— Чаргос, — попросила Аи, — вот теперь, именно теперь расскажи нам об убийстве Аллона.

— День был замечательным, — неожиданно начал суровый воин. — Беды не чувствовалось. Алатель светил ярко. Небо сияло голубым. Венец Меру-Лиа был ослепительно-белым. Красным он окрасился чуть позже. Арбан назначил мне встречу в полдень у могилы Лея на холме. Сказал, что мы должны свидетельствовать миру между Аллоном и Бренгом. Вряд ли можно было отыскать место лучше, потому что именно смерть Лея стала той самой последней каплей, переполнившей чашу терпения Эндо. Бог Эл-Лиа раньше других понял, что нельзя властвовать над миром. Элбаны сами должны устраивать свою жизнь. Да, он мог остаться и противостоять Бренгу, но тогда земля Эл-Лиа была бы выжжена дотла. Не осталось бы никого. Что говорить, всех беспокоила странная возня на севере Эл-Лиа, поэтому я не был удивлен необходимостью встречи. К тому же я знал историю пленения Арбана Бренгом и историю его бегства. Без сомнения, кража светильников должна была взбесить Бренга. Элбаны могут сколько угодно рассуждать о справедливости, но они никогда не будут уверены, что боги согласятся с ними. Так или иначе, кому, как не Аллону, было примирять своего подданного с его бывшим тюремщиком?

Незадолго перед полуднем возле могильника появились Аллон и Арбан. Опустившись на колено, я приветствовал бога Дье-Лиа. Он был в приподнятом настроении. Втроем мы спустились к роднику, выбегающему между камнями ниже могильника. Вскоре появился и Бренг. Точнее, тот, кого я принял за Бренга. Следом за ним шли двое — Илла, демон врат Дэзз, кидающий на Арбана взгляды, полные ненависти, и Дагр, с которым я не был знаком. Мне бросилось в глаза, что ножны меча Бренга сияли драгоценными камнями. Впрочем, меня это не удивило. Он единственный из высших любил блеск и богатство. Чего стоил только его дворец в Дэзз-Гарде. А уж об алмазе из его короны вы и сами слышали. Кроме этого, я был удивлен, что Дагр нес в руках меч. Обычный клинок в серых ножнах. Правда, я никак не мог его рассмотреть, он словно расплывался у меня в глазах. Аллон сделал шаг навстречу брату, удивился, что тот при любви к роскоши натянул на себя обычную курточку. Затем он нахмурился на мгновение и добавил, что богу не пристало рядиться в мантию демона, пусть даже и тонкой работы. Бренг сбросил курточку с легкостью, улыбнулся и объяснил, что бог при всей своей силе перед лицом вечности такой же элбан, как и обычные смертные, поэтому никакая защита не может быть лишней.

«Так же как и драгоценные камни с заклятием покорности на ножнах твоего меча? — рассмеялся Аллон и добавил. — Посмотри, какой день! Вся Эл-Лиа радуется нашей встрече. Жаль, с нами нет Эндо! Но я уверен, он видит и слышит нас. Ведь нет такой ссоры между братьями, которую нельзя было бы запить глотком не только вина, но даже и простой воды. Да, наши миры разделены, врата Аса закрыты, но мы остаемся братьями! Как ты думаешь?»

С этими словами Аллон коснулся руки Бренга, замер в недоумении на кратчайший миг, затем просиял улыбкой и повторил, что рад видеть брата, но не мог и подумать, что тот замерзнет под лучами Алателя, так холодна была его рука, он даже готов понять мантию демона на его плечах.

«Зачем же тогда запивать ссору обычной водой? — улыбнулся в ответ Бренг, не бросая в сторону Арбана даже мимолетного взора. — Не стоит ли подобрать более горячий напиток?»

И тут Аллон достал из-за пазухи светильник. Мягкий свет охватил холм Мерсилванда. Мне показалось, что каждая травинка — из тех, что были у нас под ногами, — запела. Звезды блеснули в небе среди яркого полдня. Я сам словно обратился в вестника-ингу и был готов порхать вокруг холма… Аллон внимательно смотрел в глаза Бренгу, но тот ничем не выразил своего неудовольствия.

