— Все бы вам надсмехаться над служителем престола, — пробурчал Ангес и, поскользнувшись на заиленных камнях, с шумом упал в воду.

— Тихо! — яростно зашипела Линга. — Кажется, здесь.

С левой стороны неширокого, не более пяти локтей, ложа ручья густо зеленели пряди болотной песчанки. По знаку Линги Саш и Тиир приподняли нависающий над мелкой заводью зеленый полог, и Дан увидел темный коридор, образованный сплетенными ветвями болотного кустарника. По его дну бежал совсем уже незаметный, перемешанный с грязью ручеек, узкие берега которого были усыпаны крупными и мелкими следами кабанов. Линга передала повод Эсона Лукусу и пошла вперед, обнажив кривой деррский клинок и перерубая самые низкие пряди лиан. Через каждую дюжину шагов она останавливалась и по нескольку раз с силой дула в небольшой свисток, издававший хриплые звуки.

— Где мы? — изумленно спросил Дан у Хейграста, когда тот вслед за Сашем, Тииром и окончательно расстроенным Ангесом последовал за Лингой и колыхающийся полог скрыл их следы от возможного преследователя.

— Поразительно! — восхищенно покрутил головой Хейграст. — Тайная тропа кабаньей самки с выводком поросят! Никогда бы не отыскал эту дорогу! Теперь я понимаю, что значит любить лес и отказаться уходить из него даже под страхом порабощения врагом. Ты знаешь, я отправился бы с этой девчонкой даже в Аддрадд!

— А я бы еще подумал, — неожиданно ляпнул Дан под негромкий смех обернувшегося Лукуса и, стараясь исправить невольную оплошность, спросил: — А зачем она дует в этот хриплый свисток?

— Он очень точно подражает голосу кабана в период линьки, — ответил Лукус. — Только этот звук может заставить уйти с тропы самку с поросятами. Самец всегда не прочь перекусить одним из своих отпрысков. А нам встреча с разъяренной самкой не нужна. Если бы не одна проблема…

— Какая? — насторожился Дан.

— Если этот же звук на своей территории услышит самец, он продерется сквозь любой кустарник, чтобы расправиться с наглецом, который забрел в его лесное царство, а встреча с разъяренным кабаном еще страшнее, чем встреча с разъяренной самкой, — прошептал Лукус и тут же улыбнулся. — Не пугайся. Самцы в это время откочевывают на север.

— Я и не пугаюсь, — гордо ответил Дан. — Кабаны не архи, чтобы их пугаться!

— Согласен, — кивнул Лукус. — Они не будут тебя есть, после того как убьют. И все-таки и кабаны, и архи не самое страшное, что может встретить далеко ушедший от дома юный элбан.

— Мне бы думать об этих вещах! — расстроенно пробормотал Ангес, пытаясь на ходу отлепить от тела намокшую мантию.

— Не расстраивайся, — посоветовал ему Лукус. — Ты упал в чистую воду. Смотри на ту грязь, по которой мы идем сейчас, и представь, что мог бы упасть здесь.

Идти по грязи пришлось долго. Алатель поднялся над горизонтом, пронзил горячими лучами плотный лесной полог, дышать во влажных зарослях стало трудно, но Линга упорно продолжала вести отряд вперед, то и дело взмахивая клинком, чтобы перерубить нависающие над тропой ветви. Вот уже тропа ушла в сторону, но проводница продолжала следовать вдоль узкой нитки воды. Вскоре заросли стали почти совсем непролазными, вслед за девушкой спутники аккуратно обошли круглое зеркальце родника под замшелыми корнями полусгнившего лесного великана, сделали еще несколько шагов и остановились. Лес стал суше и светлее. Дан вслед за остальными спутниками подошел к девушке и увидел, что она стоит на самом краю леса, а в двух шагах, сразу за густыми ветвями окраинных деревьев, начинаются каменистые склоны холмов.

— Мы пришли? — спросил Хейграст.

— Да, — кивнула Линга. — А вот и Розовый Камень. Только острога возле него уже нет.

Дан повернул голову вправо, увидел розоватую скальную выпуклость в простирающихся с севера на юг увалах и внезапно заметил подымающийся дым — груда обугленных бревен лежала у входа в ущелье.

— Вижу, — помрачнел Хейграст. — Думаешь, это архи? — обратился он к Лукусу. — Обычно они не сжигают разграбленные дома.

