— Ты на работу? — вышла к двери тетя Маша. — Что-то припозднилась сегодня.

— Да, суббота ведь. Решили в кой-то веке поспать, — спокойно соврала Алена и ушла.

Лишних разговоров не хотелось. Да и живот требовал завтрака. Алена заказала кофе со сливками и корицей, круассан с шоколадом и еще фруктовое желе. Она ведь не собиралась быстро уходить. Народа оказалось немного. Можно и к Булгакову вернуться.

— Девушка, у вас свободно или вы кого-то ждете?

Алена оторвалась от слов Воланда. Клетчатый шарф болтается на тонкой шее. Светлые глаза блестят за очками в тонкой оправе. Возраст трудно определить, но не мальчик… Чего ему надо? Здесь по меньшей мере три свободных столика, а за спиной, возможно, и еще парочку.

Она пожала плечами, и незнакомец, присев, представился Лешей и спросил ее имя, а потом глянул на название книги.

— Для себя или в институте задали?

— Для себя, — ответила Алена, насторожившись. С ней впервые знакомились вот так внаглую. Правда, она в первый раз при параде оказалась в таком месте, куда провинциальные школьницы одни не заглядывают. Да на школьниц так оценивающе и не смотрят. Или это эффект очков? Или впечатлительный читательский мозг нарисовал вдруг образ Коровьева?

— Студентка или работаешь?

Он прошелся взглядом от ее губ до отставленной чашки, и Алена испугалась, что не стерла следы пены. Надо взять в привычку припудривать в зеркальце носик. Но с этим типом и так сойдет. Не хвататься же за салфетку.

— Студентка и работаю, — ответила Алена все так же осторожно.

Взгляд от очков не отвести, будто гипнотизирует… А вдруг так и есть? Вон народ же проигрывает кучу денег в лохотронах на ярмарках. Алена усилием воли вернулась к напечатанному вверху страницы имени Князя Тьмы, и тут же поверх книги легла визитка — Алексей Миронов, элитные стрип-клубы Санкт-Петербурга. Что? Вопрос без всякого сомнения прописался на лице Алены.

— Не хочешь попробовать себя в стриптизе? Доход баксов пятьсот в месяц. Уверен, тебе и половину этой суммы не платят. И даже трети. А, может, и четверти.

Алена лишилась дара речи.

— Ты чего испугалась? — персонаж в клетчатом шарфе улыбнулся совсем по-булгаковски. — Раньше предлагали сниматься в кино. Но сейчас кино в России нет, а стриптиз появился. Правда, мы на целый век отстали от Штатов и Европы, но для русских девушек это большой плюс. За экзотику платят лучше. Впрочем, понятное дело, что официальная зарплата маленькая, но ты ж не на пенсию работаешь. В тридцать тебя уже не возьмут, хотя к твоим тридцати может и до нас дойдет мода на стареющих дам. А чаевые в наших клубах хороши, очень хороши…

Он хохотнул, и Алена скривилась. Дар речи пока к ней не вернулся, но тело пусть и невербально, но запротестовало против такой компании.

— Ну… — не унимался «клетчатый». — Я же ни разу не произнес слово «клиент», с этим у нас ни-ни и без всяких там табличек «руками не трогать». Это написано на лбу у наших охранников, да и люди, готовые заплатить нехилые бабки за лицезрение стрип-танца, не опустятся до похабщины.

Он тараторил со скоростью продавца в электричке. Видимо, как человек привыкший, что ему на первом же слове затыкают рот. Но пока рот склеился у самой Алены.

— Ну, — вербовщик снова криво усмехнулся, — комментарии о физических данных — издержки профессии. К этому быстро привыкаешь. Во всяком случае, моя жена на выкрики из зала не реагирует.

Алена уставилась стрип-вербовщику на руки — действительно безымянный палец с кольцом.

— Ну, подумай о плюсах — солярий, тренажерка, тело в форме, не жрешь сливки даже по утрам… — Он вытащил из держателя салфетку и протянул Алене. Та схватила ее и машинально промокнула губы. — Пора уже разбавить русскую красоту французской ухоженностью.

— Извините, — выдавила она наконец из себя первое слово. — Работа стриптизерши меня не интересует.

