— Это излечивается, Хейграст, — заметил Лукус. — Есть маги-лекари, которые восстанавливают сухожилия. Я слышал, что Вик способен это сделать.

— Возможно, — согласился Хейграст. — А потом семья этой девушки, если у нее кто-нибудь остался, будет отрабатывать лечение Вику всю жизнь. Вот и постоялый двор.

Нари спрыгнул с лошади, взял девушку на руки и, кивнув Дану на Аена, вошел в приоткрытую дверь. Дан подхватил поводья и повел лошадей к навесу. Саш и Лукус последовали за ним.

— Ты тоже считаешь, что она жива? — спросил Саш у белу, который снимал с лошадей поклажу.

— Мертвые не шевелятся, не стонут и не дышат, — ответил Лукус.

Лицо у него было мрачным.

— Ты в этом уверен? — спросил Саш, трогая его за плечо.

Белу замер на мгновение, затем поднял на плечи мешки и молча пошел вслед за Хейграстом. Саш остался у привязи. Дан вытянул из замшелого колодца ведро воды и наполнил деревянное корыто, стоящее под яслями. Затем потрепал Бату по шее и подошел к Сашу. Тот стоял с закрытыми глазами.

— Саш, — тихо позвал Дан, — пошли внутрь. Что с тобой?

Саш взглянул на мальчишку, и тот в очередной раз удивился несовпадению юного, пусть и изможденного лица и усталости старика, живущей в глазах.

— Пошли, — согласился Саш. — Только будь осторожен. Держи оружие при себе, парень.

Как это часто бывает, изнутри трактир оказался значительно больше, чем снаружи. Посередине зала возвышалась закопченная печь, на которой попыхивали, издавая сладостный запах пищи, медные котлы. Вокруг стояли грубые деревянные столы. В глубине широкая лестница вела под крышу, где, по-видимому, находились комнаты для ночлега. Посетителями заведение похвастаться не могло. Трое стражников хлебали что-то из глиняных тарелок. Еще двое человек в городской одежде тянули из больших кружек пиво. Перед каждым на столе лежало оружие. Хейграст разговаривал с толстым стариком, подпоясанным ветхим куском ткани. При виде вновь вошедших толстяк широко улыбнулся.

— Рифуз! К вашим услугам! — закричал он. — Ведь вы спутники моего старого знакомого Хейграста? Садитесь за стол, угощение сейчас будет. Все как положено. И еда, и пиво, и ночлег. Времена стали трудные, посетителей почти нет, но у старика Рифуза все как всегда. А уж пиво лучшее до самых Волчьих холмов. В иные времена, когда дороги были безопаснее, сам наместник из Заводья приезжал сюда, чтобы выпить моего пива!

— Спасибо, хозяин, — поблагодарил Саш. — Где тело?

— Ты говоришь о Бьянге? — удивился Рифуз. — Вон она, лежит на лавке у стены. Она совсем плоха, но я уже послал за Агнраном, он лучший лекарь в поселке.

— Я слышал, что ее родственники уже справили похоронный обряд? — поинтересовался Саш.

— Меня это не касается, — махнул рукой старик. — Свары не хоронят родных только потому, что какой-нибудь колдун расскажет об их смерти. Пусть Агнран разбирается со своими предсказаниями.

— Хорошо. — Саш взглянул на застывшего в ожидании нари. — Хейграст, а ведь ты неспокоен? Что начинает тревожить, когда самая большая опасность, кажется, осталась позади?

— Самая большая опасность — это та, которую не ждешь, — пробормотал нари. — Садись за стол, Саш. Мне хотелось бы поговорить с тобой.

— Давайте сюда, — обрадовался Рифуз. — Сейчас хозяйка все принесет. Садитесь!

Хозяин засуетился, придвинул лавку, смахнул со стола крошки. Из таинственных недр трактира появилась дородная хозяйка, принесла булочки, овощи, открыла котлы, и вскоре стол перед друзьями ломился от простой, но сытной еды.

— В Лингере один свар тоже держал трактир, — пробубнил с набитым ртом Дан. — Я был там два или три раза с отцом. Нет ничего вкуснее кусочков мяса по-сварски. Их заворачивают в листья особой травы, обмазывают глиной, закапывают в землю и разжигают на этом месте костер. Когда костер прогорает, глину выкапывают, разбивают, потому что она спекается как камень, и достают оттуда тушеное мясо. Я бы сгрыз его вместе с глиной!

