– Скажем так, у нас есть общий… недруг, – проговорил Рейнен Корвисс, и Ризель, закрыв глаза, вздохнула с облегчением. – Вы оба знаете, о ком я говорю.

Пересмешник настороженно кивнул.

– Ты ведь хотел бы вырваться на свободу?

– Только с ней… – начал Хаген, но тут Эсме его перебила:

– Мы здесь не одни – капитана схватили, «Невесту» тоже! Я не знаю, как такое могло произойти. Говорят, Кристобаля кто-то предал… Хаген, ты ведь понимаешь, что это означает? Если нам суждено спастись, то только всем вместе.

– Какая самоотверженность… – вздохнул Рейнен. – Что ж, тогда я вряд ли сумею вам помочь, хотя желаю этого всей душой. Очень жаль. Всю вашу компанию я вытащить отсюда не в силах. Собственно, выкрасть Эсме у капитана-императора даже на один вечер было весьма непросто…

– Хотелось бы понять, отчего вы вообще решили нам помогать, – сказал пересмешник и запоздало вспомнил, с кем разговаривает. – Ваше высочество… мастер Корвисс.

«Да, – подумала Фаби. – Я бы тоже хотела это знать».

На лице алхимика появилась странная улыбка:

– Ответь мне для начала на один вопрос: почему ты служишь Кристобалю Фейре?

– Он мой капитан, – Хаген пожал плечами. – Нас объединяет «Невеста ветра». Боюсь, я не сумею объяснить природу этой связи, как не сумел бы объяснить природу любви… Но какое отношение это имеет к капитану-императору?

– В том-то и дело, что никакого, – сказал Рейнен. – Когда-то я тоже служил верой и правдой сначала его деду, потом отцу, а после – и самому Аматейну. Я считал, что поступаю так ради благополучия своего клана и всей империи, как бы пафосно это ни звучало. Конечно, иногда мне приходилось смирять свою гордость и подчиняться повелителю, однако это не самая высокая цена – дерево тоже гнется на ветру, так?

– Но вам пришлось заплатить и самую высокую цену? – спросила Эсме.

Алхимик взглянул на нее с легким удивлением, а потом тяжело вздохнул и закрыл глаза: ему было тяжело и больно вспоминать об этой «цене».

– Да, – сказал он наконец. – Однажды я понял свою ошибку и попытался все исправить, но… меня сломали.

– Как и меня, – негромко проговорила Ризель и тотчас же отвернулась, пряча лицо.

Фаби ощутила всю глубину горя своей госпожи и наконец-то поняла: все странные поступки ее высочества, которые считались чудачествами или проявлениями упрямства, на самом деле были частью одного сложного плана, с помощью которого принцесса надеялась освободиться, вырваться из Облачной цитадели. Но предусмотрела ли Ризель то, что случилось с Хагеном и остальной командой «Невесты ветра»?

«Нет, – подумала Фаби. – Для нее это оказалось такой же неожиданностью, как и для всех остальных».

Еще один вопрос не давал компаньонке покоя: какая же роль была уготована ей самой?

– Значит, снова месть… – пробормотал Хаген и недоверчиво покачал головой. – Где держат капитана?

– В тюремном подземелье, не так далеко от того места, где держали тебя, – ответила Ризель. – Но ты обратно не вернешься.

– Это почему же?

– Я уже все подготовил для того, чтобы оставить тебя в лаборатории, – снова вмешался Рейнен. – Сюда посторонние не заходят, поэтому можно не опасаться разоблачения. Все будут думать, что я просто воспользовался шансом исследовать, как устроен пересмешник. Собственно, я именно это и сказал сегодня, когда просил капитана-императора о небольшом одолжении. Теперь, когда у него есть Кристобаль, ты не представляешь интереса – его даже позабавило, что я вскрою тебя ради науки полужизни. Ну, он так подумал.

– Полужизнь… – Хаген скривился. – Сложись все по-другому, вы бы с удовольствием так и поступили.

Алхимик как-то неопределенно махнул рукой – это могло означать и «да», и «нет».

– Не будем уточнять, – сказал он. – Обсуждать секреты клана с чужаком я не намерен. Здесь тебе ничего не угрожает, но вот что делать дальше, я понятия не имею.

– Это уже моя забота, – заговорила Ризель. – Нужно только выждать срок.

