Русло реки по широкой дуге продолжало поворачивать в сторону столицы, и я решил, что лес надо мной невелик – недалекий город вскорости должен был съесть его. Поэтому я продолжал бодро шагать по песчаному наносу, внимательно следя за поведением речных обитателей. Пока все было тихо, но «нечаянные встречи» смогли начаться в любой момент.

Я прошел еще около двух километров и увидел, что впереди мой путь преграждает осыпь. Довольно большая ель, подмытая, видимо, совсем недавно, рухнула с обрыва, утопив свою верхушку в реке, а вывороченное корневище столкнуло вниз пару кубометров глины, совершенно перегородившей мою песчаную дорожку.

Подойдя ближе к этой неожиданной преграде, я принялся раздумывать, каким способом ее преодолевать. Впрочем особо много раздумывать не приходилось – надо было либо карабкаться вверх по осыпающейся, подмоченной утренней росой глине, либо обходить осыпь прямо по воде. Представив, в каком виде я буду если перелезу через этот глиняный курган, я немедленно выбрал путь по воде… Такой выбор был сделан еще и потому, что длительное путешествие по берегу, в непосредственной близости от воды, проделанное безо всяких эксцессов, успокоило меня, усыпило мою бдительность!

Я разулся, закатал брючины выше колен и осторожно ступил в прозрачную воду.

Дно было песчаным, и таким же прочным, как и песчаный берег. Глубина реки не слишком увеличивалась, и хотя я, обходя осыпь, отошел от берега метра на три, вода доходила мне всего лишь до середины голени. Было похоже, что мне удастся без приключений миновать эту неожиданную преграду, но когда я уже почти обогнул осыпь, из песчаного дна, рядом с моей голой ступней вынырнул крошечный темно-зеленый стебелек, мгновенно выпустивший три небольших широких листика, образовавших розетку. В следующую секунду из середины этой розетки выметнулось два тоненьких зеленых усика, которые прямо на глазах начали стремительно расти и утолщаться, при этом шустро шаря по дну вокруг растения. Очень быстро один из усиков наткнулся на мою ступню, и в тоже мгновение она была буквально оплетена скользкой, шипастой зеленью!

Все это произошло настолько быстро, что я даже не успел отдернуть свою ногу, а когда я все-таки попытался это сделать, мне показалось, что к ней приковали корабельный якорь.

А спустя еще секунду вода в реке до этого совершенно спокойная, начала сильно рябить, словно над ней пронесся вихрь, и… быстро подниматься!

На одно мгновение я растерялся, а затем вдруг улыбнулся и покачал головой:

– Ну и упрямый же ты мужик!!

Мой возглас был насмешлив, но окрашен некоторой долей уважения. Однако он остался без ответа. Тогда я продолжил:

– Ну чего ты добиваешься?..

– Я тебя утоплю!!!

Ответ прозвучал вполне внятно, хотя шел явно из-под воды.

– Да?!! – Вполне натурально удивился я. – И тебе не жаль своей реки?!!

– А что с ней может случится?! – Голос был все тем же глухим и шипящим, хотя звучал вполне отчетливо.

– Как это – «что случится»?! – Усмехнулся я. – Или ты забыл, что я сделал с твоими лоскотухами. А ведь там я использовал самую малость своей Силы. Представляешь, что будет с этой прекрасной рекой, если я высвобожу ее всю?!

– Что?! – Переспросил Шишок.

– Вода в ней выкипит, а дно станет стеклянным! – Спокойно ответил я.

– Каким?.. – Не понял Шишок.

Я отщипнул от своего кокона горошину Силы, сжал ее и швырнул в реку метрах в десяти от себя. Как только горошина достигла дна, я превратил ее в тепло.

На поверхности реки мгновенно вздулся огромный пузырь, затем вода выплюнула фонтан пара и свилась трехметровой воронкой, стараясь залечить обожженное место.

– Посмотри что получилось на дне твоей реки. – Небрежно предложил я. – И если можешь, попробуй представить, что все ложе этой реки станет таким!

Спустя секунду над рекой прокатился тяжелый рев, но заговорил снова я, не дожидаясь когда к Водяному Шишку вернется дар речи, и тон у меня был весьма наставительным:

– Тебе, дружище, надо ловить меня вдали от собственной среды обитания. Вот с умыванием идея у тебя была хороша – изящно и без риска для своих лоскотушек, рыбок и прочей вводной живности. Мне, признаться, едва удалось вывернуться. А сейчас… Ну разве это достойный размен – какой-то хлипкий колдун за целую реку… да и сам ты еще неизвестно уйдешь ли отсюда живым!