— Белу не едят мяса, — заметил Лукус. — Но именно так они готовят рыбу. Эта трава называется «ночной белокрыльник». У нее большие мясистые листья. Их можно добавлять и в другие блюда.

— Почему ночной? — заинтересовался Саш, словно вспомнив о чем-то.

— Он цветет по ночам, — объяснил Лукус. — У белокрыльника белые цветы, которые однажды превращаются в пух с треугольниками семян и разлетаются по ночам от легкого дуновения ветра.

— Саш, — спросил Хейграст, — почему ты положил меч на стол?

Дан повернул голову и увидел, что Саш выложил на угол стола свой меч. Более всего теперь его ножны напоминали заплесневевший длинный сварский хлеб.

— Оглянись, — посоветовал Саш Хейграсту. — Посмотри на этих двух мужчин. Или на трех стражников у входа. У всех оружие лежит на столе. Наверное, для этого есть основания.

— Не хочешь ли ты сказать, что это поможет тебе защититься от врага? — нахмурился Хейграст.

— Я вижу, тебя что-то огорчает, — вздохнул Саш. — Говори напрямую, я объясню все, что смогу.

— Меня интересуют две вещи, — сказал Хейграст. — Каким образом собака сумела оборвать толстый канат и почему кьерды не расстреляли нас в упор на мосту. Если это твоя заслуга, выходит, что ты колдун. Я понимаю, получается, что все мы обязаны тебе жизнью, но я не люблю сюрпризов! Я должен знать, что происходит!

— О каком канате вы говорите? — не понял Дан.

Нари перевел взгляд на мальчишку, кисло улыбнулся и попросил Лукуса:

— Белу, расскажи парню, что случилось в лагере кьердов. У тебя хорошие глаза, ты видел лучше меня.

Лукус перестал есть, положил на стол румяную сварскую булочку, потер лоб.

— Говорить особенно нечего. Все произошло слишком быстро. Ты видел, Дан, что между погонщиком пса и кьердом должна была произойти схватка до унижения. Она началась, едва я поднялся на холм. Только продолжалась недолго. Кьерд оказался чертовски ловок. Он ухватил храмовника за шею и сжал так, что здоровяк завизжал, как кабан, попавший в ловчую яму. Проще говоря, Бланг стал просить пощады. Кьерд отпустил его, напоследок пнув ногой в известное место. Потом под торжествующие крики соплеменников отправился к столбам и отметил свою победу, отрубив голову последнему живому пленнику.

Дан замер, перестав есть.

— Ты сказал «последнему живому пленнику»? — тихо спросил Саш.

— Да, я так думал, — подтвердил Лукус. — Ведь Ник сказал, что девушка мертва!

— Значит, ошибся Ник?

— Выходит, что так! — повысил голос Хейграст.

— А потом? — Дан с трудом проглотил комок. — Что было дальше?

— Дальше? — Белу вздохнул. — Кьерд поднял отрубленную голову за волосы, потряс, показывая стражам моста, и бросил в пса.

— И… что?

— Кьерды не любят собак, — развел руками белу. — Более того, обозвать кьерда собакой — самое сильное оскорбление. А тут пес, который невольно внушает уважение своим видом, а значит, вдвойне возбуждает ненависть. Кьерд издевался над ним. И пес это почувствовал. Может быть, собаке еще не нравилось то, что кьерды учиняли с пленниками. Пес начал рычать, когда кьерд еще только пошел к столбу. Он хрипел, пытаясь добраться до негодяя. Веревка натянулась как струна! Но ее не разорвали бы и три таких пса! Она была толщиной с руку нари! Свары опускают на таких веревках якоря со своих кораблей. Но она лопнула! Это сделал Саш. Я видел. Он был в сильном напряжении, сосредоточен. Что-то шептал, а когда веревка лопнула, потерял сознание. Хейграст вынес его на руках.

— А что… пес? — спросил Дан.

— Пес бросился на кьерда и перекусил ему хребет, — продолжил Лукус. — Тут и начался бой. Кьерды ринулись на хозяина пса, серые вынуждены были вступиться. Пес растерялся. Ему пришлось выбирать, — убивать кьердов или попытаться улизнуть от хозяина. Он встал рядом с серыми, прикрывая им спины. Причем не пытался убивать! Защищал Бланга. Мы решили, что это наилучший момент для прорыва. Дальше ты все видел, Дан. Потом Хейграст решил спасти девушку.

— Нет, — мотнул головой нари. — Я помнил, что сказал Ник. Я решил снять ее тело, надеясь, что дерри поймут: мы не враги. Но когда я подбежал к столбу, она застонала!