни в ходе подъема. Все фальшь, даже его мнимая усталость перед лестницей!

Тем не менее, обижаться на Сверчка не хотелось. Его ирония выглядела достаточно бесконфликтной по своей природе. Промелькнула и оставила основание для размышлений на досуге мысль, что подавляющее большинство встреченных мною практиков по своей природе доброжелательны.

И что эта доброжелательность у них явно не на пустом месте. Есть некий внешний фактор, который ее порождает. Возможно, в мире магии другие попросту не выживают.

— Но раз ты не потерялся на половине пути, то добро пожаловать в Корабль!

Перед нами с показушной неспешностью распахнулась тяжелая деревянная дверь, вся в металлических заклепках, с дюжиной тускло светящихся клякс разной формы по поверхности.

— Малый деловой столик на пять монет, — распорядился в пространство Сверчок, пока я пытался понять, где же мы оказались.

Сильнее всего оно действительно напоминало старинный парусный корабль, с высокими бортами, тремя мачтами и несколькими палубами. Только возле пушечных портов стояли аккуратные столики, за которыми фигуры в костюмах петровской эпохи о чем-то оживленно беседовали, время от времени отвлекаясь на еду и выпивку.

— Тут такая защита приватности, что можно свободно поговорить о делах.

Стоило Сверчку переступить порог как его облик тут же изменился. Теперь я видел генерала лейб-гвардии Семеновского полка при полном параде.

Суконный мундир и шитье золотой нитью очень шли наемнику, который словно стал выше и стройнее, избавившись от образа спортивного пенсионера.

Перешагнув через порог я и сам оказался частью окружающего маскарада. С чинами не задалось, но и штабс-капитан тоже неплохо.

Удивление накатило с запозданием, мы успели спуститься по небольшой лесенке на нижнюю палубу и пройти мимо одной из мачт. Знания! Я бы сам вряд ли отличил бы униформу Семеновского полка от униформы Преображенского, а уж опознать генерала лейб-гвардии — тем более. Штабс-капитан? Мы хоть и играли с Ворчуном в военные игры, но не настолько погружались в детали той эпохи.

Кто-то мимоходом, и видимо не слишком напрягаясь, выдал мне не только костюм, но и снабдил информацией, позволяющей не выделяться из реконструкции.

Малый деловой столик, который заказал для нас Сверчок, нашелся ближе к корме. Единственный незанятый господами офицерами. Генерал ловко пнул бочонок, на котором предлагалось сидеть, сместил его чуть вбок и ловко устроился на нем.