– Ну а меня, видишь, не выкинуло и не вырвало! А вот если ты не прекратишь свой допрос, любопытный ты мой, то я тебя снова на Чужую тропу поставлю!

– Что, без моего согласия?! – Похоже, я снова здорово удивил паренька.

– А зачем мне твое согласие?… Ну как, пошли?… – Я поднял руку, показывая, что готов произнести заклинание, и калитка тут же распахнулась, открывая довольно неприглядную внутренность монастырского двора.

Он был невелик. Прямоугольник, ограниченный стеной и невысокими старыми постройками, украшало несколько небольших кочек, между которыми зеленели покрытые толстым слоем ряски лужи. В лужах, возвышаясь на несколько сантиметров над их яркой зеленью, лежали деревянные чурки, составляя несколько шатких дорожек. Первая мысль, которая пришла мне в голову при виде этого заболоченного двора, была: «Откуда это они взяли столько дерева?…»

Когда я, оглядев двор, бросил взгляд на обрамлявшие его строения, то увидел, что за мной самим с большим интересом наблюдает молодой человек, не старше двадцати с небольшим лет. Он был одет в привычный уже темный балахон с откинутым на спину капюшоном и стоял прислонившись к перилам крыльца, ведущего в центральное двухэтажное здание, срубленное из толстых бревен.

Встретивший меня паренек прикрыл калитку, задвинул здоровенный ржавый засов и двинулся вдоль стены к ближнему невысокому сараю. А я направился по деревянной тропинке в сторону крыльца, одновременно приглядываясь к его обитателю.

Сначала я решил, что это один из послушников, но почти сразу же отмел эту догадку. Паренек стоял слишком независимо и не выглядел подчиненным. Значит – монах? Но для монаха он был слишком молод…

Я подошел к самому крыльцу и представился:

– Меня зовут Илия, по прозвищу Серый Магистр. Меня направил к вам настоятель Викт. Я ищу Путь…

Парень еще несколько секунд молча меня разглядывал, а потом словно бы нехотя произнес:

– Быстро, однако, ты до нас дошел… И совсем чистый… По болоту-то как топал? Не похоже, что по вешкам…

– Мне бы с кем из монастырского руководства переговорить… – прервал я его вопросы и рассуждения. – Лучше всего с настоятелем…

– Так я и есть настоятель Норг, – с усмешечкой ответил парень и, увидев мое удивление, добавил: – Что, недостаточно солиден?…

– Да уж, не мэтр, – подпустил я сарказма в голос, чтобы скрыть собственное замешательство.

– Что делать, – пожал плечами Норг, – старики здесь долго не живут. Так что, как только появляются первые признаки ревматизма, приходится старичка отсюда убирать…

– Ну, думаю, – я окинул взглядом болотистый двор, – что признаки ревматизма появляются уже годам к сорока…

– Ошибаешься, гость дорогой, к тридцати… Да что это ты на крыльце застрял. Ты, наверное, после долгой дороги проголодался. У нас как раз время завтрака. Так что прошу в нашу трапезную…

С этими словами настоятель повернулся и, толкнув неприятно заскрипевшую дверь, шагнул в прихожую.

Внутри главное здание монастыря также поражало своей ветхостью. Дощатые полы жалобно поскрипывали, словно им было невмоготу держать на себе беспокойных жильцов. Стены, когда-то окрашенные в приятный бежевый цвет, покрывали неопрятные потеки. На потолках сырость развела целые поля плесени. Даже небольшие, чисто вымытые окошки, казалось, через силу пропускали утренний свет, настолько темно было в прихожей и коридоре, по которому мы прошли в трапезную.

А там за обширным столом светлой сосны уже сидели восемь молодых ребят, среди которых я сразу узнал открывшего мне калитку конопатого паренька. На столе высился большой чугунок, рядом с которым стояли широкая тарель с нарезанным хлебом, стопка небольших мисок и высокий пузатый кувшин в окружении нескольких кружек.

– Вот и вся наша братия… – обвел настоятель собравшихся.

– Что, всего девять человек?… – не удержался я от удивленного вопроса.

