– Она такая, как надо! – Жестко осадил я разговорившегося мужика. – Это ваш Змей… Горилыч какой-то не такой! Ну да ничего, мы со старшим лейтенантом мозги ему вправим!!
Володьша бросил в мою сторону быстрый косой взгляд и едва заметно покачал головой.
– Сомневаешься?! – С усмешечкой спросил я.
– Сомневаюсь! – С некоторой отчаинкой в голосе выдохнул Володьша, и поспешил объясниться. – Нет, ты, конечно, серьезный колдун, только ведь ничегошеньки об Змее Горыныче не знаешь! А когда так, то как ты можешь колдовство-то свое применить, может оно Змею-то только на пользу пойдет!!
– Здесь ты прав, – согласился я, и почувствовал, как Володьша с облегчением вздохнул – видимо он опасался, что я рассержусь. Однако, я и не думал раздражаться. Вместо этого я самым благодушным тоном, но с определенной целью продолжил:
– Информация о Змее, да и вообще обо всем вашем Мире, мне конечно нужна. Так ведь я и не завтра утром собираюсь в драку лезть. Если мне Людмилу не удастся по дороге перехватить, то пока мы до столицы вашей доберемся, многое можно будет узнать и… понять.
Я взглянул на Володьшу и добавил:
– Вот и ты, наверняка, тоже можешь порассказать интересного!..
– Конечно могу, – неожиданно легко согласился Володьша, – я ж до побега в департаменте слухов и домыслов трудился – почитай в самом информированной службе. А когда прежний-то Змей того… удалился от дел…
– Постой, – перебил я его, – давай-ка по порядку! У вас тут что, власть недавно поменялась?!
– Поменялась… – Со вздохом подтвердил Володьша.
– Рассказывай! – Потребовал я.
– Что?! – Удивленно вскинулся Володьша.
– А все! Все, что знаешь, все, как было, с самого начала!
– Ну, с самого-то начала теперь вряд ли кто сможет рассказать, да и как на самом деле было я тоже не знаю… – несколько неуверенно протянул мужик, – Могу рассказать только то, что, в общем-то, все знают… Ну, может быть, с кое-какими подробностями.
– Давай с «кое-какими подробностями!» – Согласился я.
Володьша помолчал, собираясь, видимо, с мыслями, а затем заговорил напевно, словно рассказывая древнюю балладу:
– До совсем недавнего времени государством нашим правил ужасно могучий Змей Горыныч по прозванью Поллитрбурло. Головы у него были все как одна мудрые, крылья, по двенадцати сажён, да с подкрылками и элеронами, а лапы – жуть! Каждый коготь по полтора десятка вершков чистой кованой кости! Когда Поллитрбурло на трибуне во время военных парадов стоял, народ от восторга орал, от страха писался!
А всего голов у Поллитрбурла было не то двенадцать, не то четырнадцать, а иногда может даже и восемнадцать! Правил Поллитрбурло лет сто или даже поболе, и, поскольку голов у него было… того… много, бдил за всем, что в государстве делалось! Каждая голова свое дело наблюдала. Ты себе представить не можешь, но даже железо и уголь кузнецам выдавали столько, сколько Поллитрбурло назначал, ну и конечно кузнецы эти ковать могли только то, что им Поллитрбурло предписывал.
Конечно, у Змея Горыныча Поллитрбурла было много этих… помощников – всякие там дьяки, подьячие, видальники, грымзы, столовертухи, мянисты, а уж мелких людишек, всяких там верхних ниженеров и просто ниженеров – так тех без счету.
И ты знаешь какое у нас тогда было сильное государство?! Армия была – все соседи плохо спали, одних главных полководцев в звании дегенералмиусиусов аж сто двадцать две штуки было, а ведь под каждым тыщ по триста воинов разного звания ходило!
«Врет! – Немедленно подумал я. – Не может быть в этом… к-хм… государстве такой армии!» – Но перебивать не стал, а Володьша вдохновенно врал дальше:
– В общем, крепкая была держава! Ну, конечно торговля процветала – торговлей-то тоже Поллитрбурло командовал. Одной живой воды в другие страны тыщу цистернов в год продавали!!
Тут Володьша чуть сбился, посмотрел на меня и поинтересовался:
– Ты знаешь, что такое цистерн?!
– Ну-у-у… – неуверенно протянул я, – догадываюсь, что много!
