Ратмир вошел в пиршественный зал последним. Остановившись у бокового входа, к которому его проводил один из слуг-извергов, он оглядел собравшихся и… удивился! Зал казался огромным, но не из-за своих размеров, а потому, что был почти пуст.

Сбоку от входа, где стоял волхв, у стены, украшенной огромной фреской, изображавшей битву вепрей с огнедышащим драконом, был сооружен высокий каменный помост. На нем находился стол и три жестких тяжелых стула с высоченными прямыми спинками. От помоста до противоположной стены на мозаичном каменном полу были поставлены два длинных широких стола, больше похожих на простые верстаки, за которыми сидели сотни полторы дружинников. Ближе к помосту уселись советники князя и лучшие воины стаи в роскошных бархатных и атласных одеяниях, а вот на противоположном конце столов устроились какие-то оборванцы, не очень-то похожие на многогранных! Там, на дальнем конце, веселье уже началось, слышался звон оловянных кубков и жадное чавканье…

В голове Ратмира невольно мелькнула немного растерянная мысль:

«Неужели это вся стая западных вепрей?! Неужели это все, что осталось от одной из самых могучих стай Запада?!»

Но долго раздумывать над этим открытием ему не дали. Рогволд, сидевший за столом на помосте, уже призывно поднял руку, а его сосед, в котором Ратмир сразу узнал главного советника вожака, Варда, выскочил из-за стола и направился навстречу гостю.

Трижды посвященный ожидал, когда главный советник вожака подойдет к нему и проводит к предназначенному для него месту во главе княжеского стола.

Рогволд, дождавшись, когда волхв усядется, громко провозгласил:

— Друзья, поднимем бокалы за нашего гостя, трижды посвященного служителя Мира, Ратмира из стаи восточных волков. Свой первый визит в качестве члена Совета посвященных он сделал именно нам, стае западных вепрей, что, с одной стороны, высокая честь для нас, а с другой — знак отличия!

Рогволд пригубил из своего бокала, и в этот момент над пиршественным залом, над замком, над всем городом снова взвыла боевая труба стаи.

Ратмир тоже пригубил вина, подумав про себя с ироничной усмешкой:

«Похоже, вождь самоутверждается!..»

Оживленный гул в зале усилился, на дальнем конце стола затянули какую-то заунывную, с прирыкиванием песню, но весь этот шум доходил до помоста весьма ослабленным, так что разговору самых знатных участников пира он не мешал.

Рогволд, поставив кубок на стол, принялся за копченную в ольховом дыму лопатку оленя и при этом искоса поглядывал на трижды посвященного волхва. А Ратмир, макая в подливку маленькие кусочки пресной лепешки и неторопливо отправляя их в рот, подумал про себя:

«Сейчас вожак спросит, нашел ли я в Ярее старика-изверга».

— Ну как, уважаемый, — заговорил Рогволд, оторвавшись от мяса. — Твои поиски в Ярее закончились успешно?

— Вполне, — кивнул в ответ Ратмир. — Иначе и быть не могло, ты же дал мне хорошего проводника.

— И что сообщил тебе этот пройдоха Клапп?

Тон, которым был задан вопрос, казался вполне беспечным, но Ратмир немедленно почувствовал проскользнувшую в нем напряженность.

— Ничего особенного он мне не рассказал, да и расспросить его, как следует, мне не удалось. — Голос волхва был безразличен, в нем не было ни огорчения, ни интереса. Казалось, тема беседы трогает его очень мало.

А вот вожака этот разговор весьма интересовал.

— Неужели мастер Клапп так плох, что не мог отвечать на вопросы трижды посвященного служителя Мира?! — В голосе Рогволда звучала тревога и… облегчение.

— Он был настолько плох, — едва заметно улыбнулся Ратмир, — что умер прямо у меня на глазах.

«Хозяин, я в подземелье, — проклюнулась в голове Ратмира слабая, но вполне ясная мысль Хвоста. — Иду в сторону сокровищницы».

— Как?! Мастер Клапп мертв?! Что же ты мне сразу не сказал об этом?!

Похоже, что вожак и в самом деле был поражен смертью своего клеврета.

— Я не думал, что смерть какого-то старика-изверга может тебя заинтересовать, — пожал плечами Ратмир, одновременно отвечая своему слуге:

«Очень хорошо. Старайся держать меня в курсе того, что там с тобой происходит».

«Да пока что ничего не происходит, — проявилась новая мысль Хвоста. — Темно, сыро… и крысы бегают. — И тут же, как яркая вспышка. — Свет, хозяин!»

