В этот раз разговор закончился на повышенных тонах, и Эльвира швырнула трубку. Именно на этот звук прибежала заткнувшая уши Алена. Эльвира в красивом подбитом шелком халате стояла посреди залы, сжимая кулаки. Судя по красному лицу, давление у нее подскочило сегодня без всякого дождя. Алена подняла с пола трубку. Вдоль корпуса шла трещина. Наверное, до ковра, телефон побывал на журнальном столике. Фотография упала, и Алена со страхом перевела на нее взгляд — фу, стекло цело. Потом — на Эльвиру. Та тоже смотрела на фотографию мертвого сына. Она молча кивнула, и Алена, сунув трубку подмышку, подняла рамку.

— Тим, как ты это допустил? — проговорила Эльвира сипло.

По спине Алены пробежал холодок. Руки на рамке задрожали. Она смотрела в глаза Тимофея с таким ужасом, точно мертвый собирался сойти с фотографии и ответить на вопрос матери.

— Неужели не мог вправить брату мозги? За что мне эта подстилка в невестках? Что я вам сделала, что вы оба так со мной обошлись? Как ты мог уйти? Как?!

Рамка нагрелась. Алена в ужасе отпрянула, чуть не свалившись Эльвире под ноги, и обернулась. Потом сама не поняла, как обняла рыдающую хозяйку и сумела довести до дивана. Телефон снова упал на ковер, но Алена не могла к нему нагнуться.

— Лена, рожай только дочек. Сыновья — это проклятье. Мужики не в состоянии думать головой, когда видят текущую сучку. Чего же им двоим не хватало? У одного прекрасная жена и замечательные дети. У другого и образование, и внешность, и деньги брата — ну, неужели хорошую девушку найти не мог? Да их столько вокруг! Выбирай, не хочу. Господи, Лена, — Эльвира сжала ей плечи. Губы дрожали, веки дергались. — Ну, как можно спать с одной бабой? И как она в именах только не путалась, сучка! Они ж при свете дня безумно похожи! Хорошо еще такта хватило тихо зарегистрироваться без белого платья и без приглашения на свадьбу меня и Кристины. Интересно, она и с кольцом продолжала спать с обоими?! Я только надеюсь, что не одновременно…

Эльвира вырвалась и ринулась в спальню за таблетками. Звякнула крышка графина, но Алена не могла пошевелить ни ногой, ни рукой. Так и осталась прикованной к дивану и глазам Тимофея. Ей даже показалось, что губы мертвого растянулись в такую же улыбку, что и у брата. Оба смеялись над ней. Или злились, что она влезла без спроса в их постель.

— Я нашла в тумбочке журнал «Звезда», — затараторила Алена в машине. — Там закладка на пьесе про Грибоедова, я прочитала…

Лучше обсуждать литературу и не думать о прозе жизни. Вдруг он тоже читал это… Саша усмехнулся, прямо как брат на фотографии.

— Мало того, что ты без моего согласия спишь в моей кровати, так еще и по тумбочкам шаришься! Не задохнулась от пыли?

Алена задохнулась сейчас. Так это его комната?

— Я думала, что Кристины… — пролепетала она. — Прости.

— За что? Меня оттуда давно выгнали. И тот журнал я не дочитал. Интересно, почему Эльвира его не выбросила? Наверное, боялась обломать ногти. Там ящик постоянно застревал.

— Я не заметила этого.

— У тебя ногтей нет, вот и получилось открыть с первого раза. Или не с первого?

— Не помню.

— Девичья память. А ты помнишь, что я сегодня сдаю отчет в Пенсионный фонд?

— Не помню. Я думала, что вчера.

— Я хотел вчера. Мне не разрешили приехать даже просто проведать мать. Говорил Ксанке не лезть с помощью, а она заявила, что некрасиво, что об Эльвире заботится посторонний человек,

