– Черт! – потрясенно сказал один из гражданских и повернулся к «борцу»: – Илья Евгеньевич, я представить не мог подобного, мне как-то не верилось, что ваш сын без оружия разобрался со спецназом в научном центре, а тут, своими глазами…

Морозов не расслышал, что Илья Евгеньевич прошипел болтливому коллеге, но тот моментально заткнулся и больше рта не открывал. От презрения во взгляде, которым девица окатила незадачливого говоруна, можно было обжечься. Так-так, чертовщина имеет глубокие корни, парнишка с «ножичками» имел что-то против спецназа, полицейский покосился на «упакованных» парней, и тот продул ему с разгромным счетом.

Венчик, припадающий на левую ногу, неожиданно, на весь парк заорал благим матом:

– Помоги-и-и-ит-е-е! Он убьет меня! А-а-а!

Ступающий вальяжно медленным шагом «самурай», догнав хромоножку, хищно оскалился:

– Это тебе за маму! – Быстрый выпад правой рукой, кончик клинка скользнул у бандита между ног, на прелую листву брызнула кровь.

– А-а-а! – зашелся в крике Венчик.

– Это тебе за Бона! – Бандит лишился рук. Морозов краем уха услыхал характерные для рвоты звуки, кому-то из гражданских поплохело, но дочка «борца» держалась стойко. Нервы у девчонки из стали. – Тварь! Наи ти саду ви Хель, орувите Тарг! Нартэ! – При последнем слове непонятной тарабарщины рыжая башка отделилась от тела и, подпрыгивая, покатилась по земле. Мечи на пару секунд окутались ярким пламенем. «Самурай», пнув обезглавленное тело, разжал ладони, но клинки не долетели до земли, исчезнув в тусклой вспышке.

– Андрей! – крикнула девица.

Отойдя от тела, обладатель старинного оружия развернулся в сторону генеральского автобуса.

– Стоять! – выкрикнул кто-то из спецназовцев, парень презрительно усмехнулся и лениво взмахнул рукой, нервный спецназовец подлетел на полтора метра и мешком бухнулся на землю.

– Не балуй! Товарищ генерал, скажите своим людям, чтобы занимались делом, а не путались под ногами. Да, отправьте психологов и психиатров в больницу, я несколько перестарался с ублюдками, боюсь, некоторым не уснуть без помощи специалистов, и трупы надо убрать, пациенты и врачи не пострадали. Спасибо, что дождались меня, я бы не простил вам рыжего. Также хочу попросить, чтобы ваши врачи привели сюда Олю и маму.

– Что-то еще? – спокойно, будто так и надо, спросил генерал. Нахал подошел ближе, Морозов почувствовал, что ему становится нехорошо, у него всегда было стопроцентное зрение, но лучше бы он страдал близорукостью. Клыкастая улыбка и синие, нечеловеческие глаза вгоняли в дрожь.

– У меня много чего, что можно отнести к вашему вопросу относительно «еще», но вы не в силах исполнить все мои запросы. Хотя одна просьба есть, я хочу переговорить с семьей, наедине, если вы не поняли.

– Не имею ничего против, – пожал плечами генерал. – Теперь у меня просьба к вам.

– Слушаю, Александр Владимирович. – Синеглазый был сама любезность.

Морозов незнамо откуда ведал, что тот выступает с позиции силы, и это совсем не было шуткой. Парень не боялся спецназа, словно тот был для него не страшнее семечек, слузганных на завалинке. Генерал-майор прекрасно представлял расклад и старался сохранить лицо. Мистика! Михаил быстро отрабатывал в уме различные версии произошедшего, но самой правдоподобной из них была – бредово, конечно – версия о существовании магии, только этим можно было объяснить сверхъестественную чертовщину.

– Надеюсь, ты уделишь мне десять минут личного времени для приватного разговора?

– Всегда к вашим услугам.

– О чем ты хочешь поговорить, сын? – Вперед вышел Керимов.

Михаил наконец вспомнил, где видел этого человека и что тот собой представляет. Новости по первому каналу смотрит вся страна. Сын ученого покосился на свидетелей разговора.

