— Тепла твоему дому, Агнран, — сказал нари, склонив голову.
Спутники последовали его примеру.
— Прости нас, мудрец, — продолжил Хейграст. — Но мы пришли сюда все вместе, потому что у каждого из нас есть вопросы к тебе. Если ты не захочешь ответить нам или будешь говорить только с Сашем, мы готовы уйти и обида не найдет места в наших сердцах. Если ты уделишь хоть малую часть своего времени, мы будем благодарны тебе.
— Я так и знал, — усмехнулся колдун. — Знал, что вы придете вчетвером. Ну если у вас нет секретов друг от друга, тогда я буду говорить сразу со всеми. Вот, — показал он на сплетенную из хвойных ветвей циновку, на которой вверх дном лежали четыре чаши. — Как вам моя способность к предвидению? Разбирайте. Сейчас будем пить гоул. Вы знаете, что такое гоул?
— Я знаю, — сказал Лукус. — Это напиток древних ангов. Он изготавливается из ягод винного кустарника. Гоул не оказывает пьянящего действия, но его аромат очищает голову. Весь секрет в чашах. Они велики и имеют округлое дно. Их можно держать только двумя руками и нельзя поставить. А расплескать гоул было плохой приметой и могло принести неисчислимые несчастья виновному. Поэтому гоул еще называли напитком переговоров и доверия.
— Все правильно, — кивнул старик, — твои знания, белу, достойны уважения.
— Я всего лишь прислушивался к рассказам своего наставника, — заметил Лукус.
— Я знаю твоего наставника. — Старик зажал чашу между колен и поднял с пола глиняный кувшин. — А также способ не пролить гоул и освободить руки. Берите чаши и подходите ко мне, я наполню их. И садитесь там, где вам будет удобно.
Спутники один за другим уселись на деревянные чурбаны. Дан подошел к Агнрану последним. Мальчишка подставил под кувшин чашу и внезапно увидел глаза старика. Колдун смотрел на него с одобрением и улыбкой. Дан растерялся, отошел в сторону, едва не расплескав напиток, и присел за спиной Саша. Старик оглядел всех, сделал глоток гоула и кивком предложил последовать его примеру. Дан пригубил тягучую жидкость и внезапно почувствовал, что его охватывает спокойствие. Впервые за многие дни все происходило так, как и должно происходить. Мальчишка поднял глаза и понял, что и его друзья прислушиваются к новым ощущениям.
— Я знаю Леганда, — сказал старик после долгой паузы. — Он не изменился с тех давних дней, когда я был еще молод, как этот паренек. С дней прихода Черной смерти и падения Дары. Да, — кивнул колдун, услышав невольное шевеление слушателей, — я слишком много прожил, чтобы говорить о старости. Но это бремя моей жизни. Это веление силы, которой я служу. Лигу лет назад я считал себя обычным человеком и думаю, что им и остался. Я не дерри, хотя они и считают меня за своего. Я свар. Тогда в этих лесах, а они были окраинными провинциями Ари-Гарда, обитали свары. Сейчас от них осталось только маленькое королевство на юге. Рифуз не скажет вам, что заставило его основать здесь трактир. Он сам не знает. А я знаю. Голос земли и крови. Зов предков, кости которых укрыты под корнями эрнов. Черная смерть опустошила эти земли, как и почти весь Эл-Айран. И дерри пришли сюда с севера сравнительно недавно, всего лишь семь-восемь вармов лет назад. Хотя они и считают, что жили здесь всегда. Я решил поговорить с вами, потому что однажды горбатый старик нашел в мертвой деревне среди бесчисленных трупов еле живого мальчишку. Старик этот был Леганд, а мальчишкой я. Леганд стоял и плакал между пустых домов, потому что никакое сердце, внимающее Элу, не могло остаться безучастным, видя гибель стольких живых существ. Потом он услышал стон и нашел меня. Я пережил Черную смерть. Леганд счел это знаком и повел меня в Мерсилванд. Там я прошел испытание. Спустившись с холма, я ударил о землю данным мне посохом, и так возникло первое после Большой зимы в Эл-Лиа дерево смараг. Постепенно я обрел силу и стал служить этому лесу. А затем и дерри.
Старик сделал еще пару глотков, поднял голову и вновь окинул взглядом почтительно молчавших гостей. Вздохнул и продолжил:
— Я позвал вас не для того, чтобы ответить на вопросы, хотя, может быть, и отвечу на некоторые из них. Я позвал вас, чтобы вы поняли, о чем действительно хотите спросить. Иногда это знание оказывается важнее самих ответов. Как вам ни покажется удивительным, но самое главное в жизни колдуна, мага, мудреца — как можно реже колдовать, тем или иным способом вмешиваться в сущее. Вчера я вырастил третье дерево смараг. И это за лигу лет. Второе дерево я вырастил в Заводье, когда против салмов и дерри стояли воины Аддрадда. Четыре варма лет назад. Тогда враги были разбиты. Но я сделал это только потому, что воины Аддрадда прикрывались злой магией. Если бы враг шел только с оружием, я бы не стал вмешиваться. Смертные должны сами разбираться со смертными.
