Остаток дня для трижды посвященного прошел тревожно и бестолково, а когда стемнело, и на небе появились первые звезды, Ратмир отправился в малый зал Совета.

От Звездной башни до малого зала Совета можно было дойти под землей, по старинному, сооруженному давным-давно тоннелю. Этот путь был самым коротким, однако Ратмир пошел через темный университетский парк. Наступившая ночь была тиха и спокойна. Ветер, тревоживший листву деревьев на закате солнца, стих, и над темными, замершими в полной неподвижности, кронами повисла тишина. Крупный речной песок, которым совсем недавно были присыпаны дорожки парка, мягко поскрипывал под ногами, словно напоминая медленно шагающему человеку о том, как хрупка эта тишина, как хрупок весь этот Мир!..

Главный корпус университета, в левом крыле которого располагался малый зал Совета, был темен, и только угловое окно на четвертом этаже чуть светилось неким призрачным, не имевшим, казалось, материальной основы, светом. Ратмир даже остановился, увидев это мертвенно-голубоватое свечение, но затем, встряхнувшись, пошагал дальше, к боковому входу в здание.

Когда он через открывшиеся перед ним двери вошел у зал, восемь из стоявших вдоль полукруглой стены пятнадцати кресел были уже заняты. В зале стояла тишина, но Ратмир сразу же уловил «шорох» чужих мыслей…

«Привет, Ратмир!.. Рад тебя видеть!..»

Эта теплая мысль была послана, сидевшим почти в центре полукруга, Остином.

«Я звал тебя днем… – ответил Ратмир, – …но ты был занят».

«Я действительно был очень занят, – в мысли просквозила явная нота грусти, – и ты поймешь сейчас причину этой занятости».

Ратмир вдруг понял, что и сейчас, обмениваясь с ним мыслями, Остин думает о чем-то другом, чем-то странном… нет, страшном!

«Как путешествовалось волку?.. – Прошелестела в его голове вкрадчивая мыслишка. – Пыль каких дорог пристала к его лапам?..»

«Сигур!.. – Сразу узнал Ратмир. – Тот самый Сигур, что навестил его в башне Покоя и рылся в записях, касающихся Первого пророчества».

Усмешка тронула его губы, но ответ был сдержанным по тону и безукоризненным по содержанию:

«Я побывал очень далеко, уважаемый Сигур, и обязательно поделюсь знанием, полученным в этом путешествии».

Еще две светлые тени проплыли сквозь полумрак зала и заняли свои места, следом за ними еще одна… и еще одна. Прошло около минуты, и еще одна тень прошествовала к свободному креслу. Из холла, расположенного перед входом в зал, донесся гулкий удар гонга, возвестивший, что все члены Совета посвященных собрались, и вслед за этим звуком в зал вошел Вершитель. Он занял свое место в центре ряда, и тут же по залу проплыла его мысль:

«Мы собрались, чтобы выслушать трижды посвященного Остина, он хочет говорить с Советом!»

Мысль Вершителя медленно растаяла, и с минуту в зале царило безмолвие… безмыслие, а затем вдруг короткая страшная мысль рухнула на сознание собравшихся:

«В Мир пришел Разрушитель!!»

Ратмиру показалось, что в его голове несколько раз повторилось это слово – Разрушитель, как будто оно пыталось и не могло пробиться внутрь его сознания, и он удивился сам себе! Ведь он сам давно уже был знаком с Первым пророчеством, более того, он, пожалуй, единственный из присутствующих в этом зале, представлял, кто именно может стать Разрушителем! И все-таки мысль, брошенная Остином в зал Совета, потрясла его, все-таки он не мог вот так сразу принять ее!

Ратмир осторожно, одними глазами, не поворачивая головы, оглядел замерший, застывший зал. Фигуры членов Совета, недвижно сидевшие в своих креслах, казались плоскими, будто бы вырезанными из старого пергамента. Даже сумрак в зале, словно бы, сгустился от этой страшной в своей беспощадности мысли! И сам Ратмир боялся пошевелиться, как будто опасаясь, что с первым же движением в зале возникнет тот, о ком только что было сказано – Разрушитель!

«Откуда у уважаемого Остина такая уверенность?..» – Прошелестела в головах трижды посвященных мысль, наверняка зревшая у всех, но брошенная во вне лишь одним.