Тогда Аллон с улыбкой опустил светильник в ручей в локте ниже родника и тот словно превратил водяной поток в струи драгоценных камней. Бог Дье-Лиа с улыбкой сказал, что окрашенная светом Эла вода — прекрасный напиток, но чтобы в душах братьев не осталось ни уголка, в котором могли бы таиться недобрые мысли, следует отпить по глотку сущего. И он опустил светильник в сам родник. Свет Эла померк. Аллон успел поднять светильник только лишь на ладонь над поверхностью родника. Бренг выхватил меч и снес ему голову. Я оцепенел. — Чаргос помолчал, смахнул слезу с сухой щеки, продолжил в мертвой тишине: — Удар Бренга был стремителен! Даже бог не смог бы уклониться от него. Но не менее стремителен был прыжок Арбана. Он подхватил светильник над поверхностью родника и мгновенно откатился в сторону, удерживая его над собой и не расплескав ни капли. Со стуком ударилась о землю голова бога. Туловище уткнулось обрубком шеи в родник. В тот бесконечно долгий миг мне показалось, что наступил конец всему миру. Только Арбан и Дагр смогли двинуться с места. Дагра, скорее всего, гнал ужас. Он побежал вниз по холму одновременно с прыжком Арбана. А нам предстояло увидеть еще кое-что. Клинок Бренга окрасился кровью и мгновенно рассыпался в прах. Затем начала становиться кровавой рука, плечо, боль скрутила Бренга, и, уже хрипя и задыхаясь, он заорал что было сил: «Меч мне, Дагр!»

Но куда там! Тот уже добежал до подножия холма и возвращаться явно не собирался. Бренг весь покрылся кровяными точками и упал замертво. Илла мгновенно подхватил его тело и быстрыми шагами начал спускаться с холма. Я же упал на колени перед телом Аллона, коснулся павшего, отодвинул от источника и достал из воды его кровь. Она обратилась в сверкающий камень, позже названный Рубином Антара.

В этот момент на холме Мерсилванда появился демон воды — старик Тоес. Он молча поднял на плечо тело Аллона, прижал к груди его голову, завернув ее в мантию Бренга, и произнес замершему от ужаса со светильником в руке Арбану следующие слова так, словно говорил об этом каждый день: «Не спрашивай меня о том, что тебе делать с источником сущего, но помни, что каждый отвечает за то, чего коснулась его рука. Знай, уже скоро Эл-Лиа исторгнет из себя всех демонов. Для остальных детей Эл-Лоона мне указано оставить проход в Мерсилванде. Он будет открыт до тех пор, пока хоть один из детей Эла, некогда пришедший вместе с богами из Эл-Лоона, будет вдыхать воздух Эл-Лиа».

Сказав это, Тоес поднялся к могильнику Лея, вошел в невидимые врата, и мы с Арбаном последовали за ним. Аллона, его голову, его меч и мантию демона мы с Тоесом погребли на берегу Реки Сущего. Кровь Аллона Тоес не принял, сказал, что крови бога не место на Острове Снов. Арбан же выглядел то ли потерянным, то ли глубоко несчастным. Никогда уже больше я не видел его таким, как раньше. Да и не знал я тогда, что мы расстаемся на очень долгие годы. Без сомнения, он считал, что гибель Аллона произошла по его вине, что Бренг отомстил тому за покровительство над ним, над Арбаном, отомстил за кражу светильников Эла. Что и говорить, тщеславие Бренга было велико. Не мог он простить вора, пусть сам же нарушил свое слово.

Наверное, об этом думал Арбан. Он так и не выпустил из рук светильника, подошел к еще раскрытой могиле Аллона, вгляделся в лежащий поверх тела меч, завернутый в мантию, и сказал: «Арбан это здесь оставляет, Арбану оно и послужит».

Затем он развернулся, вошел в воды сущего, прикрыв светильник Эла ладонью, и погрузился в них с головой. Кожа слезала с его тела, когда он заходил в волны. Признаюсь, я решил, что он покончил с собой.

Затем я простился с Тоесом и пошел по следам Иллы. Я догнал его недалеко от Волчьих холмов. Может быть, я и прошел бы мимо, но крик, который издал демон, едва не разорвал меня на части, земля содрогнулась под моими ногами. Небо уже было затянуто тучами, хлестал дождь. Вся Эл-Лиа оплакивала гибель прекрасного бога, но я пошел на крик и нашел демона. Илла стоял ко мне спиной. Тело Бренга свешивалось у него с рук. Впрочем, я не приближался, не могу сказать точно, как он выглядел. Но не увидеть огромную черную волчицу я не мог. Илла что-то крикнул, в ответ я услышал рычание. Демон положил тело на землю, волчица подошла, взяла его в зубы и растворилась в воздухе. Гнев природы словно ждал этого момента. Страшная молния настигла Иллу. Она обвила его руки, ноги, поразила в голову, в то же мгновение раздался удар грома — и демон исчез. И наступила тишина. Я пошел в сторону Вечного леса, не выпуская окаменевшую кровь Аллона из руки. На месте Дары тогда шумели леса. Возле озера Антара камень стал жечь мне руку, и я бросил его в воду…