— Есть уже разрешение, — потряс Баюл связкой деревянных бирок. — Кузнецы и лекари пока еще нужны Индаину. И для тебя кое-что по случаю моего возвращения имеется.

Банги покопался в мешке и, забравшись на поленницу дров, протянул Парку запечатанный смолой кувшин. Старик насторожился, погладил глиняный бок сосуда, постучал:

— Вино? Из Азры?

— Оно самое! — усмехнулся Баюл. — Или твои вкусы переменились?

— Забыл я уже про свои вкусы, — махнул рукой Парк, скрылся за забором и пробубнил, уже удаляясь: — Не договорили, жаль. Но теперь я только к завтрашнему вечеру оправлюсь!

— Горазд твой сосед болтать. — Хейграст изможденно бросил камень. — Не разнесет о нас по всему городу?

— До завтрашнего вечера точно нет, а завтра я ему еще кувшинчик доставлю, — успокоил нари Баюл. — Ну что? Идти надо. Вешайте себе на шею по деревянной бирке, согласно которым вы все — переселенцы из Заводья по причине войны, а значит, ищете работу и нуждаетесь в защите города Индаина.

— Как это тебе удалось? — нахмурился Хейграст — Опять пальцами щелкал? И часто тебе приходится применять свое умение?

— Очень часто, — раздраженно огрызнулся Баюл. — Два раза за последние два дня! Еще два раза в море. И ни разу в предыдущие две дюжины лет!

— Скоро я буду как тотемный столб шаи! — пробурчал Лукус, пристраивая на груди бирку. — Камень ари, индаинская деревяшка, там еще что-нибудь придется повесить.

— Если есть на что вешать, это значит — голова пока на плечах! — заметил Баюл. — Хейграст, думаю, тебе лучше пока остаться. Только одна просьба, постарайся, чтобы пес не нагадил в доме.

— Это уж как получится, — вяло махнул рукой Хейграст, пытаясь умыться холодной водой. — Спать лягу. Никаких глупостей без меня не предпринимайте!

— Конечно-конечно, — успокоил его Баюл. — Непосредственно перед глупостями пришлем за тобой Дана. Нари, мы собираемся только навести справки! Дан, ты идешь или нет? Кстати, оружие придется оставить, таковы теперь порядки в городе.

Дан стремглав бросился в дом, едва не наступил на посапывающего на боку Аенора, проглотил ктар, схватил булочку и вылетел на улицу.

— Эх, парень, — критически заметил Баюл, глядя на его набитые щеки, — знал бы ты, какие в былые годы продавались на набережной копченые рыбки!

— Банги! — тут же заинтересовался Лукус. — О копченых рыбках, пожалуйста, подробнее!

Дан шагал вслед за Баюлом и Лукусом сначала по деревянным тротуарам слободки, затем по каменным мостовым окраины Индаина. Город не спешил открываться во всей красе. Постепенно на улицах становилось чище. Дома поднялись до двух этажей, совсем уже скрывая медленный Индас и улицы на другой стороне реки, а вскоре путь друзьям преградила еще и каменная стена.

— Индаин большой город, — заметил Баюл. — Что раньше привлекало сюда элбанов со всего Эл-Айрана? Порт, рынок и не слишком прижимистый правитель. Что теперь будет — не знаю, но меньше город пока не стал. Только окраины тянутся по обоим берегам реки на полдюжины ли. А за этой стеной сам город. Здесь нельзя кричать, задавать глупые вопросы, плевать на мостовую, бросать кожуру от фруктов и шелуху от орехов. Здесь вообще очень много чего нельзя, поэтому прежде чем что-то сделать, лучше спросить у меня.

Дан и Лукус недоуменно переглянулись, и белу, с подозрением прищурившись, спросил:

— Так, может, ты убегал из Индаина именно по этой причине?

— Ага! — отмахнулся банги. — Перед этим терпел несколько лет, а потом терпение закончилось. Пошли!

В проездных воротах стоял серый. Дан похолодел, но банги смело прошел вперед. Воин молча вытащил из кувшина кисть и мазнул по деревянным биркам краской.

— Специальный состав, — объяснил Баюл. — Не сомневайтесь, без магии тут не обошлось. В гавани мажут другим цветом, так что просто так через город не проберешься. Есть что-то в этом оскорбительное. Говорят, что так же в Империи помечают домашний скот. Хорошо еще, что на бирку, а не на ухо наносят!.. Парень, ты идешь или нет? Нечего ворота рассматривать! Обычная кладка, обожженный кирпич, высота — дюжина локтей. Это еще не индаинская крепость!

