— Если бы я был еще в курсе того, что собирают сохранять, с тоской подумал я. Похоже, родители не знают, как подступиться с этим вопросом к сыну, получившему категорию выше их собственной.
Если у них и были какие-то программы по данному вопросу, скорее всего, они ориентировались на полнолетнего практика, а не на молодого человека, который только собрался получить диплом о высшем образовании.
— …а это приводит нас к потребности в полностью адаптированных к новым условиям особях, какими могут стать наши перворожденные, — кэпствовала и, очевидно, наслаждалась осознанием собственного кэпства Алладо. В этот момент её вряд ли можно было отличить от обычного подростка.
Я не чувствовал себя полностью адаптированным. Прямо наоборот, в голову упорно лезло слово “дезадаптант”, прихватывая с собой всевозможные обидные прилагательные — не всегда цензурные.
Но что поделать, из одного состояния уже выпал, другого пока не достиг. Плюс дезориентация с постоянными сомнениями в умственной зрелости. Не той марки мозг, похоже. Конфликтует с прошивкой. Не знаю куда двинуться дальше. Были бы еще известны варианты…
— Поскольку проектов возрождения народа достаточно много, каждая обособленная группа самелиан сформировала определенную партию, — продолжала в такт моим мыслям бабушка.
Голос у нее был поставлен очень хорошо. Выступай она где-нибудь с трибуны, слышали бы её даже вдали, без какой-либо технической поддержки.
Закрыв глаза можно было представить, что Алладо говорит персонально с тобой. Но вот только закрывать глаза я побаивался. От бабушки можно было ожидать чего угодно, до программирования сознания посредством голоса, если не больше.
— Получить перворожденного и начать готовить его к будущему лидерству всего народа являлось элементом стратегической программы подавляющего большинства партий. Мы все пробовали со своим местным потомством, однако, до недавнего времени, не преуспевали и полагали, что другие партии находятся в том же положении.
Алладо сделала эффектную паузу, во время которой мать вновь шумно вздохнула, то ли о чем-то догадавшись, то ли параллельно шел еще и телепатический диалог неизвестного мне содержания.
— Мы ошибались и заметно отставали от многих из партий. До того, как Имярек, совершенно неожиданно для нас всех, получил гражданство, лучшим потенциальным кандидатом от нас считалась Орлея, дочь Орлаты. Ей до полнолетия около двух лет, результаты местами впечатляющие, но не без ряда принципиальных проблем.
Вот я и не уникальный. Какое счастье!
Захотелось тоже сделать образцово-показательный вздох облегчения, но бабушка снова посмотрел на меня так, что без всякой телепатии убедила в неуместности таких поступков. От меня требовалось просто сидеть и слушать. По возможности, делать выводы из услышанного.
— Как выяснилось после того как информация об Имяреке разошлась по диаспоре, многие партии тоже уже имеют своих перворожденных, существование которых держалось в тайне.
От диаспоры, мысленно уточнил я. Управа, наверняка, была в курсе. Версия объясняла отчего мне с такой легкостью выдали гражданские права. Никакой это был не прецедент, скорее — желание иметь свою фигуру в игре. Печатники работают учетом долгосрочных последствий…
— Мне удалось узнать о двадцати трех существовавших проектах, хотя предварительный анализ говорит, что еще около десятка, скорее всего, партиям удалось укрыть более глубоко. Не все из них завершились появлением перворожденных или же там позаботились о многоуровневом прикрытии.
— Удалось узнать только их количество или гражданские статусы, имена, уровни изучения Искусств?
Очевидно, политика на родине предков считалась женским делом. В разговор с Алладо активно вступила мама. Неужели на моей исторической родине тоже царил матриархат? Или так совпало? Скажем, эвакуировались в основном женщины и дети, как бывало во время Великой Отечественной.
Я посмотрел на отца. Он же просто слушал, явно что-то просчитывал про себя, однако не пытался задавать вопросов.
