В трофеи нам достались самые разнообразные ножи, кастеты, аванс с убитых — восемь золотых, не считая мелочи в их кошельках, четыре гражданских револьвера под патрон 6,5 на 18 миллиметров в разной степени сутенерской пафосности да новенькая пароконная коляска и к ней рослый имперский рысак — красивый, серый в яблоках мерин. Второй такой же, любовно подобранный в пару, был убит мною из пулемета. Из-за чего их и бросили на месте преступления. Хорошая коляска на железной раме и с рессорами — сойдет за тачанку даже под «Гоч-Лозе». Конь дорогой. Был бы с яйцами, стоил бы как «роллс-ройс» в моем мире.

Светало, когда на двух экипажах прибыла группа быстрого реагирования с завода. Тараканы беременные. Где их только носило? Тут всего четыре километра от завода.

К этому времени пленный успел склеить ласты от кровопотери. Так что прежде, чем работать похоронной командой, выложили мы трупики нападавших — всех четырех в рядок на улице для опознания. И соседских женщин позвали обмыть и собрать в последний путь нашего погибшего. Скончался егерь от пули в сердце. Маленькая дырочка входная, не сразу и заметишь такую на голом теле, а на мундире ее совсем не видно. А выходной нет…

Полиция с ленцой явилась только к полудню — район у нас не престижный, вообще-то они и не чаяли тут увидать целого королевского комиссара, да еще флигель-адъютанта его величества в качестве объекта разбойного нападения. Ох и забегали тогда господа полицейские, как тараканы под тапкой. Сам полицай-президент столицы через час пожаловал с фотографом и старым сыщиком, который подтвердил причастность всех нами убиенных к Ночной гильдии — они своих адептов клеймили как скот маленькой татушкой на левом запястье.

— Как же это так, господин комиссар? — изумился седой начальник полиции, глядя на трупы.

— Это мне вас надо спросить: как же это так? — вернул я ему вопрос. — До сегодняшней ночи у нас был очень тихий и спокойный пригород. Прошу в беседку, ваше превосходительство. Простите, но дом занят похоронными хлопотами. Я в этой стычке человека потерял. Верного человека.

До приезда Онкена с Моласом в сопровождении Вальда с рецкими егерями успели мы с полицай-президентом на двоих уговорить в садовой беседке бутылочку зеленого вина из виноградников маркграфа и договориться о поставках в департамент полиции партии компактных револьверов под большой калибр. Очень уж хотел его превосходительство хоть чем-то загладить недосмотр своего департамента.

Интересно то, что до фотографирования мазуриков в фас и профиль и ведения картотеки местная полиция уже додумалась, а вот до дактилоскопии нет. Надо помочь…

Когда мы закончили нашу беседу, улица перед моим домом уже напоминала стоянку возле гипермаркета в выходной день. А от магниевых вспышек фотографов рябило в глазах. Репортеров от моего обиталища егеря гоняли примкнутыми к винтовкам штыками. Представляю заголовки вечерних выпусков. Особенно про пулемет в доме…

Пока я ждал в ресторане ночного регента, накидал на салфетке эскиз самозастегивающихся наручников — простая, в сущности, вещица, да и замок примитивный. Однако пригодится и мне для пленных, и полиции для задержанных мазуриков. Делать их можно из отходов нашего производства силами наших же фезеушников. Им и практика, и какой-никакой самостоятельный заработок. А патент возьмем гражданский — желающие производить столь полезную в хозяйстве вещь найдутся. Полиции в империи много. А мне и копейка не лишняя.

Час пролетел незаметно. Захлопнув крышку часов, я уже подумал, что «такой крутой баш уста»[107] посчитал западло со мной встречаться. Типа уровень мой не тот. Я же не представился халдею. Подумаешь, старлей, если судить по погонам. Невелика шишка в этом лесу. А героев с ленточкой Креста военных заслуг уже много на второй год войны.

