— Моя настырность наконец вознаградилась?

Голос Стаса подкосил ее, и Алена рухнула на диван.

— Вы еще не все мне высказали, Станислав Витальевич? Побыстрее, пожалуйста. Обеденный перерыв давно закончился. В рабочее время я не обсуждаю вопросы личного характера.

Автоматическая очередь закончилась, и повисла тишина. Долгая. Мучительная.

— Аленка, скажи мне правду. Пожалуйста.

Голос Стаса стал прежним. Глубоким и мягким. Таким, каким он приглашал ее на собеседование.

— Это из-за работы, да? Он поставил тебе такое условие?

Она прикрыла глаза и выдохнула в трубку:

— Я люблю его. Неужели так трудно поверить в это?

Алена отключила телефон и швырнула на диван, а когда тот вновь зазвонил, она не ответила. Чай остыл, но Алена выпила его и холодным. Потом вернулась за компьютер, за которым просидела, оцепенев, до прихода Александра, ни разу не щелкнув мышкой.

— У тебя что? Внеурочные? — попытался он пошутить, но наткнулся на суровый взгляд. — Что случилось?

Она осталась в кресле. Он подошел, попытался обнять, но получил по рукам.

— Что на этот раз? — спросил Александр, отступая на шаг.

Алена смотрела мимо него. Поверх экрана в пустой дверной проем. Она первый раз произнесет это слово. Оно разорвется, подобно гранате. Его осколки засядут глубоко в сердце. Но ведь без этого слова не обойтись. Другого нет.

— Я считала тебя умным, а ты оказался дураком.

Он стоял сбоку. По-прежнему близко. Она чувствовала его дыхание. И тишину. Она давила на виски. Плющила голову.

— Как ты мог отвести меня в квартиру Стаса? Где у тебя голова и совесть?

Железные пальцы впились ей в плечи и вырвали из кресла. Взгляд тоже был, точно у коршуна.

— Как ты оказалась там с ним?

Она дернула плечами, чтобы высвободиться, и получила свободу. Когти хищника переместились на шею. Они сжимали ее, готовые на счет раз переломить. Алена даже на носочки привстала, но дышать легче не стало.

— Мы забыли там мою заколку. Стас сегодня принес ее.

Александр отпустил ее, и она ударилась пятками о ковер с грохотом обрушившегося дома — так сильно клокотало в ушах.

— А не плевать ли?

Александр отвернулся к темному окну и просунул пальцы сквозь жалюзи, точно проверяя, на месте ли стекло.

— Саша!

Алена не могла пошевелиться. Тело окаменело снаружи, и внутри сердце тоже неумолимо сжималось до размеров и твердости гальки. Он обернулся и полоснул ее ледяным взглядом.

— Что сделано, то сделано. Сами ж говорите, что на оба органа у нас крови не хватает. Только теперь действительно насрать. Бизнес с ним все равно разваливается. Так что я не особо и расстроюсь, если он вдруг обидится, как ребенок, и уйдет. А в остальном… Я не собираюсь прекращать с тобой отношений. Даже если Ксанка узнает, это ничего не поменяет. Побесится, поорет, и на этом все закончится. Хлопнуть дверью у нее нет возможности. Еще что-нибудь случилось? Если нет, то давай ужинать и спать. Мне завтра рано уходить.

Он вышел довольно тихо, и Алена прекрасно слышала, как загремели вешалки в шкафу, когда он убирал пиджак.

— Я не хочу, чтобы мои узнали,

— Алена поджала губы, поняв, что бесполезно тыкать в них вилкой. Она не сумеет ничего проглотить. Хоть выкидывай всю еду, как и журналы «Лиза», рецепты из которых она опробывала через день, проходя спецкурс молодой хозяйки. И квартиру приходилось убирать самой, чтобы уборщица не догадалась о присутствии в доме мужчины. Почти постороннего.

— Твоей маме мы ничего не расскажем. А с братом… Скажешь, что Эльвира просила обойтись без гостей. Будешь встречаться с ним у вас. Еще будут вопросы?

Вопросов больше не было. Она не хотела больше слышать этот ледяной тон. Только тело его по-прежнему оставалось горячим. Она старалась разжечь свое от углей его поцелуев, но те обжигали лишь губы, оставив на них к утру кровавые корки. Два дня она дергалась, когда звонил телефон, но потом успокоилась, и руки, цепляющиеся за плечи Александра, точно за соломинку, утратили твердость камня, по пальцам вновь побежал ток и внутри снова от его прикосновений взрывалась атомная бомба, унося с собой все трезвые оценки ситуации.