На всякий случай, я решил последовать его примеру. Хоть и чесалось вскочить на ноги и спрашивать, спрашивать, спрашивать… пускай и знаю заранее, что ничем хорошим это не обернулось бы. Бабушка не любит, когда кто-то срывает ее планы.
— По статусу Имярек вырвался в безусловные лидеры, — фыркнула Алладо, взмахнув рукой так, что едва не снесла со стола чайник. — На нашу партию теперь смотрят как на самую продажную. Пропихнуть своего отпрыска в граждане, до полнолетия, да еще чтобы получить Кей… Подавляющее большинство других партий полагает, что это либо следствие феноменально больших взяток, либо мы тут все завербованы и занимаемся тайным оказанием каким-то должностным лицам не самых легальных услуг сверх наших прямых гражданских обязанностей.
И тут нездоровая фантазия разыгрывается у наших конкуренток на полную, потому как все более ли менее реалистичные варианты они опробовали сами и куда раньше нас.
Не забыть рассказать во всех доступных для разглашения деталях о встрече с Михеем, поставил я мысленную зарубку на носу.
Печатники не требовали каких-то подписей, которые ограничивали бы мою способность рассказать о расследовании, а в политических играх мигрантов такая мелочь, должно быть, способна сыграть в обе стороны.
Так уж лучше пусть эта карта окажется в надежных бабушкиных лапах.
Я осторожно поднял руку. Вряд ли капитально не угадал с подходящим моментом. Тут же вокруг, кроме нас с Алисой, все такие нелинейные и понимающие еще до того, как раскроешь рот.
— Разумеется, тебе есть что добавить, — немедленно согласилась бабушка, не поворачиваясь в мою сторону — Но ты скован секретами, мы не можем позволить своему кандидату нарушать их даже в строго изолированном континууме. Это все равно оставляет следы, которые специалист выявит после нескольких минут общения с тобой. Согласно генеральному плану ты должен оставаться максимально чист перед законом.
— Есть то, что не подпадает под ограничения, — уточнил я, после чего меня действительно стали внимательно слушать.
А рассказывать пришлось много.
Неожиданно для себя мне пришлось не только поделиться соображениями Медеи, но и повторить по памяти странные реплики, озвученные Крокодилычем.
К счастью, память у меня хорошая, от предков досталась, ими же и натренированная.
— Безопасники и военные, — подытожила мать, когда я выдохся и замолчал.
— Это интересное сочетание. Силовое, — наконец-то подал голос отец. — Лестно, конечно, что сын сумел заинтересовать кого-то из вояк, но это лишь потенциал. А вот печатники Мадам работают куда активнее, — следом за ним прокомментировала свою реакцию мать. По некоторым косвенным признакам я сделал вывод, что параллельно разговору она что-то активно просчитывает.
— Только непонятно, расследование убийства Росомахи, это лишь предлог или за этим действительно стоит отдельный логический пласт?
— Мадам играет на нескольких досках одновременно, — скривилась бабушка, нашаривая в вазочке сушку с маком и разгрызая ее.
Хороший способ взять паузу. Я оценил…
Чем-то ей мой рассказ не понравился. Знать бы еще чем. Вызывать недовольство у Алладо… не хотелось. И мой инстинкт самосохранения полностью соглашался с чем, что лучше бы её не злить. Но сушка закончилась, и бабушка озвучила свой вывод:
— Я подозреваю, что основной интерес этой умелой особы лежит сейчас у Имярека в браслете. А охотница за силой оказалась всего лишь удобным предлогом для того, чтобы укрепить контроль.
Вот так, не называя вещи своими именами, Алладо прямо напомнила мне о необходимости быть особо осторожным с авалонским ключом.
Я же действительно, обращаю на него недопустимо мало внимания. Поставщик халявной маны, возможность побеседовать с интерфейсом в облике стертой из реальности девушки… но этим же влияние болта никак не может исчерпываться.
У этого скрытого невесть где механизма есть какие-то не озвученные цели, а Мадам интересовалась им достаточно интенсивно, хотела поместить в топологически изолированное хранилище.