— он сделал паузу, но Алена решила, что лучше промолчать. — Я не сумел ей объяснить, что ты уже не совсем посторонняя. Ты замена Кристине или не рожденной дочери, о которой мать всегда мечтала. Странно, что она отпустила тебя домой. Она не привыкла жить одна. Она почти переехала к Тиму, когда у них родился второй ребенок. А лучше бы раньше, тогда Кристина бы не сделала такой жуткий ремонт. Она, по ходу, по цене, а не по дизайну все выбирала. Если бы потянул финансово, к чертям содрал бы в квартире все обои и сбил плитку. Но, увы, не до жиру нынче. Чем богаты, тем и рады, как говорится. Хорошо, что не на улице оказались. После свадьбы мы жили у тещи, а потом в больнице. Но Кристина быстро провернула операцию «Пустите в Штаты, меня здесь обижают бандюки» и получила убежище. У нее губа не дура. Пока мать рыдала, она все деньги собрала, что другие партнеры по бизнесу не прибрали, и свалила с детьми. Квартиру с машиной просто геморойно было продавать, а то она и это б слила. Хорошо, Тимка держал для матери отдельный счет, а то и ее б оставила с голой жопой, — он стал нервно тереть нос. — Блин, если б не Стас, я бы не выгреб. И теперь я просираю его деньги и ничего не могу сделать. Все рушится, мы в полной заднице. Я не знаю, как мы выгребем, просто не знаю… — и тут же бросил совсем небрежно: — Как там тебе Кензо? Оксана мне уже плешь проела — типа, я на тебе сэкономил, не купив Шанель. Не думай так, пожалуйста. Оксанкин запах к тебе не подходит. У тебя должно быть что-то потоньше. Ты еще совсем девочка.

Алена продолжала в смущении молчать. Опять откровения. За что? Тим. Оксана… Он произносит имена так спокойно, а ее аж колотит от их любовного треугольника. Наверное, она действительно еще девочка и игр взрослых мальчиков не понимает. И беспринципных сучек тоже.

— Я еще не открывала духи. Прости.

Саша тяжело вздохнул.

— В следующий раз подарю серьги.

Это было брошено с горечью, и ей снова сделалось стыдно. И за свой день рождения тоже. Понятно теперь, почему злился Стас — за необоснованное разбазаривание активов фирмы в условиях кризиса. Ей бы лично для счастья хватило простого ужина. Со Стасом. Но Саша пошел на конфликт, чтобы сделать хоть маленький, но праздник. Наверное, ему самому его не хватало, и потому он спроецировал собственное желание на нее. Или он просто искал повод оказаться с матерью за одним столом и еще в обществе Оксаны. Как хорошо, что она не знала их подноготную заранее. Тогда бы следила не только за Стасом, но и за реакцией Эльвиры на невестку.

— Саша, я обязательно завтра открою.

— А завтра мы с тобой не увидимся. Прибереги Кензо до понедельника. Если, конечно, не захочешь проверить его на Стасе…

Алена сжалась. Опять началось… Как же трудно держать в отношениях с Сашей равновесие — какой же он обидчивый. Впрочем, ему есть на кого и на что обижаться. И в этом списке она сама стоит не на последнем месте.

Саша включил музыку, и вопрос ее прозвучал под звуки вальса.

— А почему ты один?

Сашин взгляд кричал: «А почему тебя это вообще интересует?»

— У Евы ночью была температура. Скорую вызвали со страху. Оксана не спала, да и никуда она не пойдет от больной дочки. Возьмет больничный даже неоплачиваемый.

Он криво усмехнулся, и Алена прошептала:

— Ты ведь тоже не спал…

— И что? — теперь перебил он уже грубо.

— Ты в пенсионный сама поедешь?

— Я могу…

— Ничего ты не можешь! — закричал Саша и шарахнул рукой по клаксону.

Машина впереди дернулась и освободила БМВ дорогу. Саша на секунду растерялся, но тут же газанул.

— Ты что-то взрослой себя раньше времени возомнила, красотка! Сбавь пары, а то в декабре ничего не будет и отправишься к мамочке!

Алена вжалась в кресло. Теперь оно вообще казалось железным. Машина, выходит, тоже от Тимофея. У Саши есть что-то свое? Или только этот истерический крик и вечные угрозы?

Она молчала минут пять, несмотря на косые взгляды Саши. Если он чувствует себя теперь неловко, то пусть помучается. Как мучается в его обществе она. Знает же, что она не может ему так же ответить. И с кулаками не бросишься, как на Макса.

— Мы договорились, кажется, не интересоваться личной жизнью друг друга. Надолго же нас хватило, нечего сказать. Может, я тоже в тайне о сестре мечтал и сейчас у меня так ревность сиблинга проявляется?

Алена на секунду подняла глаза и тут же опустила. Достали они оба с братскими чувствами. Хотя с Сашей все понятно — его бесит забота Эльвиры о незнакомой девчонке и игнорирование сына и его семьи. Но она не сама пришла к Эльвире. Он ее привел. Почти что против ее воли. Конечно, он не думал, что Эльвира раскроет перед ней их семейный альбом с нецензурными комментариями. И пусть не знает. Она хоть и не сумеет забыть полученные сведения, так хоть попытается не вспоминать.