— Даже если враг уничтожает целые поселения? Предает мучениям и смерти женщин и детей? — спросил Хейграст.
— Да, — горько сказал Агнран. — Самый тяжелый и иногда непосильный груз для мага. Невыносимый соблазн, поскольку это соблазн добра. Самое большее, что я могу себе позволить в обычной жизни, это облегчить страдания больного или раненого, разбудить в нем желание жить, помочь ему самому бороться с болезнью или раной. И то я полагаюсь на силы трав, а не на свой дар.
— Значит, — негромко сказал Саш, — когда маг применяет свою силу даже ради добра, он должен помнить о…
— О равновесии сущего, — продолжил старик.
— А если он нарушит его, нарушит ради спасения, например, ребенка, разве сущее обрушится после этого? — спросил Саш.
— Нет, — успокоил Саша старик. — Более того, сам маг способен удержать неблагоприятные последствия своего вмешательства. Если он обладает огромной силой. И если он готов заплатить собственными страданиями, поскольку все сделанное им находит отзвук в нем самом. Но даже самый могущественный маг, даже демон не в состоянии увидеть всех последствий своих шагов. Это подвластно только Элу. Эл-Айран до сих пор расхлебывает вмешательство могучего мага в сущее. Его колдовство вызвало Черную смерть. Другой великий маг запер ее в виде язвы на теле Дары. Заплатил за это тяжкую цену. Но и на этом цепь событий не закончилась. Третье дерево смараг тоже отголосок прихода Черной смерти.
— Значит, за всем происходящим опять стоит магия? — спросил негромко Лукус. — Иначе бы ты не решился на столь серьезное вмешательство?
— Когда банги замахивается молотком, чтобы отбить кусок породы, он не всегда знает точно, отскочит ли его молоток, или провалится во внутреннюю пустоту, или даже вызовет обвал. Ему нужен звук удара, чтобы оценить это. — Старик пристально смотрел на угли. — Когда я поднимал посох, надеялся, что изгоню злого духа одним словом, но, когда опустил, был уверен, что потребуется вся моя сила. И все же я не смог бы справиться с этим созданием, если бы не ваш друг. Именно поэтому я позвал вас — чтобы предостеречь. Когда вы дойдете до Мерсилванда, остерегать будет уже Леганд. Но ваш друг не несет в себе зла, даже не зная об этом. Не об этом ли ты хотел спросить меня, нари?
Старик взглянул на Хейграста, и тот в растерянности опустил глаза.
— Ты смел и честен, нари, — вздохнул старик. — Но вот что я скажу тебе и твоим друзьям. Лучше обмануться, приняв предателя за хорошего человека, так как истина все равно откроется, а мудрость способна помочь избежать непоправимых шагов, чем подозревать в нечестности невинного. Ибо ни один яд не действует в одну сторону. Он отравляет не только уста пьющего, но и уста предлагающего. Думать о худшем — значит не готовиться к худшему, а пропитываться им!
— Я понял тебя, Агнран, — кивнул Хейграст.
— Разные вопросы мучат вас, — медленно продолжал старик. — Главный из них одинаков для всех: смогу ли я противостоять той беде, которая заставила меня выйти из дому и невидимой тучей нависла над всем Эл-Лиа. На этот вопрос я не отвечу. Это ваше дело. Вы не служите королям или демонам. Вы просто друзья одинокого старика, который бродит лиги и лиги лет по дорогам Эл-Айрана и пытается уберечь его от гибели. И в этом ваша слабость и ваша сила. Когда-то и я был таким же. Но мое время прошло. Или проходит. — Колдун поднял чашу, усмехнулся уголком рта. — Новая беда становится заботой новых детей Эл-Лиа. Но и на вопрос о том, что это за беда, я не отвечу. Скажу лишь, что тот, кто преследовал вас и здесь, и в землях Дары, а также странные пришельцы на ее равнине — лишь части общего действа, которые могут не подозревать друг о друге. Об остальном вы будете говорить с Легандом, я для этого теперь слишком слаб. Что я еще могу сказать тебе, нари? Именно ты наиболее мужественен среди всех и наименее нуждаешься в моих советах. Не все благополучно в Эйд-Мере, но семья твоя в безопасности, и ты будешь благодарить за это элбанов, чьи имена Вадлин и Райба.
