И дружинник отвернулся в сторону, словно не желая больше разговаривать с Вотшей.

А месяца через два после этого разговора прямо во время обеда в трапезную ворвался встрепанный Чермень и с порога заорал:

— Скал, Искор, Корзя, Бада, Коготь, быстро к князю!!

Вызванные ратники, не медля ни секунды, выскочили из-за стола и ринулись прочь из трапезной.

Вотша застыл с открытым ртом, забыв прожевать кусок, и растерянными глазами оглядывал спокойно жующих ратников, пока один из друзей Скала не проговорил, глядя мимо него:

— Закрой рот, извержонок, а то потеряешь то, что туда положил!

Мальчишка тут же уткнулся в свою тарелку и принялся быстро жевать, хотя мысли его были далеко от обеденного стола.

Когда он проходил двором, возвращаясь после обеда в учебную комнату, его нагнал Скал. Положив свою большую руку ему на голову, дружинник негромко проговорил:

— Я должен уехать… Ты не скучай, в случае чего обращайся к Черменю — он остается в Крае. Надеюсь пробыть в отлучке недолго, но… — Тут он на секунду замолчал, словно не знал, стоит ли делиться с мальчишкой неприятной новостью, а затем все-таки сказал: — Восточные медведи обложили Мурму… С голодухи, наверное, решились на такое. Надо смотаться туда, образумить косолапых!

Едва заметно погладив белую голову мальчика, Скал повернулся и быстро зашагал прочь.

Вотшин наставник ушел к востоку во главе девяти матерых волков. По дороге им предстояло собрать еще около пятидесяти бойцов, рассеянных по разным городкам и деревенькам — путь до восточной границы был долгим.

Мурма действительно была обложена медведями. Правда, вся стая восточных медведей не собралась: медведь — зверь-одиночка, под вожаком ходит неохотно, но зима и весна выдались тяжелые, медвежьи деревни, и без того немногочисленные, обезлюдели, скотина повымерла. Вот и пошли они в земли соседей, поживиться тем, до чего удастся дотянуться. Пяток деревень были разграблены, волчьи изверги побиты или уведены в медвежьи земли, скотина частью задрана, частью угнана за кордон. Вокруг пограничного городка, стоявшего на крутом, обрывистом берегу быстрой, с темными омутами реки, и обнесенного по широкой дуге невысоким частоколом, бродило до тридцати огромных, не знающих пощады зверей. Они не стояли лагерем, не шли на приступ — они просто стерегли укрывшихся за стенами волков пограничного гарнизона и извергов, успевших перебраться из окрестных деревень в городок. Двенадцать волков гарнизона вполне могли отразить штурм медведей, если бы те пошли на приступ — двое-трое волков вполне могли справиться с любым пришлым шатуном, но на то, чтобы изгнать полевую стаю медведей со своих земель, сил у гарнизона недоставало. К тому же в самом начале медвежьего набега погибло двое ратников из гарнизонной стаи — недавно пришедший с обозом Медведь и самый молодой из волков, впервые попавший под медвежий набег паренек.

Разорванный, погрызенный труп молодого волка притащили в город прибежавшие из дальней деревни изверги, а вот Медведь пропал без вести, хотя трое извергов и рассказывали, что видели недалеко от города, как трое медведей рвали четвертого — пониже ростом и поглаже шерстью. Вожак пограничной стаи, Ворчун, решил, что Медведь погиб.

Медведи, обложившие город, рассчитывали, что гарнизон долго не продержится, запасов в городе было немного, а послать за помощью у волков возможности не было — медведи перехватывали всех, кто выходил за частокол.

Но нападавшие не знали, что Всеславу удалось организовать связную цепочку. Помощник Ворчуна мог послать мысленное сообщение в Вороний лес, верст за пятнадцать от Мурмы. Там, в самой чащобе, на лесной заимке жила волчья семья, охотники за пушным зверем. Вожак этой семьи — одиночка, не желавший перебираться в город, — имел исключительные способности к мыслеречи и передавал полученные из пограничного городка сообщения верст за сорок вожаку заставы в городке Звияге, а оттуда сообщение доходило до Края в течение нескольких десятков минут. Так что меньше чем через сутки после появления медвежьей полевой стаи в окрестностях Мурмы Всеслав узнал о нападении!

