– Нет… – помотал головой гвардеец.

– И кто такой Саратов, ты тоже не знаешь? – еще вкрадчивее спросил я.

– Не знаю… – подтвердил гвардеец.

– Ну и подраспустили вас тут! – неожиданно гаркнул я, – Шалая на вас нет, он бы вам мозги вправил!

Гвардеец вытянулся и «ел» неизвестное начальство глазами. Его служебное рвение мне понравилось, поэтому я немного сбавил тон :

– Значит так: На твой вопрос «Кто идет?» должен последовать ответ «Саратов», на что ты должен сказать «Таганрог, проходи». Понял?

– Понял, – кивнул головой гвардеец, – А кто такой Саратов?

– Не твоего ума дела, еще вопросы будешь задавать…

– А если он не скажет «Саратов», мне все равно говорить «Таганрог проходи»?

– А если он… или она… не скажут «Саратов», значит он… или она… не знают пароля, и значит он… или она – лазутчик вражеский! А что надо делать с вражеским лазутчиком?

Гвардеец еще более подтянулся напрягая «морщины лба» потом неожиданно расслабился и спросил:

– А что делать?..

– Да-а-а-а, – протянул я, – И в вашем полку все такие сообразительные?

– А нам соображать не надо, – совершенно спокойно сообщил мне гвардеец, – Сообразительные – в барсах или беркутах служат, а мы, койоты, отличаемся… стремительностью нападения…

– А если защищаться придется? – с усмешкой спросил я.

– Ну и стремительностью защиты мы тоже отличаемся, – невозмутимо ответил «койот».

– А в карауле у конюшни тоже из твоего полка орел… то есть, койот, стоит?

– Конечно. Как барсов сменили так и стоим в Замке.

– А как к конюшням пройти?

– Так в проулок между дворцом и новым арсеналом, а там второй проход направо, как раз в конюшни и упрешься.

– Ясно. Ну стой на стреме дальше, – я помахал ему ладошкой, – Если что, поднимай шухер…

Когда я сворачивал в проулок между дворцом и новым арсеналом, гвардеец топтался возле парадных дверей под фонарем и что-то внимательно искал на мостовой, видимо, тот самый шухер, который надо было поднять, если что!

Королевские конюшни я отыскал быстро. У ворот под горевшим фонарем действительно красовался еще один гвардеец. И стоило мне показаться в поле его зрения, как он тут же гаркнул: – Кто идет? – на что я машинально брякнул: – Саратов…

– Таганрог, проходи… – немедленно ответил он. Я от неожиданности замер на месте, но достаточно быстро сориентировался и похвалил часового:

– Молодец, знаешь службу!

Гвардеец встал по стойке смирно, но на его физиономии было явно написано довольство собой.

– А теперь быстро вызови мне дежурного конюха…

Гвардеец как-то странно напрягся, но не тронулся с места. Я подождал с полминуты и ласково поинтересовался:

– Ну и что, дорогой мой, ты так и не соберешься выполнять мое распоряжение?

Он из своей стойки смирно скосил на меня глаза и сообщил:

– Так уже все…

– Что – все? – теряя терпение, спросил я.

– Так вызвал уже, сейчас он штаны натянет и выйдет…

– И каким же образом ты это устроил, – искренне заинтересовался я.

– Так, вся дежурная служба на постоянной связи… – немного растерянно пояснил часовой.

«Так вот почему он знал пароль и отзыв, только что назначенные мной самим!..» – сообразил я.

В этот момент открылась прорезанная в воротине конюшен дверца, и на улицу выскочил наспех одетый человечек с удивительно кривыми ногами.

– Ну, – сразу заорал он на гвардейца, – Кто тут меня спрашивает, кому по ночам не спиться?

Гвардеец молча разевал рот и дергал головой в мою сторону. Зато я молчать не стал:

– Ты что это, милейший, разоряешься? – шагнул я в сторону конюха, – Ты дежурный, так почему дежуришь без штанов и в постели? А если у королевы возникнет срочная необходимость отъехать по делу, ты ей в подштанниках лошадей выводить будешь! Это кто в конюшне такие порядки установил?! А?! Я тебя, рыло, спрашиваю! Давно вас не секли, так вы и распустились!!

К концу своего великолепного монолога я орал так, что в соседнем двухэтажном здании, по всей видимости, гвардейской сторожевой казарме, зажглись несколько окон.