– Я хочу предложить вам с мамой перебраться ко мне, не делай такое лицо, ты понял, о чем я говорю. Даже твой куратор напрягся, отдаю вам, Александр Владимирович, дань уважения как одному из самых умных людей, когда-либо встреченных мною. Я догадываюсь, что вы хотели в приватном разговоре затронуть тему сотрудничества, но боюсь вас разочаровать.

– Почему же? – вырвалось у генерала. Морозов осторожно отступил в тенек и зашел за спины гражданских. Спецназ споро оцепил автобус и попросил удалиться лишних свидетелей. А начальника УВД настолько загрызло любопытство, что он плюнул на возможные последствия и решил послушать, пока его не попросили. Михаил чувствовал, что возле больницы заворачиваются нешуточные дела.

– Не потому, что не хочу, а потому, что не ваш уровень, Александр Владимирович, вести со мной переговоры о сотрудничестве.

– Даже так? Андрей Ильич, вы меня заинтриговали, с кем бы вы согласились встретиться, раз вас не устраивает моя кандидатура?

– Президент, премьер-министр, министр иностранных дел, на худой конец.

– Аппетит приходит во время еды? Раньше вас устраивал научный центр и заместитель куратора или начальник научного сектора, – улыбнулся генерал.

– Вы так думаете? Неужели я ошибся в оценках, Александр Владимирович, не занижайте мое мнение о вас, я боюсь разочароваться.

– Хорошо, – генерал примирительно поднял правую руку, – ваш цирк показался мне забавным, вы слишком ловко повернули ситуацию в свою пользу.

– Спасибо за комплимент, – куртуазно поклонился сын Керимова и выпрямил спину.

Разговор на минуту прекратился, спецназ разорвал оцепление, к Андрею подошла растрепанная женщина в сопровождении крепкого санитара, катящего инвалидное кресло с белокурой девчушкой. Парень обнял женщину и поцеловал в макушку девочку. – Принесите, пожалуйста, Бона. Кобеля, который был в Ольгиной палате, я заберу с собой, – попросил он санитара. Мужик кивнул и покинул оцепленный участок. Беседа продолжилась спустя десять минут. Генерал и причастные дали семье Керимовых время, чтобы обнять друг друга и сказать по паре слов. Теперь вся семья стояла чуть ли не в обнимку и перешептывалась между собой. Свита генерала и сам он тоже не стояли без дела, к ним присоединился гражданский, скорее всего, ученый, лицо которого выдавало индийское происхождение. Александр Владимирович подозвал индуса к себе. Морозов прикидывался ветошью, часть гражданских по-прежнему осталась не у дел, но продолжала загораживать его своими спинами. Низкий им поклон. Подполковник молился всем богам, чтобы его не турнули, высший разум внял мольбе, но как-то с юморком. К подполковнику подошел полковник Ланцов и сунул в руки несколько бумаг.

– Что это? – удивился Михаил.

– Документы на ваш перевод под мое руководство, мои люди давно за вами наблюдали, и мы решили, что вы нам подходите. Вы так активно прятались за спинами ученых, что мне стало стыдно, с этого момента можете не скрываться в тени, если вы могли заметить – то ваша персона единственная, кто остался в зоне оцепления из посторонних лиц, неужели вы подумали, что вас могли пропустить? Не беспокойтесь, проблем с отцами-командирами не будет. Где и какой работой вам предстоит заниматься, узнаете позже. Согласия не спрашиваю, отказа, как вы поняли, – не принимаю.

– Охренеть, – прошептал Морозов, разглядывая свои подписи на незнакомых бумагах.

– Привыкайте.

Пока он рассматривал бумаги, генерал закончил консультации.

– Андрей Ильич, извините, что прерываю, мне бы хотелось уточнить кое-что.

– Я весь внимание.

– Два момента. Почему вы уверены, что для переговоров вам нужны только высшие должностные лица государства, и нескромный вопрос – вы так легко отозвались о переносе вашей семьи в другой мир, словно для вас это не проблема.

Андрей смотрел на генерала и думал. Понимая, что пауза затягивается, отец, мама и старшая сестренка смотрели на него с немым укором в глазах. Несколько минут назад кто-то бахвалился, сейчас же стоит, изображая замерший соляной столп. В глазах генерала прорывалось тщательно сдерживаемое торжество от удачного вопроса, позволившего поймать самоуверенного недоросля в ловушку.