– Цистерн – сто бочков, бочк – двести ведров, ведр – триста штофцев, штофц – четыреста стаканцев, стаканец – пятьсот стопков, стопк – шестьсот каплев, капль… – Володьша смолк, чуть подумал и закончил, – ну, капль – он капль и есть, чего его делить!
Он снова немного помолчал, но почувствовав мое внимание к своему рассказу, продолжил.
– Так вот! Лет пятнадцать назад главная голова Поллитрбурла, которую завали Первак Секретут стала сбои давать – то память откажет, то счет забудет, то язык начнет заплетаться, а брови у ней выросли, аж глаз не видать стало. Ну, ты знаешь, густые да косматые брови к старости отрастают! Пока другие головы думали, как ей помочь, она окончательно… того. Ну, тут и началось!!
Оставшиеся сиротами головы все, как одна, главными захотели стать, а прямо заявить об этом им почему-то стыдно было – положено, вишь ты, мирно договариваться, чтоб, понимаешь, тебя все остальные признали! Ну, покрутились, покрутились они – выбрали одну… Да только голова эта малоопытная была. Начала она туда-сюда кидаться, все, значит, искала чем бы таким действенным жизнь людям улучшить. Сперва решила бражку запретить! Представляешь?! Ну, оно конечно, запретила… Все запретила – и пиво, и медовуху, и настойки-наливки всякие, и квас-ситро, а уж чистую бражку, так ту вовсе врагом народа объявила. Короче, совсем у державного люда радости не стало! Потом голова пообещала армию сократить, поскольку хлеба на прокорм ее не стало! Ну, сам понимаешь, как это известие встретили все дегенералмиусиусы, и те, кто под ними ходили! Потом вдруг разрешила кузнецам ковать что кто хочет, столярам строгать что кто хочет, вот только ни железа, ни леса, ни угля выдавать совсем не стала – нет говорит больше ни железа, ни леса, ни угля!
Года два она так вот кувыркалась, а потом мы вдруг узнаем, что издох наш Поллитрбурло совсем, а головы его кто куда расползлись и там объявили сами себя главными… кто кем… Ну, кто Змеем, опять же Горынычем, а кто Гюрзой Анакондовичем, это уж кому как нравилось. Не все, правда, на новом месте прижились, некоторых вскорости задавили местные… к-хм… Змееныши Горыновичи, но я не про то…
Мы-то даже растеряться не успели, как в столице у нас новый Змей Горыныч объявился! Звать его Плюралобус Гдемордакрат, и голова у него всего одна, но… лихая! Этот… Плюралобус сразу и бражку, и пиво, и все остальное ситро разрешил!.. То есть разрешил и делать самим, и продавать, и пить, и на землю лить! И не только это разрешил, но и все остальное тоже… То есть – все!!
Ну, тут, конечно, без драки не обошлось – человек, ведь, каждый хочет побольше под себя захапать, и всего всем всегда не хватает. Некоторые так и до смерти… нахапались, но постепенно все как-то образовалось и теперь мы живем в полной свободе, правда, у большинства кроме этой свободы ничего и нет!.. Вот хотя бы у меня…
Тут Володбша вдруг повесил голову, задумался.
Над усадьбой, над окружающим ее лесом, да, пожалуй, и над всем этим Миром повисла ласковая теплая тишина, сдобренная монотонным стрекотанием сверчков, совсем, впрочем, не нарушающим ее. Я раздумывал о… кратности Миров и Событий, а Володьша негромко сопел, то ли засыпая, то ли припоминая какую-то давнюю обиду.
Минуты три мы молчали, и вдруг Володьша снова заговорил, резко, с каким-то внутренним надрывом:
– Таких этот Плюралобус кадров набрал – все сплошь каторжане-душегубцы, хоть и учились они в фрязинских гуниверситетах!! Говорят – что песню душевную льют, заслушаешься, а на деле!.. Я б им всем… – Тут он, не договаривая, скрипнул зубами, и, секунду спустя, продолжил чуть спокойнее. – И, главное, этого… Плюралобуса Гдемордакрата… вся сущая нечисть поддерживает. Народ еще туда-сюда, серединка-наполовинку, многие в сомнении, а домовые, овинники, кикиморы, мокруши, лоскотухи, водяные шишки, егозы, а особенно мары запецельные да банники – все, как один за нового Змея Горыныча!! Чем он им подмаслил, никто понять не может… Правда, надо признать, он на ихнем языке, как на своем собственном чешет!!