– Эй, постойте! – воскликнул пересмешник. – Я же сказал, что не уйду один!

– Тогда тебе лучше сразу вернуться в камеру, – произнес Рейнен Корвисс. – Или ты можешь предложить какой-то план по спасению Кристобаля Фейры и его команды? – В ответ на это Хаген вынужден был покачать головой. – Вот видишь. У тебя нет другого выхода, кроме как спасать собственную шкуру…

– Нет, – решительно ответил оборотень.

– Ну и дурень! – рассердился алхимик. – Фейра обречен, ему прямая дорога на плаху, а ты мог бы выжить, раз принцесса соизволила рискнуть. Что толку погибать, скажи?

– Вы не понимаете…

Рейнен окончательно разъярился, прошипел ругательство, смысл которого от Фаби ускользнул, и ушел – скрылся где-то в недрах лаборатории. Ризель тяжело вздохнула, покосилась на компаньонку, словно ожидая от нее помощи, и сказала целительнице:

– Эсме, пора возвращаться, пока никто не заметил твоего отсутствия… да и моего тоже. Хаген, останься! Мастер Рейнен вспылил, но скоро вспомнит, что обещал мне спрятать тебя здесь на несколько дней. – Помедлив, она прибавила: – Возможно, за это время я сумею что-нибудь придумать.

Хаген покачал головой:

– Все это похоже на бред, ваше высочество. Позвольте повторить вопрос – зачем?

– Я принцесса, – ответила Ризель, пожимая плечами. – Считай, что такова моя прихоть.

Три девушки вышли из лаборатории, не таясь от взгляда Альмера. Проходя мимо растерянного молодого ворона, Ризель шепнула ему: «З а б у д ь!» – и этому приказу он не сумел воспротивиться. Фаби шла позади, наблюдала за своими спутницами и размышляла, как передать Эсме послание крылана. «Вы должны стойко держаться и ждать…» Нет, это пустые слова, способные лишь причинить боль. В том, как их произнес человек-птица, было нечто недоступное Фаби, нечто доселе неизведанное. «Я не смогу!» – поняла она и почувствовала, как сжимается сердце.

В этот миг Эсме обернулась и протянула ей руку.

Это была просьба, не приказ, но Фаби повиновалась…

Ее прикосновение походило на легкий ветерок с моря – чистый, прохладный.

Губы целительницы шевельнулись, с них слетело неслышное: «Благодарю!» Ризель обернулась, почувствовав, что нечто вышло из-под контроля, но то ли не заметила их изменившихся лиц, то ли просто сочла это не стоящим внимания. Принцесса вновь выглядела уставшей – должно быть, проходило действие снадобья, которое она приняла перед уходом.

– Фаби, дальше ты пойдешь…

Она не договорила – замерла, уставившись на что-то за спиной компаньонки. Фаби вдруг услышала позади себя шорох и поняла, в чем дело, даже не обернувшись. За ними следовал мех-паук – один из тех, кого слугам капитана-императора удалось приручить и выдрессировать. Шпионы из этих тварей получились весьма своеобразные: они не умели говорить, но точно знали, кто и где мог находиться. Обнаружив нарушителя, мех-паук становился его постоянным спутником, и Джессену Витесу оставалось лишь хорошенько расспросить, что именно тому понадобилось в запретной части Облачной цитадели.

– Проклятье! – воскликнула Ризель. – С этой дрянью я не справлюсь.

Уничтоженного меха обязательно нашли бы, и он вызвал бы подозрения. «Все пропало, – подумала Фаби и чуть не заплакала от досады. – Ох, теперь уж его величество нас не простит!» Паук остановился, выжидая, пока жертва продолжит путь; его красноватые глазки поблескивали в полумраке, и Фаби отчего-то почудилось в этом блеске нечто злорадное. Она знала, что тварь лишена разума, но ничего не могла с собой поделать.

Так бы и разорвала тебя на части.

Вновь раздался шорох, и опять его виновником оказался мех… много мехов небольшого размера, но очень шустрых и каких-то слишком уж целеустремленных. Они стайками выползали из всех углов, из невидимых щелей, стягиваясь к пауку, окружая его со всех сторон. Постепенно они подбирались все ближе и ближе, а потом ринулись в атаку.

Вскоре от меха-шпиона осталась лишь правая передняя лапа.

Все верно. Вы молодцы. Мои… дети. Да. Все правильно…