– Целых девять человек! – поднял кверху указательный палец настоятель. – Еще два года назад здесь оставалось только трое… – И он указал на свободное кресло рядом с местом во главе стола.

– Но почему?… – невольно спросил я, усаживаясь на предложенное место.

– А потому, что здесь в принципе невозможно жить… – спокойно ответил настоятель и подал знак кому-то из братии.

Один из сидевших монахов вскочил и принялся накладывать из чугуна в миски круглую вареную картошку. Скоро перед каждым из присутствующих стояли миска с картошкой и кружка с темным пивом, лежали длинная двузубая вилка и кусок хлеба. Монахи, не обращая внимания на наш разговор, принялись за свой нехитрый завтрак. А я продолжил свои расспросы:

– Меня, собственно говоря, интересует, почему основатель монастыря выбрал это место, если здесь невозможно жить? Чем он руководствовался?

– Так когда монастырь возник, здесь было каменистое плато. – Настоятель с трудом проглотил сухую картошку и усмехнулся. – Ну где ты видел, чтобы в горах было такое болотище?

«Действительно!… – мелькнуло у меня в голове. – Пейзаж явно не горный…» А настоятель между тем продолжал свой рассказ.

– Монахам первого поколения, да и еще трем-четырем поколениям после них, пришлось таскать на это плоскогорье землю, чтобы разбить хоть небольшой огород. Зато от нашего монастыря до самых предгорий была проложена прекрасная дорога, по которой приходили новые послушники и паломники, везли в монастырь припасы и подарки от получивших помощь гостей. Можешь мне поверить, монастырь процветал…

Настоятель прихлебнул небольшой глоток из своей кружки и, немного подумав, продолжил:

– Но лет восемьсот назад в окрестностях монастыря появился Черный маг…

Я сразу вспомнил, какими словами меня встретил паренек у калитки. «Кого там Черный маг принес…» – очень похоже на проклятие!

А настоятель продолжал:

– И стал этот Черный маг творить всякие безобразия. И караваны грабил, и путников околдовывал – на пропасти да под обвалы выводил. И стены монастыря рвал. В общем, совсем монахам жить не давал. В конце концов тогдашний настоятель организовал самую настоящую охоту на этого мага. Разыскали его убежище – одну из старых заброшенных штолен, и настоятель один вошел к Черному магу.

Что там происходило, никто не знает, но спустя часа три из отверстия штольни выбросило огромное черное облако. Облако поднялось к небу, но не уплыло куда-нибудь в сторону, а неподвижно повисло над нашим плоскогорьем. А еще спустя некоторое время несколько монахов спустились под землю. В конце выработки они обнаружили тяжело раненного настоятеля и вытащили его наружу.

Но настоятель, едва успев рассказать, как он с огромным трудом выиграл поединок у Черного мага, скончался у них на руках. И едва он испустил дух, монахи услышали тихий шепот. Причем было такое впечатление, что этот шепот раздавался сразу отовсюду. Сказано было следующее: «Напрасно ваш настоятель думает, что победил меня! Я все равно выживу ваш монастырь с этого места… Не жить вам здесь…»

Монахи обыскали всю округу, но никого не нашли. Они отнесли тело настоятеля в монастырь и похоронили его в монастырской часовне.

А на следующий день после похорон черная туча, которая продолжала висеть, накрывая всю округу, пролилась черным дождем. И лился этот дождь без малого трое суток. Под его струями гранитные глыбы плавились, словно лед под кипятком, и растекались вокруг монастыря жидкой грязью. А черный дождь проникал глубже и глубже, растворяя гранит, так что за эти три дня каменистое плоскогорье превратилось в сплошное грязное месиво глубиной чуть ли не десять метров. Вот так и появилось это странное болото в горах.

Позже, когда новый настоятель и кое-кто из самых умелых монахов смогли выбраться из монастыря, оказалось, что дождь накрыл территорию, представляющую собой практически идеальный круг, в центре которого расположен монастырь. За пределами этого круга плоскогорье сохранилось нетронутым. То есть получилась этакая каменная тарелка, наполненная грязью, с низеньким островком посредине, на котором стоит наш монастырь.