Вода между тем дошла мне уже до колена, и потому я строго добавил:

– А если ты мне штаны намочишь, я точно спущу тебе в реку половину своей Силы… Прокипячу твою водичку вместе с рыбкой и другой живностью!

Зеленая пакость на моей ноге, стянулась тугим узлом, словно желая оставить по себе долгую память, а затем расслабилась… распустилась… освободила мою ногу, и я спокойно зашагал к берегу, легко преодолевая поток отступающей воды.

Выбравшись на мокрый песок, я отошел насколько смог от воды и принялся обуваться, с трудом натягивая на мокрые ноги носки. И в тоже время я ощущал на себе пристальный, тяжелый, недобрый взгляд – похоже, Водяной Шишок не торопился убраться из реки.

– Слушай, Водяной Хозяин, – с легкой усмешкой поинтересовался я, – а что ты на меня так взъелся? В конце концов, я всего лишь спас своего друга от смерти… от утопления, разве я поступил неправильно?!

– Ты меня обидел!.. – Глухо прошипел Шишок из-под воды.

– Чем это я тебя обидел? – Удивился я. – Разве защищаться не естественное право каждого живого существа? Ты ведь тоже примчался своих лоскотух защищать!

– А кто ж их кроме меня защитит?! – Свирепо поинтересовался Шишок.

– А кто кроме меня защитит Макаронина? – В тон ему ответил я. – Ты себе представить не можешь из каких заварух мне его приходилось вытаскивать!

– Он что, служит тебе? – Гораздо спокойнее спросил Водяной. – Он твой раб?!

– Да нет… – пожал я плечами и едва не рассмеялся, представив себе, какой из Макаронина получится раб.

– Так что ж ты его защищаешь?.. Какая тебе от него выгода?..

– Ну при чем здесь выгода! – Возмутился я. – Говорю ж тебе – он мой друг!..

– Друг!.. Хм… Друг… – Глухой, шипящий голос выдавал некую задумчивость его обладателя. – Но если ты защищаешь… друга, значит он тебе зачем-то нужен?.. Зачем?!!

«А действительно – зачем?!» – Вдруг подумалось мне. А вслед за этим мелькнула мысль о том, сколько беспокойства, тревог и, чего уж там скрывать, неприятностей принесла мне дружба с Юриком Макарониным!

«Так… зачем же?!!»

И тут я понял – «зачем».

Не заботясь о том, что мои джинсы промокнут, я уселся прямо на влажный песок и негромко спросил:

– Ты знаешь, что такое одиночество?..

– Это, когда ты один… Это, когда… – глухой голос смолк и после долгой паузы закончил, – когда ты говоришь сам с собой…

– Так вот, если у тебя есть друг, ты никогда не будешь одинок!..

Водяной Шишок помолчал, а затем снова переспросил:

– Так ты его защищаешь, чтобы было с кем просто поговорить?..

«Можно ли с Макарониным „просто поговорить“?.. – задал я вопрос сам себе и тут же сам себе ответил. – Можно, только очень недолго. Если у тебя есть какая-то проблема, обсуждать ее с Юриком совершенно бесполезно – он немедленно бросится решать твою проблему, причем будет делать это на свой лад и по своим „понятиям“, чем создаст тебе еще одну проблему! А может быть и не одну!.. Н-да! Вопросики, однако, задает этот Водяной!!»

Отвечать я начал очень осторожно, вроде бы размышляя:

– Понимаешь… ты все время пытаешься свести ответ на свой вопрос к какому-то одному и очень простому понятию… К… нужности, что ли… Но ведь бывают вещи вроде бы совершенно ненужные и в тоже время очень для тебя дорогие!..

– Бывают, – неожиданно согласился Шишок, – у меня есть жемчужина, мне ее морская дева отдала… Нагадила, зараза, а потом откупалась!..

Тут он вдруг замолчал, может быть вспоминая этот случай с морской девой, и продолжил после минутной паузы:

– Да… Так вот, я эту жемчужину все время с собой таскаю… Красивая очень, хотя мне она совершенно не нужна… даже мешает!