Дан вздрогнул и побежал за друзьями. Народу на улицах между причудливыми разноцветными трехэтажными домами оказалось неожиданно много.

— Весь город — один большой рынок, — довольно объяснял Баюл. — Как правило, первый этаж — лавка, второй — склад или мастерская, на третьем живут хозяева. Работники, подмастерья, прислуга чаще всего обитают в слободках и на окраинах. Правда, если хозяин состоятельный, то и для прислуги находит место. Эти дома построены как в Азре строят. Тут и живут в основном васты. Город не по ремеслам поделен, а по общинам. На следующей улице — салмы, вдоль пристани — эссы и другие выходцы из Империи.

— Это Баюл тебе рассказывает, — подтолкнул Лукус Дана. — Я уже не раз бывал в Индаине. Хотя таких строгостей на входе не припомню. А вот и Индаинская крепость!

Дан обернулся, взглянул в просвет между домами и приготовился уже разочароваться — такой неказистой и неприметной ему показалась Индаинская крепость, но вдруг понял, что ее размеры скрадывает расстояние. Переулок спускался к берегу и выходил на каменный мост, который от опоры к опоре вел к низкому острову, омываемому с двух сторон рукавами Индаса. Правее виднелся второй мост. А сам остров казался вдавленным в водную гладь тяжелым каменным брусом. У Дана даже мурашки пробежали по спине.

— Там живет индаинский князь? — спросил мальчишка.

— Кто бы там ни жил, не наше это дело. — Банги торопливо зажал Дану рот. — Дальше ни звука. Тут каждый третий куплен новыми хозяевами, а каждый второй подумывает, как бы продаться им же подороже.

— А каждый первый? — спросил шепотом Дан.

— Каждый первый уже уехал или собирает вещички, — пробурчал Баюл. — Один я, дурак, вернулся.

— Ненадолго, — успокоил банги Лукус. — Хотя дом у тебя неплох. Почему не женился?

— Тут один-то не знаешь, как спастись! — с досадой махнул рукой Баюл. — Да и не так легко найти женщину-банги в обычном городе. Пришли мы, однако. Готовь не меньше дюжины медяков.

Банги остановился у неряшливо покрашенного, сложенного из тесаного ракушечника дома и толкнул тяжелую дверь. За ней у рассохшейся конторки обнаружился неопрятный, седой нари, занимающийся ковырянием в зубах.

— Свет Алателя в твои окна, Сиргаст, — склонил голову Баюл. — Чем дышат жители Индаина?

— Ветром морским, каменщик, — нахмурился нари. — Где ты шлялся последнее время? Я уже собрался идти проверять, не продал ли ты свой дом! Или ты не знаешь, что жители Индаина должны получать разрешение как на жительство, так и на продажу жилья?

— Правила, судя по всему, новые, — изобразил улыбку Баюл, — но выполнять я их буду беспрекословно. Так ведь я дом не продавал, жительство не менял. Вот я! Съездил к друзьям, посмотрел, кто и как живет, и вот уже опять здесь. И не один! Ученика вот взял. К тому же лекарь к нам прибился… Знаю-знаю! Придут к тебе в течение недели и запишутся. Сначала ведь работу надо найти!

— Лекарю-белу работу найти будет непросто, — пробурчал нари. — Придется за гроши лечить, пока горожане поверят в твое умение, белу. А знаешь, как потом трудно будет цену поднимать?

— Ладно! — скривился Баюл. — Цена не камень, поднимет, не надорвется. За помощью мы к тебе, дорогой. Сам знаешь, в чужом городе нужно к своим прибиваться. Родича белу ищет. Посмотри там в своих записях, кто из их племени сейчас в городе числится?

Закончив фразу, Баюл выразительно щелкнул пальцами, и Лукус послушно выложил медяк на конторку.

— Как зовут родича? — сдвинул брови Сиргаст.

— Шаах… — начал Дан, недоумевая по поводу повисшей паузы, но тут же заткнулся, потому что банги больно наступил ему на ногу.

— Вечно зелень лезет поперек стариков, — подпрыгнув, щелкнул Дана по затылку Баюл. — Твоего, что ли, родича ищем?

— Шаах его зовут, — подтвердил Лукус, опуская на конторку еще один медяк. — Так ведь у нас, белу, по две дюжины имен у каждого. Имя рода, имя деревни, полдюжины своих имен, которые с возрастом меняются, имя по брату, по сестре, по матери — демон запутается! Откуда я знаю, как он здесь мог назваться?