«Я видел извергов с оружием, и эти изверги не боялись многогранных… они убивали их… нас! И оружие это – клинки из светлого металла, которые изверги называют уругумской сталью, мог принести в Мир только Разрушитель! Я сам видел, как эти клинки поражают нас-зверей, как после удара… любого удара светлым клинком, умирает многогранный, и как его тело… его мертвое тело исчезает из этого Мира!! Все происходит так, как об этом говорит Первое пророчество?!»

Мысли Остина были тяжелыми и горькими, они дышали отчаянием, безысходностью.

«И прежде, чем вы начнете высказывать ваши сомнения, ведь они у вас есть, я хочу показать вам кое-что».

Перед внутренним взором всех присутствующих развернулась картина широкой городской улицы, поперек которой медленно двигались две шеренги копейщиков, словно гигантский поршень, выдавливая с этой улицы все, что было живого перед ними. А перед шеренгами беспомощно отступали несколько вооруженных мечами людей, метались трое больших темно-рыжих лис, пятились двое медведей.

Едва члены Совета поняли, что Остин показывает им картину схватки на улице Верны, как что-то негромко щелкнуло, и в груди одного из вставших на задние лапы медведя появилась длинная темная стрела. Медведь взревел и рухнул на камни мостовой.

Малый зал Совета посвященных мог показаться обезлюдевшим. Казалось, что даже дыхание прервалось у трижды посвященных, наблюдавших схватку неуязвимых доселе многоликих с обретшими невероятное оружие извергами. Когда последний лис упал на брусчатку дворцовой площади и Остин погасил свою память, на зал обрушилась мертвая, казавшаяся бесконечной тишина, его накрыло страшное, удушающее напряжение.

Ратмир вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным, он понял, почему мысли Остина наполнены такой горечью, почему они так тяжелы. Его бывший наставник первым увидел массовую гибель многоликих под светлыми клинками извергов, и он уже осознал весь ужас, нависший над их Миром! Теперь осознать его предстояло всем остальным… И как они поведут себя после этого?!

Ратмир вновь осторожно, словно боясь нарушить тишину, царящую в зале, оглядел неподвижные фигуры членов Совета. Они были неподвижны, они казались изваяниями.

Наконец тишину зала нарушил тот, кто обязан был это сделать по своему положению.

«Мы не будем обсуждать увиденное…»

Мысль Вершителя была холодна, спокойна, даже безразлична. Ратмир подумал, что тот наверняка уже видел то, что Остин продемонстрировал сейчас Совету и, похоже, уже принял какое-то решение.

«Я не согласен!.. Мне кажется, нам есть что обсудить».

Мысль, противоречившая утверждению Вершителя была достаточно твердой, и в то же время вкрадчивой.

«Тревор! – Тут же догадался Ратмир. – Только этот южный тигр способен вот так, не споря, не противореча Вершителю, не согласиться с ним!»

А Тревор продолжил:

«Во-первых, больше ведь никто не видел извергов со светлыми клинками, не видел, как эти клинки действуют?.. Может быть, уважаемый Остин просто… попал под внушение?.. Во-вторых…»

Но тут Ратмир неожиданно вмешался в обмен мыслями, перебивая тигра:

«Я видел извергов со светлыми клинками! Я видел, как таким клинком был убит многогранный. В этот момент я был с ним в ментальной связи и почувствовал, насколько эта смерть ужасна! Более того – западные лисы не первая стая, уничтоженная светлыми клинками извергов!..»

«Значит, ты что-то узнал на Юге! – Мысль Вершителя была все так же холодна. – Рассказывай!»

Ратмир несколько секунд помолчал, а затем «заговорил», стараясь выражаться коротко и точно:

«Я впервые услышал название «уругумская сталь, когда расследовал пропажу западных лис в спорных землях, или, по-другому, в Ничейных горах. Вернувшись в университет, я узнал, что в землях южных ирбисов есть село… айл, называющийся Уругум. Именно поэтому я срочно отправился на Юг. Я не нашел Уругум, но такой айл там действительно имеется, и изверги именно этого айла первыми осмелились выступить против многоликих. Так что извержачье прозвище светлых клинков происходит от названия этого айла. Когда изверги из этого айла подняли бунт, ирбисы попытались уничтожить его, но у них ничего не получилось. Более того, уругумцы сами напали на княжеский айл Коготь Ирбиса и, перебив всех его обитателей, включая вожака и волхва стаи, сожгли его! А на сегодняшний день от всей стаи южных ирбисов осталось не больше полутора десятков человек, они бродят в горах поодиночке, повернувшись к Миру родовой гранью. Стаи южных ирбисов больше не существует!»