«Осторожнее!» — постарался охладить возбуждение своего слуги Ратмир и одновременно улыбнулся словам Рогволда:

— Старик был своеобразен… Жаден, беспринципен, но… любопытен! И умен, что среди извергов — редкость!

— Жаден и умен? — переспросил Ратмир с нескрываемой иронией. — Эти два качества малосовместимы. Если бы ты сказал «жаден и хитер», я бы с тобой согласился.

«Господин, здесь становится интересно. — Мысль Хвоста буквально вибрировала от едва сдерживаемого азарта. — Во-первых, стало совершенно сухо, вода исчезла. Во-вторых, светло. Тут такой странный светильник — вроде бы факел, но горит совершенно без дыма и свет белый-белый!.. И самое главное — запах… очень приятный запах!»

«Остановись!» — Приказ Ратмира был предельно тверд.

«Стою». — Эта мысль его слуги была наполнена разочарованием.

«Закрой глаза и постарайся успокоиться!»

— Ты считаешь, быть жадным и умным невозможно? — удивленно переспросил Рогволд. — Но тогда придется признать, что все мои советники глупы, поскольку их жадность неоспорима!

Тут он захохотал, однако в следующий момент смех его захлебнулся — в разговор вступил Вард:

— Не я ли, князь, говорил тебе не раз, что твои советники глупы!

«Успокоился?» — Мысль Ратмира, обращенная к Хвосту, продолжала оставаться суровой.

«Да, хозяин».

Хвост действительно пришел в себя.

«Тогда двигайся дальше и не забывай об осторожности… И… этот запах… попробуй поставить блок от внушения, возможно, этот запах — просто один из защитных барьеров».

Ратмир перевел заинтересованный взгляд на советника Варда — высокого, странно худощавого вепря. А тот, не мигая, уставился своими горящими черным пламенем, казавшимися лишенными зрачков глазами в лицо вожака.

Рогволд, замолчав под этим взглядом, отвел глаза, поднял свой бокал и сделал несколько глотков, а затем снова повернулся к Ратмиру:

— Я должен признать — жадность Варду несвойственна… — И тут же, бросив в сторону своего ближнего советника наполненный непонятной яростью взгляд, Рогволд добавил: — Он обуреваем другими страстями!

Глаза Варда мгновенно погасли, и он, в свою очередь, отвел взгляд.

«Они немало знают друг о друге, — подумал Ратмир. — И, похоже, между ними нет особой приязни».

Но вслух он задумчиво проговорил:

— Советник может быть умным, советник может быть глупым, советник может быть хитрым, советник может быть жадным… Важно — насколько умен тот, кто выслушивает совет и как он этому совету следует. Сам совет мало стоит — дорого решение, принятое на основе этого совета.

«Я прошел освещенную часть коридора. — Мысль Хвоста снова сделалась четкой и суховатой. — Теперь здесь снова темно, но воды по-прежнему нет… Впереди пост охраны, так что я, хозяин, на время… замолчу…»

Мысленная связь прервалась так резко, что у Ратмира заныл затылок.

Он чуть поморщился и отпил глоток вина.

Хвост стоял в темном, облицованном камнем коридоре подземелья, прижавшись к стене и не в силах сдвинуться с места. Никакого поста охраны впереди не было, он соврал хозяину просто потому, что не мог продолжать мысленный разговор, потому что… испугался. Нет, не просто испугался — такого страха он не испытывал в своей жизни никогда! Даже тогда, когда волхв племени застукал его, еще совсем мальчишку, за кражей своего амулета, он так не боялся. Именно его выдержка помогла ему обратить внимание волхва на себя. Спустя несколько лет он, отпрыск далеко не первого воина в племени, был отправлен волхвом племени в Лютец, в университет!.. Но сейчас!..

Он еще сильнее прижался к каменной кладке, словно надеялся спрятаться внутри этого холодного камня. Если бы не своевременный окорот и совет Ратмира, неизвестно, что с ним сталось бы. Ведь он совсем было собрался сунуть руку внутрь этого странного колеблющегося свечения, которое он принял за бездымное пламя факела! Его вовремя остановили и посоветовали поставить блок. Как только он нашептал формулу, нейтрализующую ментальное воздействие, запах пропал, а яркий бездымный свет превратился в едва заметное, бледно-голубое свечение. Такое свечение он видел только однажды, помогая волхву племени раскапывать могилу погибшего на смертном поединке воина.