— Их необязательно сжигать, — заметил белу. — Достаточно убить тех, кто должен присматривать за очагом. И огонь сделает свое дело сам.

— Кабанья тропа начинается здесь? — спросил Хейграст.

— Да, — ответила девушка, убирая клинок в ножны. — Ручей, с которого мы ушли, идет вдоль нее до Змеиного источника. Что будем делать? Двинемся к тайной тропе или осмотрим остатки острога?

— Что скажешь? — спросил Хейграст Саша.

— Опасность есть, — с некоторым сомнением проговорил Саш, прислушиваясь. — Холмы просто дышат ею, хотя я и не могу определить источник. Это могут быть и дикие звери, и враг. Мне трудно, потому что от развалин исходит запах смерти. Одно могу сказать совершенно точно: живых на пепелище нет. К тому же я не уверен, что серьезный враг станет обнаруживать себя злобой. Не разменивай свою осторожность на мои ощущения.

— Я прислушиваюсь к тебе, когда ты говоришь, что опасность есть, — усмехнулся Хейграст. — Когда ты говоришь, что ее нет, я не перестаю быть осторожным. Линга, мы не пойдем к развалинам. Как нам двигаться дальше?

— По краю леса, не показываясь на открытом месте. — Линга шагнула в сторону. — Перед самой тропой придется спешиться и снять с лошадей мешки.

— Это еще зачем? — возмутился, вытирая лоб, Ангес.

— Увидишь, — пообещала охотница.

Линга вывела отряд из леса ровно через пол-ли. По склону холма, усыпанному валунами и покрытому коричневым лишайником, спутники подошли к чахлому дереву, окруженному зарослями колючего кустарника.

— Ну и где тропа? — недоуменно пожал плечами Лукус, задрав голову и осматривая нависающие над головой скалы. — Или, говоря «тропа», мы все-таки думаем о разном?

— Быстро снимайте с лошадей мешки, — потребовала Линга и с мотком веревки проползла под нижними ветвями колючего кустарника.

— Кесс-кар живет в таких зарослях, — объяснил Лукус Дану. — Это ядовитый кустарник. Раны, нанесенные его колючками, могут гнить по полгода, но вблизи корней колючек почти нет. Эй, — сказал он чуть громче. — Линга! Лошади не умеют ползать!

— И летать тоже, — подтвердил Хейграст. — Линга! Тебе помочь?

— Да! — Она показалась на дереве и бросила Хейграсту конец веревки. — Опусти ее до высоты пояса вдоль скалы по левую руку и вновь подай мне конец веревки у корней.

Через несколько мгновений Линга опять оказалась на дереве и, повторно бросив нари веревку, сказала, что двоим мужчинам нужно тянуть за нее. К Хейграсту подошел Тиир, они ухватились за веревку, потянули, дернули сильнее и наконец прижали к стволу дерева колючие ветви. Линга стояла в открывшейся глазам спутников расщелине.

— Поднимайте мешки на плечи и заводите сюда лошадей, — сказала девушка, втыкая в ствол дерева нож.

— Спасение Эла, — вздохнул Ангес. — Я уж собирался прощаться с моей новой лошадью.

— Да, — качнул головой Хейграст, подводя лошадь к расщелине последним. — Зря я удивлялся, что Визрул не мог найти эту тропу. Ее бы не нашел и Лукус.

Нари втиснулся в расщелину и потащил за собой лошадь. Аен упирался, но шел. Первую дюжину шагов скала шуршала, обтирая лошадиные бока, затем вверху блеснуло голубое небо, и ущелье раздалось в стороны. Линга проскользнула обратно, послышался шум ветвей, и, сматывая на ходу веревку, девушка вновь заняла место во главе отряда.

— Знает ли в Утонье еще кто-то об этой тропе? — удивленно спросил Лукус, оглядывая гладкие стены узкого ущелья.

— Не больше двух или трех человек, — откликнулась Линга. — У нас хорошие леса, белу. Если охотники довольствуются обычной дичью, собиранием орехов, меда, смолы, им незачем уходить так далеко от родного поселка. К тому же у нас не принято рассказывать о походах. Знания передаются только внутри семьи.

— Спасибо тебе, Линга, — сказал Хейграст.

— Не за что. — Она тронула лошадь. — Мы еще не на месте.

— Линга, — спросил Ангес, придирчиво осматривая бока своего коня, — а возле Змеиного источника будет такая же щель или хоть немного шире?