Прямо перед нами, за низеньким, густо зеленеющим кустиком расположились два темно-зеленых, сливающихся с зеленью леса шара. Они были небольшими, сантиметров по сорок в диаметре, и, похоже, им был не свойственен покой. Создавалось такое ощущение, что эти шарики все время вибрировали, так что их контур расплывался перед глазами. А затем они неожиданно сорвались с места и метнулись поперек нашего пути к зарослям кустов, вылезавших из неглубокой, заросшей канавы.

Достигнув этих зарослей, шары снова остановились, продолжая все также вибрировать. Ничего похожего на органы чувств я у них не заметил, но в тоже время мне было почему-то совершенно ясно, что шары наблюдают за нами.

Между тем, копыто Душегубовой лошади наконец-то погрузилось в траву и вверх пошла другая нога. Это невозможно медленное движение ног скакуна ужасно действовало мне на нервы, ну не привык я к такому ритму жизни. Еще раз взглянув на притаившиеся шары, я плюнул и снял заклинание.

Мир снова обрел привычную скорость,.. а вот шарики исчезли. Хотя я и знал, в каком месте они притаились, увидеть их было практически невозможно – даже мне, знавшему где их надо высматривать, они представлялись просто чуть более густой тенью, ложившейся от зарослей.

Тем не менее я тихонько рассказал находившимся со мной троллю и Тринт-тату, об учуянной Второй третью живности.

– Значит клыков, рогов и когтей ты у них не заметил?.. – глухо переспросил Душегуб.

– При такой скорости они тебя и без клыков достанут… – неожиданно заметил Вторая треть.

– Это как? – не понял тролль.

– А представь себе, что он внутри каменный, – пояснил Вторая треть, – Как ты себя почувствуешь, если такой булыжник на такой скорости в твою голову попадет?

– Серый, – глянул в мою сторону Душегуб, – Твои шарики каменные?

– Я их что, щупал!.. – ответил я вопросом на вопрос, и мой ответ, судя по всему, совершенно не удовлетворил тролля. Он довольно долго молчал, поглядывая по сторонам, а потом вдруг заметил:

– Нет, вряд ли они каменные или металлические…

– С чего это ты так решил? – немедленно поинтересовался Тринт-тат.

– Во-первых, ты сам сказал, что они живые, – пожал тролль своими могучими плечами, – А во-вторых, если бы они были каменными или металлическими, они были бы очень тяжелыми…

– Ну и что? – не понял Тринт-тат.

– Серый сказал, что они очень быстро набирают скорость и очень быстро тормозят. Имей они большой удельный вес, это им вряд ли удавалось бы.

«Логично…» – с некоторым облегчением подумал я.

Наше путеводное зарево спряталось за верхушками подросших и плотно сомкнувшихся деревьев, но я прекрасно чувствовал направление, так что не боялся сбиться с дороги. Тролль, по-видимому, тоже твердо знал в какую сторону нам надо двигаться. Так что отсутствие ориентира не заставляло нас кружить по лесу, хотя порой приходилось объезжать особо непроходимые заросли или глубокие, наполненные какой-то жухлой водой ямины. Правда, мне приходилось объезжать еще и подозрительные напряжения магического поля, так что порой тролль бросал вопросительные взгляды в мою сторону, но вопросов не задавал и в споры не вступал, предпочитая молча следить за всеми получающимися извивами пути и стараться сохранить принятое направление.

Однако, Фродо, несмотря на свое «хоббитское» происхождение, был, видимо, начисто лишен чувства направления. Буквально через пару десятков минут после того, как зарево исчезло из поля нашего зрения, раздался его недовольный слегка визгливый голосок:

– Серый, тебе не кажется, что мы кружим на одном месте? Вот ту яму с двумя дохлыми лягушками я уже третий раз вижу.

– Те лягушки были желтые и плавали пузом вверх, – ответил хоббиту вместо меня Твист, – А эти вполне живы, и если ты будешь так орать, они могут испугаться и прыгнуть прямо на тебя…

– Фу, какая гадость, – возмутился Фродо.

– Вот и помалкивай, – продолжил свое наставление Твист, – И не хватайся за свой кинжальчик, а то порежешься.