— Фу… — скривился он с искусством драматического актера. — Мы говорим «стрип-танцовщица», а стриптизерша это из разряда третьесортных порно-клипов.

— Я не умею танцевать, — терялась Алена в поисках веских аргументов, чтобы прекратить разговор и остаться за столиком одной.

— Специальной подготовки не требуется, достаточно уметь красиво двигаться и чувствовать музыку. Ну и иметь вкус и фантазию. Девушки сами подбирают для себя гардероб и придумывают номера. И чем чаще будут их менять, тем дольше не примелькаются посетителям. Но если будешь работать со мной, то это целая сеть клубов, так что у нас просто идут постоянные кадровые перестановки с одной сцены на другую. Сейчас не самое лучшее время для поиска работы, но у меня есть места…

— Кризис? — сумела перебить Алена уже достаточно твердо.

Вербовщик улыбнулся и покачал головой.

— Нет, к лету в основном места освобождаются, когда девушки заканчивают учебу. Это же работа для студенток. А кризис… Наших клиентов кризис вряд ли коснется. Мы стали для них с новым курсом намного дешевле. Кстати, это хорошая возможность выйти замуж за бугор. Ну, или в крайнем случае заработать нехилые бабки за сезон в Канаде. А в будущем году вообще у нас в городе будет проходить международный конкурс стриптиза. Прекрасная возможность засветиться.

— Я не собираюсь нигде светиться. Вы не понимаете?

— Я все прекрасно понимаю. С сотни розданных визиток я в лучшем случае получаю десять звонков, и дай бог пара-тройка девушек подойдет для выступлений. Тут же зависит, как примет зал. Девяносто-шестьдесят-девяносто уже давно не в моде. Хотят настоящие тела, но красивые. Ну, я жду звонка.

Он похлопал ладонью по столу, и Алена вздрогнула, будто «клетчатый» постучал ей по плечу. На улице же он постучал в окно и, достав из кармана пачку визиток, потряс ими в качестве напоминания. Алена вся изогнулась, чтобы проводить взглядом прихвостня Сатаны, и, убедившись, что тот растворился в толпе, схватила скомканной салфеткой визитку, словно прихлопнутого таракана, и на вытянутой руке донесла до урны.

Клевое начало самостоятельной личной жизни. Ничего не скажешь! К черту косметику! К черту дорогие сапоги и короткие юбки! К черту эту взыскательную публику, которая уже не знает, чего хочет!

Алена захлопнула книгу и сунула в сумку, чуть не разорвав молнию. На дне лежала записка Полины и визитка Стаса. Записку, разорвав на две части, Алена отправила следом за стриптизным тараканом, а с визиткой Стаса подошла к баристе попросить телефон.

— Стас, у меня все отменилось. Может, успеем в Павловск? — выпалила она в трубку со звенящей в голосе надеждой.

— Ну, е-мое, соня! Часом бы раньше я тебя подобрал. А сейчас на трассе уже. Внял твоей просьбе, поднял старые контракты и еду договариваться о варенье, — Стас замолчал на секунду. — Лен, я не могу уже развернуться. Время — деньги, знаешь же. Меня ждать не будут. Но завтра хочешь, возьму тебя к моим старикам?

— Нет, завтра я точно не могу.

Голос дрогнул, но ум остался в трезвости — уж к его маме точно не надо тащиться.

— Тогда до вечера понедельника.

Она не успела сказать, что не пойдет с ним на ужин. Стас слишком быстро отключился. Запахнув плащ, Алена поспешила укрыться от погоды в Русском Музее. Там, бесцельно бродя по залам, она то и дело натыкалась на иностранцев с личными гидами и, возвращаясь домой, никак не могла отделаться от мысли, что, получив от Саши конверт, зря не позвонила на курсы гидов-переводчиков. Ведь цель ее работы была заработать на учебу, и она это сделала меньше чем за две недели, даже не обнажив свои прелести. Доллары остались на полке среди книг. Может, сказать Эльвире, что бухгалтерия была ошибкой, пока не поздно? Стас выгребет и без нее, а Саша перестанет ревновать мать. Здесь даже не два зайца, а целых три — она обретет наконец желанную свободу от чувств к Стасу. Да, без него ходить по городу опасно, но с ним, увы, бесполезно. Ей просто надо быть более осмотрительной и не заговаривать с незнакомцами.