Алена даже не стала зачеркивать день, когда Александр уехал в аэропорт. Она не напоминала ему про одежду и не помогала паковать вещи. Их не было — они исчезли постепенно. В шкафу остались два костюма, а в ванной теперь лежала запасная бритва и, вместо электрической, обыкновенная зубная щетка.

Александр явился через день в обед, и два часа они провели в постели. И на следующий день сделали тоже самое. Как и на третий. Алена заставила себя не расспрашивать его про жену и дочь, и не знала теперь ровным счетом ничего. На соседней подушке появился огромный пес. Александр скидывал его на пол, чтобы уложить на его место любовницу, а потом возвращал на подушку охранять свое место.

Домой Алена приехала на второй день приезда Макса. Разговор не особо клеился. Брат казался каким-то нервным, хотя не разбирал диван и явно провел ночь в комнате Полины. Про Берлин он рассказывал крохи, а фразы про тупых немцев Алену не интересовали. Она просидела с Максом до возвращения Полины и впопыхах договорилась с ним провести выходные у мамы. Это в любом случае лучше четырех белых стен в квартире Эльвиры. Но у кого-то были для нее иные планы. Алена чуть не выронила трубку, услышав голос Оксаны. Он звучал бодро и даже весело.

— Не хочешь прийти к нам в выходные, чтобы не сидеть одной?

Под коленкой задрожала жилка. Неужели жена сейчас озвучила желание мужа? Потому что какое Оксане дело до скуки постороннего человека, когда дома с ума можно сойти от активности маленького ребенка. Но как собирается Александр усадить двух своих женщин за один стол?

— Спасибо. Может, в другой раз? Мы с Максом к маме уезжаем.

— Уже до Нового года? Или на праздники ты в городе?

— У меня же кот. Я оставляю его в первый раз на одну ночь и то боюсь.

— Прости. Я про него совсем забыла. Тогда ты придешь к нам тридцать первого? Или опять поедешь на одну ночь к маме?

Трубка в руках Алены сделалась мокрой.

— Я еще ничего не решила.

— А когда решишь? Если ты не придешь, то мы просто ляжем спать. Сашка даже елку не поставил.

Алена перевела взгляд на искусственную, стоявшую на стуле, Александр собрал ее для настроения, хотя и понимал, что Арчибальд скинет ее и не раз.

— Делайте, как вам удобнее. Я могу и к вам, и к маме в последний момент.

С мамой так не прошло. Наличие кота вкупе с переездом дочери в чужую квартиру сильно раздражало ее.

— Это неправильно. Ты приучаешь себя к богатой жизни, а ее нет, как ты не понимаешь? Ты так ни с кем не сможешь познакомиться. Ты не видишь людей своего круга.

— Мне сейчас, кроме работы, ничего не нужно. И на Новый год… Мам, и иду вместе с котом к Светловым.

— Это еще как так? А кот без тебя пойти не может? Новый год — семейный праздник!

— Но ведь Макс с Полиной тоже не приедут.

Брат сидел в соседней комнате, но не вышел к ним.

— Макс — это другое дело. Он парень. А ты должна быть дома.

— Я что, в клуб иду? Я иду в гости к людям с маленьким ребенком! Там только мать Оксаны будет.

— А Стас?

— Он с родителями. Сестра-то у него в Германии.

— Вот и ты будешь дома!

— У меня кот!

Они почти переругались, и даже с Максом не особо разговаривали в электричке, а у Витебского вокзала расстались достаточно сухо — ему до дома полчаса пешком, ей — полчаса на метро. Новогодние огни в любом случае не радуют. Только мягкая шубка Арчибальда способна успокоить нервы, и его искренняя радость при встрече — вызвать на лице временной хозяйки настоящую, а не вымученную улыбку. Александр позвонил почти в десять вечера, когда она уже забралась под одеяло.

— Проверка, что ты дома, — Алена сразу догадалась, что рядом с ним сидит или скорее уже лежит Оксана. — У нас елка живая. Пахнет лесом. Придешь понюхать? И продегустировать французское шампанское, которое Эльвира проигнорировала. Ну?