Ввалившись всей толпой в оружейный магазин, тут же слегка обломились, потому что пришлось ждать, пока Билл обслужит пару клиентов, один из которых был такой слегка заторможенный. Но наконец-то и он ушел, и Билл попросил Катю запереть дверь и повесить табличку «Закрыто».

Вся эта таинственность не на шутку заинтриговала. Я даже забеспокоился слегка: а вдруг как огорошат чем-то таким неприятным по жизни? Это нам сейчас совсем лишнее.

Билл вышел из-за прилавка, некоторое время откашливался, кряхтел, поправлял усы, но наконец-то, скрестив руки поверх живота, разродился речью:

— Дюлекан, ты уже три раза приходила ко мне в магазин облизывать одну вещь.

Я сразу встал в стойку. Что за млядство! Какую вещь? Что значит — облизывать?

А Билл тем временем продолжал выступать:

— И я понял, что эта вещь тебе очень нравится. Я хочу, чтобы ты ее и дальше облизывала, но уже как свою собственную.

Дюля воскликнула:

— Правда?! — и с визгом бросилась на шею Биллу, болтая в воздухе ногами.

— Э-э-э… эй… Подруга, нехрена на чужих мужьях виснуть, — прикрикнула Катя и тут же смутилась.

Однако и Дюлекан, сократившись в изъявлении своих чувств, тут же слезла с Билла и встала рядом как примерная девочка.

А я, как дурак, внезапно захваченный судорогой мозговой мышцы, стою в толпе своих жен и ничего не понимаю. Охренеть, не встать. Что тут происходит вообще?

А Катя подошла к стенду с винтовками, на котором они висели параллельно полу, а не стояли вертикально, как в других пирамидах. Сняла оттуда длинную такую дуру и понесла ее на вытянутых руках к Дюлекан в положении «на караул».

Успел обратить внимание только на ценник, который остался на пустом месте. Тот гласил «6,5-мм японская винтовка Арисака 11 200 экю».

Нехило!

Дороже в магазине была только снайперская немецкая «Эрма» с тремя сменными стволами под разные калибры за тринадцать тысяч. Но она новая, а Катя таранила голимый антиквариат.

Однако и соседние винтовки, которые висели на кронштейнах этого стенда, все они были, как бы сказать точнее… Исторические, что ли.

7,7-мм — английский Ли-Энфильд, который наши в Афгане называли «Бур».

10,4-мм — итальянская Веттерли-Витали образца 1887 года.

8-мм — французская Лебеля — Бертье 1907 года.

А также совсем экзотический 7-мм — мексиканский Мондрагон.

Неплохая коллекция оружия Первой мировой.

И все по бешеным ценам.

Дюлекан глядела вожделеющими глазами на приближающуюся Катю, точнее, на винтовку в ее руках. Но, когда Катя подошла вплотную, протянув к ней оружие, и Дюле осталось только взять эту винтовку в свои руки, она вдруг спрятала их за спину.

— Я не могу принять от вас в подарок такую дорогую вещь. — В голосе девушки появилась волнительная хрипотца. — Это неправильно.

Создалась напряженная ситуация. Все молчали. Катя только ресницами хлопала, ничего не понимая. Явно что-то пошло не по предполагаемому сценарию.

Но тут нашелся Билл.

— Дюлекан, кто тебе сказал, что мы ее тебе дарим? — упер он в девушку свой толстый палец. — Стану я дарить? Вот еще глупости. Мы ее тебе меняем.

— Меняете? А на что? У меня же ничего нет. — Глаза Дюли неестественно округлились.

— Как — нет? — подала голос Катя, все еще держа винтовку в руках. — А «мосинка»?[609]

— «Мосинка» есть, но это единственное мое оружие, — упиралась Дюля.

— Вот мы и меняем тебе ее на «арисаку», так что без оружия не останешься, — сказал Билл. — Винтовку на винтовку, прицел на прицел, патроны на патроны. Баш на баш. Как теперь? Тебя устраивает? Так будет справедливо?

Дюлекан кивнула и буквально выхватила винтовку из Катиных рук. Но все равно сказала:

— Обмен все же неравноценный.

Билл задорно засмеялся:

— Дюлекан, на эти ценники ты не смотри так пристально, они тут для того, чтобы отпугивать покупателя, так как это моя личная коллекция. Ну и для того, чтобы остальное оружие не казалось таким уж дорогим. Это просто такая уловка торговца. Знающего человека она не обманет. Но сколько их — знающих?.. — Билл опять довольно усмехнулся. — Но если кто-то и захочет купить по такой цене, я не огорчусь. Так как знаю, где за ленточкой заказать еще одну, точно такую же, и в прибыли остаться, несмотря на все орденские наценки и накрутки.