Полевая стая Скала уже в первые сутки своего марша выросла до сорока волков, правда, с десяток примкнувших к стае были совсем еще молоды. В Звияге в стаю влились еще двадцать два волка — опытные, надежные бойцы. От Звияги до Мурмы волчьей экономной рысью было около двух суток ходу, места были малонаселенные, так что стая увеличилась всего на шесть бойцов. На седьмые сутки Скал вывел свою стаю, состоявшую из семидесяти с лишним волков, на опушку леса, отделенную от частокола Мурмы всего пятью сотнями метров негустого кустарника и луговой травы. Стая залегла, а Скал вызвал Ворчуна — отсюда он мог связаться с вожаком пограничной стаи напрямую:

«Мы пришли, Ворчун, где твои косолапые дружки обретаются?»

«Скал — ты ли?» — раздалась в голове волка ответная мысль.

«Я, я… — с некоторым раздражением ответил Скал. — И со мной еще семь десятков ребят! Говори, где медведи попрятались!»

«Значится, так… — начал свои пояснения Ворчун. — Четверо и с ними, похоже, вожак полевой стаи в кустах засели прямо напротив воротной башни, метрах в двухстах от частокола. Вправо и влево от них через каждую сотню метров под кустами попрятались еще по паре топтунов — всего шесть сторож. Между ними по одному бродят восемь зверюг, вроде дозора, стерегут, чтобы из города никто не сбежал, а еще с десяток в лесу обретаются — этих мне не видно, но они точно там и связь с вожаком держат!»

«Ясно… — мысленно протянул Скал. — И давно они эти позиции заняли?»

«А вот как с деревеньками покончили, до которых добраться смогли, так и расселись! — зло ответил Ворчун. — Знают, что у нас сил не хватит, чтобы их отогнать!»

«Теперь хватит… — коротко ответил Скал. — Вы из города не вылазьте, мы сами с этими топтунами разберемся!»

Первым делом Скал послал в обход окружающего город леса полтора десятка волков. Их задачей было разыскать прячущихся медведей. Остальных бойцов он разделил на семь неравных отрядов — самый большой, из двадцати волков, он возглавил сам, еще шесть малых стай, по пяти волков в стае, должны были атаковать медвежьи сторожи, а оставшиеся семь волков — отвлекать дозорных медведей, не давая им прийти на помощь атакуемым.

Около часа ушло на то, чтобы скрытно занять удобные для атаки позиции, а затем семь волчьих стай, прячась в густой траве, медленно двинулись к объектам атаки.

«Только бы Ворчун не ошибся с местонахождением топтунов!..» — думал Скал, продвигаясь к широко разросшимся зарослям бузины, поднимавшимся островком над густой, высокой травой. Именно в этих зарослях должна была скрываться головка медвежьей полевой стаи со своим вожаком. Когда до места оставалось метров сорок, далеко справа вдруг раздался раскатистый медвежий рев, а в ответ ему прозвучал долгий, тоскливый волчий вой…

Из зарослей, к которым направлялся отряд Скала, вынырнула огромная медвежья голова и обежала своими крохотными глазками пространство, отделявшее кусты от лесной опушки. Волки замерли в траве, и в этот момент снова раздался медвежий рев, на этот раз гораздо ближе к резиденции вожака медвежьей стаи.

Выглядывавший из зарослей медведь выбрался на траву, неторопливо проковылял чуть в сторону и, встав на задние лапы, посмотрел в направлении продолжавшегося рева. И в этот момент из травы позади стоявшего медведя выметнулось стремительное серое тело. Одним броском преодолев пять разделявших их метров, волк упал на медвежью спину и рванул острыми клыками мохнатый, вздыбившийся загривок!

Медведь негромко рыкнул и мгновенно крутанулся на месте, пытаясь сбросить оседлавшего его волка, однако это ему не удалось. Серый хищник огромным репьем впился в бурую лохматую шкуру и не думал выпускать из клыков свою добычу. Тогда медведь мгновенным броском опрокинулся навзничь!.. Огромная туша рухнула в траву, лапы, вооруженные острейшими трехсантиметровыми когтями, раскинулись в стороны в поисках напавшего зверя, но волк, словно заранее зная маневр противника, уже отскочил в сторону, и, как только медведь оказался в траве, снова бросился вперед, на незащищенное брюхо бурого гиганта!