Но регент все-таки пришел, когда я доедал эклеры и помаленьку попивал хорошо заваренный кофе. Ужин был хорош. Мне даже понравилось, что мне не мешали его с аппетитом поедать. Крон подошел, нагло сел напротив меня без приглашения, внимательно меня рассматривая. Лет ему было на вид сорок пять. Сероглазый брюнет с седыми висками. Нос тонкий, с нервными, как бы выгрызенными ноздрями. Широкий подбородок с ямочкой, как у Жана Марэ. Гладко выбрит. Пахнет неплохим парфюмом. Одет дорого, в бежевую тройку, белую сорочку и синий галстук в средний желтый горошек. Такой же платок торчал из верхнего кармана. Все от очень хорошего частного портного — в этом мире еще не сошли с ума от брендов. На жилетке золотая часовая цепь с брелоком в виде русалки. Рыбий хвост ее состоял из плотно посаженных мелких бериллов травяного цвета, а волосы полосами из мельчайших сапфиров, глаза бриллиантовые — каждый на полкарата. Занятная вещица. На жестких манжетах золотые запонки с крупными изумрудами в окружении мелких бриллиантов. И простой перстень-печатка на левой руке. Гладкий.

Я все это время спокойно пил кофе и ждал, когда он скажет первую фразу. Мне это было необходимо для того, чтобы рисунок разговора выстроился так, как мне требовалось. И тут уже без разницы, что он скажет. Главное, чтобы он сказал свое первое слово.

Когда Крон составил свое мнение обо мне, то спросил с типичной блатной интонацией:

— Чё те нада, фраер? Мое время бабла стоит нехилого.

Я ожидал увидеть в уголке рта золотую фиксу, но обломался. Ее не было. Придется немного поправить рисунок беседы, который мы разрабатывали вдвоем с Моласом.

— Однако, — усмехнулся я, ставя чашку на стол. — А мне говорили, что вы даже образованный человек и имеете манеры. Столько врунов развелось в последнее время. Куда катится мир?

Последняя моя фраза звучала откровенно ернически. Но я уже добавил в голос металла:

— С каких это пор Ночная гильдия стала брать заказы на убийства?

— Угу… — Крон сморщил глумливую гримасу. — С тех самых, когда мирные граждане стали держать в доме пулеметы. Мы же за это тебе предъяву не кидаем. Как и за четыре жмура. И за зажиленную коляску с мерином тоже. Пользуйся. От меня чё нужно?

— Заказчик.

— Стукачей в Ночной гильдии нет.

— Нет, так будут, — спокойно сказал я. — Надеюсь, ты прокачал, кто я?

Крон кивнул. Но молча.

— Указ о создании ЧК в газетах прочел?

Крон кивнул снова. Безучастно, так только — подтверждая сам факт.

— Тогда делай выводы. Только быстрее. Промедление тут смерти подобно. Причем в буквальном смысле этого слова.

— Угрожаешь, начальник? — Регент снова стал играть в блатного. — Так неча нас ужо пужать, мы ужо пужаные.

— Точно, наврали мне про твое образование, раз внимательно читать не умеешь, — поднял я руку и щелкнул пальцами.

Официант возник прямо из воздуха.

— Еще кофе мне и моему гостю. Его у вас хорошо варят, — и обернулся к главе Ночной гильдии: — Что-нибудь к кофе будете?

Тот отрицательно покачал головой.

— Только кофе, — подтвердил я заказ.

— Сей минут, — и официант моментом развоплотился.

Прямо колдовство какое-то.

— Ты в курсе, — перешел я с ним на «ты», хватит вежливостью баловаться, раз он сам так хамит, — что твои люди убили егеря моей охраны?

— В газете читал, — ответил он.

Вот как, вечерние газеты, оказывается, уже вышли. Что-то рановато сегодня.

— А знаешь, кого именно они убили?

— Не знаю. И, откровенно, знать не хочу, — скрестил он руки на груди, отчего его запонки красиво заиграли в отражении светильников.

— А зря. Убили они рецкого горца. Учитывая, сколько в городе рецких стрелков и егерей сейчас, то Ночная гильдия может нарваться на вендетту по всем правилам.

— По каким это правилам? — фыркнул он.

— Вырежут всех. До седьмого колена, — сказал я с серьезной мордой.

— Кто же такое допустит в Будвице? — спросил он с хорошо скрываемым испугом.

Слава о рецких горцах далеко бежит. И чем дальше, тем страшнее о них рассказывается. Вот что значит пятьсот лет подряд в боях пленных не брать.