Да, отметил я про себя, нетривиальный маркетинговый ход. Само по себе неплохо быть первым на пути у тех, кто забыл или не захотел купить оружие на Базе. А уж с такой тонкой разводкой… Уважаю!

— Билл, ты позиционируешь это старье как исторический антиквариат? — поинтересовался я искренне.

— В принципе, да, — ответил оружейник, — хотя все они, несмотря на почтенный номинальный возраст, считай что новые, боеспособные и практически не стрелянные. И каждая с историей. — Билл явно сел на любимого конька, раз стал читать нам лекцию. — Винтовка, которая у Дюлекан в руках, конструкции полковника Нариоке Арисака образца тысяча девятьсот восьмого года, тип тридцать восемь, сделана в Японии оружейной фирмой СКБ в тысяча девятьсот тринадцатом году и отправлена на хранение в арсенал. Во время Первой мировой войны была куплена Россией и отправлена в великое княжество Финляндское, где и пролежала с тех пор нетронутой на складе до девяностых годов прошлого века.

— Даже в войну? — удивилась Наташа. — Даже у нас народное ополчение чем только не вооружали.

— Особенно в войну, — ответил Билл. — Патроны к «арисакам» выпускались в России, в Сестрорецке, и после обретения независимости стали для финнов недоступны, особенно после советско-финских войн восемнадцатого и двадцать первого годов, когда финны хотели оттяпать у России Карелию с Мурманском, пока та занята гражданской войной. А японцы к тому времени перешли на английский калибр. Да и на вооружении у финнов стояла русская «мосинка», патроны к которой финны делали сами. Конечно, они могли покупать нужный патрон у шведов, но Финляндия — страна небогатая и предпочла покупать бомбардировщики у Англии.

— А дальше что было? — подвигла Билла к продолжению Анфиса.

— В девяносто шестом эта винтовка попала ко мне в руки, когда финны стали распродавать свои старые арсеналы, — охотно продолжил Билл, — и была лично мною пристреляна. Убедившись в том, что русский генерал Федоров[610] был прав, когда заявлял об «избыточной точности японской винтовки», я превратил ее в снайперскую. Был поставлен оптический прицел на родное японское крепление. Весьма оригинальное, должен заметить. А вот как я это крепление доставал — это отдельная сага. Роман по переписке, типа поиска святого Грааля. Зато теперь вот оно — родное, аутентичное, стоит на положенном ему месте. И не надо рукоятку затвора гнуть.

Прямо кот Баюн:[611] говорит о железках, а девки мои уши развесили, как будто бы им о последних тенденциях моды вещают.

А оптический прицел действительно поставлен очень низко и смещен влево от оси металлических прицельных, а не вверх, как традиционно принято. И не перекрывает их.

— Что еще очень хорошо для нашей маленькой Дюлекан, — продолжал Билл, — так это то, что патрон шесть с половиной на пятьдесят миллиметров имеет очень малый импульс отдачи. В конце девятнадцатого века японцы перешли на этот мелкий отечественный калибр, потому что европейские и американские винтовочные калибры не позволяли им эффективно вести прицельный огонь из-за сильной отдачи. Все потому, что у джапов[612] масса тела была меньшая, чем у европейцев. Тогда они, аннулировав все заказы на покупку винтовок в Европе, стали их делать сами. Кроме того, меньший калибр, согласно такой науке, как баллистика, дает большую настильность траектории выстрела и, соответственно, повышает меткость стрельбы, а если учитывать длинный ствол «арисаки» — почти тридцать один дюйм,[613] то среди снайперских винтовок она одна из лучших. Уж точно лучше по меткости «мосинки» Дюлекан. А малая навеска пороха при таком длинном стволе дает выстрел практически без вспышки, что также немаловажно для снайпера. Его тогда труднее обнаружить. Но это еще не все достоинства этого оружия. По сравнению с «мосинкой» расположение рукоятки на задней части затвора позволяет перезаряжать винтовку, не отпуская ее от плеча и не теряя из виду цель. Могу много еще про нее рассказывать, но просто поверьте на слово старому оружейнику: винтовка «арисака» совершеннее не только «мосинки», но даже такой легенды, как винтовка братьев Маузер,[614] хотя именно последняя и служила для «арисаки» конструктивным донором.