— У них есть дети? — спросил Лукус.

— Нет, — покачал головой нари.

— В таком случае вот еще известие, — медленно проговорил Лукус. — Ты знаешь Кабанью деревню?

— Какая это деревня? — поморщился нари. — Хутор! Три дома на пару ли западнее южной стены города.

— В одном из этих домов жил старый охотник, — продолжил Лукус. — В двух других — его сыновья. Старик был очень слаб, он умер по дороге сюда. Но еще до этого он велел своим детям оставить все и уходить в Сварию. Сказал, что так ему посоветовали два высоких воина. Они постучали в окно его лачуги ночью, попросили воды и ткани, перевязать раны. Так вот самое важное — среди сопровождающих их мужчин старик разглядел женщину нари с детьми и девчонку.

— Сколько было детей? — почти прохрипел Хейграст.

— Это не показалось родственникам умирающего старика важным, — вздохнул Лукус. — Единственное, что они вспомнили с его слов, что все эти элбаны той же ночью ушли на юг.

— Эл, помоги всем нам пережить это время! — в отчаянии прошептал нари.

— Хейграст, — Лукус положил руку на плечо нари, взглянул на замершего Дана, на Баюла, уставившегося на Старые горы, — когда-то нам придется освободить Эйд-Мер. В том числе и для того, чтобы вернуть его твоим детям. В город ведет тайный ход.

— Ты же сам понимаешь, что скалы с восточной стороны долины неприступны, — отрешенно проговорил нари. — А с запада… Западной тропой серые воспользоваться не могли. Что ты хочешь? Просеять каждый камень в Старых горах? Спуститься в каждую расщелину?

— Вовсе нет, — пожал плечами Лукус. — Нужно только иногда размышлять.

— Что нужно делать иногда? — осторожно встрял с вопросом Баюл.

— Размышлять, — повторил Лукус. — Банги, какая самая страшная клятва есть у выграшей или у обычных подгорных жителей?

— У подгорных жителей много страшных клятв, — хмыкнул Баюл. — Хватает их и у выграшей, хотя специально я этот вопрос не изучал. Что касается банги, который держит в руках давно остывший обед, у него клятв нет. Ни страшных, ни веселых. У меня есть только моя честь. — Он неожиданно стал серьезен. — Она вовсе не требует клятв. Даже каких бы то ни было слов.

— К твоей, Баюл, моей, Дана, Лукуса чести еще неплохо бы варм баллист и осадных орудий и несколько легионов войска, — заметил Хейграст.

— Легионы, которых, кстати, нет, не пройдут через тайный ход, — вздохнул Лукус. — Зато они прекрасно могли бы ждать, пока кто-то откроет им ворота.

— Об этом так полезно размышлять?! — почти взорвался Хейграст.

— И об этом тоже, — спокойно ответил Лукус. — Но прежде всего о том, что сказал сын аптекаря Кэнсона Милх, которого мы еще с Сашем встретили перед Эйд-Мером. По его словам выходило, что все бесчинства на равнине начались с деревни Каменный Мал.

— Ну и что? — не понял нари. — Откуда-то они должны были начаться!

— Почему именно оттуда? — задумался Лукус. — Деревня довольно далеко от Эйд-Мера, почти за дюжину ли. Я сам не был в ней ни разу, но ее жители единственные из всех обитателей равнины Уйкеас рискнули забраться жить в предгорья.

— Я был в этой деревне, — подал голос Дан. — Трук ездил туда за шкурами, отвозил жителям соль и пряности. Там живут охотники. Мы добирались до нее долго, полдюжины ли тащились по ущелью, засыпанному обломками скал, потом перебрались через узкий каменный мост и поднялись к деревне. Там всего дюжина домов, но они все сложены из камня.

— А ты хотел, чтобы люди тащили в горы стволы деревьев? — усмехнулся нари. — Уверен, они проклинают свою долю уже из-за того, что им приходится таскать туда дрова.

— Они топят печи высушенным навозом, — пожал плечами Дан. — Меня удивило другое. Их дома были сложены из обработанных камней. Как башни Эйд-Мера.

— Неужели это тебя не интересует? — вскочил на ноги Лукус. — Каменные дома, каменный мост, первые пожары, а значит — первые смерти на равнине. А если я скажу тебе, что здесь среди беженцев есть хотя бы по одному или два человека из каждой разоренной деревни, а из Каменного Мала ни одного? А если добавлю, что две женщины все-таки спаслись и оттуда, потому что гостили у родных, когда все это началось, но не далее как вчера их обеих нашли в палатках с перерезанным горлом?