В этот момент, обогнув очередную болотину мы между раздавшимися деревьями снова увидели переливающийся лоскут зарева. Было такое впечатление, что оно приблизилось.

Я снова долго смотрел на эти матово переливающиеся всполохи, а когда опустил глаза, увидел первую изумрудную змейку. Небольшая, серовато зеленая змея с яркими изумрудными глазами смотрела на меня из-за замшелого пня, словно прикидывая каких гадостей можно ожидать от этого нелепо одетого мужика. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем она неожиданно… улыбнулась!.. Во всяком случае узкие, едва заметные, «змеиные» губы расползлись, приоткрыв мелкие, блеснувшие ртутным отблеском зубки, и следом за этим змейка мгновенно канула в заросли.

– Не думал, что ты знаком с местными обитателями… – ворчливо заметил тролль.

Я недоуменно посмотрел на него и спросил:

– С чего ты решил, что я с кем-то здесь знаком?

– Да видел я, видел, как ты с этой гадой перемаргивался… И как она тебе улыбалась… Прям, Царевна-змеюшка…

Я ничего не ответил на это странное замечание, в самом деле, не убеждать же упрямого Душегуба, что это было простым совпадением… Да в общем, и некогда было мне его в чем-то убеждать – лес неожиданно расступился, и наши кони вышли на широкую совершенно чистую поляну, поросшую короткой, словно подстриженной, густой и жесткой травой.

Посреди этого газона, образуя некое подобие аллеи, на высоких постаментах из черного камня выстроившись в два ряда стояли шесть статуй. Фигуры были выполнены из какого-то розового камня и выглядели «как живые».

Я скользнул по ним взглядом и сам окаменел от изумления. Ближняя к нам статуя, стоявшая справа, изображала весьма знакомую мне личность, это был… Епископ! Я мгновенно узнал и его костюм, напоминавший мне камзол испанского покроя, и чуть заломленную широкополую шляпу со свисающим пером, и, самое главное, его лицо – слегка насмешливое, уверенное до наглости, с капризным изгибом губ. Вот только в уголках широко открытых глаз этого истукана таился ужас. В глазах человека, послужившего моделью для этой статуи никогда не было такого выражения!

Пораженный этой фигурой, я сам не заметил, как слез с лошади и приблизился к ней вплотную. Но тут рядом со мной раздался возглас Изома:

– Да это же король Кин!.. Кин Зеленый!..

Я оглянулся. Бертран стоял у самой дальней статуи и с превеликим удивлением разглядывал ее. Рядом с ним застыл Твист, нелепый в своем разноцветном наряде, на зеленом газоне рядом с изысканными статуями.

Эльнорда и Фродо расположились прямо за моей спиной и не сводили глаз с фигуры Епископа. Они, без сомнения, тоже узнали его.

Только Душегуб и Тринт-тат оставались безразличными к окружавшим нас произведениям искусства. Первый в силу своей ответственности продолжал внимательно наблюдать за окружающей природой, второй, по-видимому, ничего не понимал в скульптуре и, к тому же, среди статуй явно не было его знакомых.

Я быстро направился к Изому и Твисту. Бертран, услышав мои шаги обернулся и повторил еще раз:

– Гэндальф, посмотри, это статуя нашего пропавшего короля… отца Кины. Только не пойму, что она тут делает?

На постаменте стояла высокая, около двух метров, фигура рыцаря, закованного в гладкие доспехи. Небольшой овальный щит был прислонен к ноге, обеими руками король держал каменные ножны длинного прямого меча, опершиеся острым концом на постамент. Забрало шлема было откинуто, и на лоб короля падала короткая густая прядь волос, а его глаза строго смотрели на нас… Нет, не строго, а скорее гневно…

– Ну что ж, – негромко пробормотал я, – Дочь похожа на своего отца…

Кина, действительно, была очень похожа на отца, так похожа, что у меня снова защемило сердце.

– Да, это король… – неожиданно произнес Твист, – Но где же Башня?..

Этот вопрос сразу вернул меня к действительности. Я оглядел поляну, согласно сведениям мера Сотдана, Брошенная Башня должна была быть именно здесь, но… ее не было.