Конюх уже давно скис и потерял весь свой спросонный апломб. Сейчас он стоял передо мной, нервно приглаживая свою пегую, клочковатую прическу и бегая по сторонам глазами. Когда я замолчал, задохнувшись в праведном гневе, он дернул головой и попытался оправдаться:

– Так… это… королева никогда… что б того… ночью из дворца… это… никого не выпускают…

– Что?!! – заорал я, так что у конюха ножки в коленках подогнулись, – Ты хочешь сказать, что Кина Золотая не вольна покинуть свой Замок в любое время, какое ей заблагорассудиться?!! И кто это ей может запретить?!! Уж не ты ли, морда лошадиная?!!

Я надвинулся на дежурного конюха, что при моих метр девяносто было несложно. Теперь тот просто начал блеять:

– Так… распоряжение советника Юрги… нельзя никому… после заката солнца…

– Молчать, конский катыш! – гаркнул я.

Конский катыш не только замолчал, он вообще уже еле держался на ногах.

– Молчать, – повторил я немного спокойнее, – И слушать меня! Тебе дается пятнадцать минут, чтобы исправить положение и обелить себя в глазах… в прекрасных глазах королевы! Но если через пятнадцать минут ты заседлаешь и не выведешь сюда четырех лучших коней, тебя будут пороть до тех пор, пока ты не забудешь своего имени!..

Конюх закатил глаза, но я почему-то не слишком поверил в его обморок.

– Время пошло… – тихо произнес я самым свои страшным голосом.

Гвардеец, продолжавший держать стойку «смирно» явственно содрогнулся, а конюх исчез.

Все было сделано гораздо быстрее установленного мной срока. Я не успел отсчитать и десяти минут, как ворота распахнулись и двое конюхов вывели заказанных мной лошадей. В следующее мгновение я оказался в седле и сразу почувствовал себя на своем месте. Подхватив узду одной из лошадей, я повернулся к конюхам и бросил свысока: – Ну, вот видите, умеете, если захотите… – и тронулся шагом в направлении главных ворот Замка. Еще две оседланные лошади пошли за мной.

У ворот горели два фонаря и под каждым маячила фигура гвардейца. Я подъехал и, соскочив с лошади громко потребовал начальника караула. Из двери, вмурованной в стену Замка тут же выскочил усатый здоровяк и, подойдя быстрым шагом, уставился на мою физиономию. Потом перевел взгляд на следовавших за мной коней и задал неожиданный вопрос:

– И куда это ты собрался?..

Я не стал отвечать на столь бестактные вопросы, а вместо этого задал свой:

– Читать умеешь?..

– Конечно, – гордо ответил усач, – Без этого в сержанты не производят…

Я достал свою ксиву, развернул и сунул яму под нос:

– Тогда читай,.. сержант!

Он долго водил глазами по строчкам, постепенно вытягиваясь в соответствующую бумаге струнку. Когда он поднял на меня ставший почтительным взгляд, я сказал:

– А теперь открывай ворота,.. сержант!

– Но… распоряжение господина советника… он же запретил…

Тут в его глазах появилось новое выражение. Он вроде бы меня узнал.

– Э-э-э, так ты тот самый парень, которого нам приказали ни в коем случае не пускать в Замок!

– Да? – спросил я без удивления, – А не выпускать меня из Замка вам не приказали?

– Нет, не приказали, – растерянно подтвердил усатый сержант.

– Так в чем же дело? – я начал сердиться.

– А как ты в Замок-то попал? – сержант попался страсть какой любопытный. Но я не захотел объяснять ему подробности своего проникновения в эту неприступную твердыню:

– Меня господин советник провел… – Тут сержант вытаращил на меня глаза, а я продолжил, – Но это высокая политика, так что тебе лучше в нее не соваться. Давай открывай ворота!

– Но как же распоряжение советника?.. – продолжал сомневаться сержант.

– Слушай, друг, тебя что больше пугает советник или гнев королевы Кины?..

Он задумался! И я не смог этого вынести:

– А может быть мне над тобой подшутить?..

Я щелкнул пальцами и, достав из кармашка маленькое зеркальце, протянул его сержанту. Он с любопытством в него заглянул и схватился за свои усы. Его роскошное украшения стало с одной стороны ярко голубым, а с другой темно зеленым.