— Храм находится с другой стороны долины Эйд-Мера! — воскликнул нари.

— Зато дом Латса — с той самой! Не слишком далеко от твоего, — ответил Лукус. — Не ты ли рассказывал мне странную историю, как этот проныра заплатил огромные деньги за неказистую башенку старого каменщика его наследникам? Она ведь вообще прильнула к скалам! А как умер этот каменщик? Отравился плохой пищей?

— Какие еще новости? — пробормотал Хейграст.

— Хороших новостей нет, — продолжил Лукус. — У вольной равнины Уйкеас появился хозяин. На второй день после захвата Эйд-Мера крестьянам приказали сворачивать шатры и убираться по домам. Перед ними появился нари огромного роста в серых доспехах и объявил себя правителем города Антрастом, наместником Баргонда. Сказал, что скоро вся равнина будет включена в состав великого королевства Дары.

— Мы все уже слышали эти имена, — проворчал Хейграст. — Еще от Тиира.

— Рядом с Антрастом стоял Валгас, — добавил Лукус, — который сейчас пытается заключить мир с королем сваров, а скорее всего, хочет его обмануть. Когда женщина покидала город, на площади у ратуши вкапывали столбы пыток. Множество столбов.

Лукус замолчал. Дан взглянул в сторону ворот оборонной стены. Отряды сварских лучников поднимались на укрепления, стражники с алебардами выстраивались вдоль дороги. Потоки элбанов двигались к воротам.

— С той стороны большой отряд храмовников, — объяснил Лукус. — Прибыли с Валгасом, но за стену их не пустили. Они ждут своего посла.

— Я хочу взглянуть негодяю в лицо, — твердо сказал Хейграст. — Баюл, покарауль лошадей. Можешь начинать перекусывать. Мы двинемся в сторону Индаинской крепости, едва Валгас скроется из глаз. Пошли.

Нари поднялся и зашагал к воротам, где уже толпился народ.

— А какие новости у вас? — спросил Лукус.

— Есть новости и у нас, — кивнул Хейграст. — Во-первых, мы были в доме Стаки и рассчитались с его вдовой. Во-вторых, нашли лавку купца Бикса, хотя его самого не застали. Хочешь взглянуть ему в лицо?

Хейграст щелкнул медальоном.

— Поразительно! — выдохнул Лукус. — Похож?

— Я никогда не забуду его лицо, — сжал зубы Хейграст. — Очень похож! И еще. Отчего-то мне кажется, что я еще где-то встречал этого человека. Но не могу вспомнить где. Или кого-неуловимо похожего на него.

— Поймал себя на такой же мысли, — кивнул Лукус.

Дан пригляделся к эмали. Действительно, что-то знакомое мелькнуло в прищуре глаз портрета.

— Есть еще одна новость. — Хейграст закрыл медальон. — Когда мы выходили из лавки Бикса, я почувствовал слежку. Точно такое же ощущение, как в Лоте и в Глаулине.

— Латс?! — поразился Лукус.

— Может быть, — нахмурился Хейграст, начиная пробираться сквозь зевак к выстроившимся стражникам. — Или те, кто расправляется с беженцами по ночам. Кто бы это ни был, последовать за нами в Индаин вражеский соглядатай не должен! Поэтому двинемся в сторону Азры. Хотя бы до Лингера. Свернем, когда убедимся, что нет слежки.

— До Лингера! — едва выдохнул Дан.

— Согласен, — кивнул Лукус. — Здесь много ангов. По их словам, к побережью лучше вовсе не приближаться. Там свирепствуют пираты, да и равнина совсем обезлюдела. Все кто мог — ушли. Ждут вастов, а потом — преследующих их лигских нари. Кстати, не думаю, что это правда, время такое, что легенды сами рождаются в воспаленных головах испуганных элбанов, но я слышал рассказы о том, что на какой-то отряд беженцев напали архи. Так вот, откуда-то появился огромный пес, как передают здесь — размером больше лошади, и спас людей. Правда, очевидцев найти так и не удалось.

— Аенор! — воскликнул Дан.

— Не может быть, — покачал головой нари. — Но если это так, если пес выжил во время шторма, преодолел скалы Мраморных гор, пробежал вармы ли по побережью, пересек устья Силаулиса и Инга и добрался до равнины Уйкеас, объяснение этому только одно — это пес Унгра, демон меня забери!