— Ты даже не представляешь, как мне за выходные промыли мозги. Повезло, что голова не влезла в измельчитель…

— Тебе в морду следовало дать.

Стас ощутимо хлопнул его по спине, будто выбивал из горла застрявшие слова.

— Не в морду, пожалуйста, — Александр медленно развернулся к партнеру по бизнесу. — У меня вся неделя расписана. В приличном месте с фингалом даже на порог не пустят. Будешь вести переговоры вместо меня.

— По другому месту бить не по-мужски, — без тени сарказма выдал Стас. — И тебе именно мозги желательно встряхнуть. Другое место работе не мешает. Пока, во всяком случае.

Стас уже ощутимее толкнул его в плечо, и Александр пошатнулся, но выстоял.

— У меня после вылитого виски во рту ни грамма, если что… Иначе б я не пригласил Лену в машину.

Стас прошелся по его второму плечу, и в этот раз Александр отбил удар.

— Послушай, не заводись! С Ленкой я уж как-нибудь разберусь, она не из обидчивых, верно? — он подмигнул ей и устало взглянул в грозное лицо Стаса. — А тебя это вообще не касается. Я же не деньги фирмы пропиваю, и не проигрываю их в казино… Кстати, если Паша тебе надоел, то вышвыривай его вместе с сестрой. Я больше не хожу к Савелию Касьяновичу на терапию, так что не обязан присматривать за его питомцами.

— Паша меня более чем устраивает, — сказал Стас достаточно сухо. — Он заменит Маринку. И Оксанке будет поначалу легче…

— Вот не надо только ее жалеть, — Александр уперся Стасу в плечо, но не толкнул. — На ней пахать можно. Здоровая кобыла. Брат имел ее в хвост и гриву…

Александр закашлялся, будто поперхнулся сказанным, и махнул Алене:

— Пошли. Может, пять минут без пробок выиграем.

Стас бросил короткое «пока» и направился обратно в офис. Александр вновь споткнулся у машины, точно на шнурок наступил, но все же распахнул для Алены дверь.

Пробку они чудом объехали какими-то задворками. Александр по дороге болтал про Довлатова, не задумываясь ни на минуту, интересно это собеседнице или она поддакивает ему из вежливости.

— Уверен, что его со временем растащат на цитаты. Ну, сама послушай, ведь верно как подметил, что память у всех нас избирательна, как урна… Я столько чуши с Универа помню, а порой не могу вспомнить статью или указ… Наверное, это хорошо, что я не занимаюсь юриспруденцией. Или еще, вот слушай, кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами… Ну, верно как про нас, гуманитариев… Сколько б книг ты не прочел, сколько б дат не выучил, а нет денег и до свидания, верно? Ты уже испытала это, так может поумнеешь? Зачем тебе сдалась мировая художественная культура? Там нет денег…

Алена с удовольствием молчала бы и дальше, но Александр сделал многозначительную паузу.

— Я собираюсь стать гидом, — заполнила она ее вынужденно.

— Прислуживать уродам за чаевые? Лен, надо себя уважать. Ты с цифрами дружишь? Ну, математику знаешь?

— У меня по алгебре пятерка, а по геометрии четверка, зато твердая.

— Иди тогда на экономический. У нас же не страна, а торговая лавка. Мы и культурные ценности все продадим. Благо есть желающие купить. Лен, нельзя учиться ради того, чтобы учиться. Надо видеть за профессией будущее. А то наплодили юристов. Раньше ясно было — ЛГУ или ментовка, а теперь в холодильнике тоже юрисконсультов готовят. Нахрена сдались юристы стране, где не соблюдаются законы, нахрена… Короче, Лена, нормальным девкам надо заканчивать вуз по-американски, другого пути нет. Знаешь, как это?

— Знаю, выйти успешно замуж, — пробубнила Алена, уставившись в дьявольский номер машины впереди «666». — Но мне замуж еще рано.

Александр усмехнулся:

— Замуж бывает только поздно. Что это Стас такой злой, а?

Алена вздрогнула от вопроса. Началось… Надо было ехать на метро.

— Из-за сестры, — промямлила она, чувствую, как под беглым взглядом Александра разгорается щека. — Из-за ее возможного отъезда в Германию, — Алена осеклась и быстро взглянула на водителя, но тот, к счастью, в тот миг смотрел на дорогу. — Я, надеюсь, не сказала лишнего?

— Конечно же, нет. Неужто я не попросил объяснений этого увольнения. Ты уверена, что это только из-за сестры, а не… — он театрально помолчал три секунды и продолжил: — Из-за тебя?

Она поймала взглядом грязевую точку на торпеде и молчала, надеясь превратить вопрос в риторический.

— Лена, спрошу прямо. У вас было что-то или нет?

— Нет, — совой ухнула Алена.

— Почему, Лена? Такое добро пропадает. Смотри, подберут, будешь локти кусать…

Алена желала, чтобы ее затянуло в эту черную точку, как в черную дыру. С концами, чтобы никогда больше не чувствовать под собой этого жесткого кресла.

— Ну так и пусть… Мне не нужны такие отношения.

— Какие такие, Лена, е-мое! — Александр даже хлопнул по рулю ладонью. — Да любые отношения начинаются именно в постели. Отношения, блин! Девки спят с толстозадыми уродами с толстым кошельком, которые о них ноги вытирают… Вот это называется такими отношениями… Блин, Лена, мужик чуть больше недели тебя знает, а носится с тобой, как с писаной торбой…

— Это все из-за Олеси! — почти выкрикнула она, чтобы придурок наконец заткнулся. Она не выдает чужих секретов. Если Александр не знает имени дочери Стаса, то подумает, что это просто какая-то девка на стороне…

Но нет, они же познакомились на кладбище.

— Так ты уже знаешь? — Александр нервно перекрутил часы на запястье. — Да… Это тяжело…

— Стас просто в эти дни не хотел оставаться один, вот и все.

— Вот и все… — эхом повторил Александр, газанул и чуть не поцеловал чужой бампер. Не сдержался, выругался и затряс головой, совсем, как Стас. — Лен, он действительно неплохой вариант. Подумай. Чуть улыбнись, ну, то да се, как девочки умеют… Ему это надо, понимаешь?

Алена шумно сглотнула и покраснела еще больше.

— Мне это не надо, — она попыталась говорить ровно, чтобы раз и навсегда поставить чертового сводника на место. — У меня есть парень. Я жду его из армии.

Она выдохнула после высказанной спасительной лжи, но Александр рассмеялся в голос и вдруг затянул чуть ли не фальцетом:

— Проводила я мальчика в армию, обещала дождаться домой, но когда все вокруг ходят парами, очень трудно остаться одной.

Он снова рассмеялся, но в этот раз сипло — женский голос дался ему с большим трудом.

— Господи, да брось ты, Ленка… Ну нахера тебе малолетка, у которого ни ума, ни денег. Открой глаза. Мир жесток, и добреньких дядечек с деньгами очень мало, они на вес золота. Раз знаешь его семейную драму, так бери тепленьким. Я не хочу, чтобы он достался какой-нибудь прожженной сучке, не хочу. Он настрадался довольно.

— Александр, я люблю своего Сережу. Я буду его ждать.

Он больше не смеялся, но продолжал саркастически улыбаться.

— Вот дура-то попалась… Детский сад какой-то. Ну, шоколадку тебе купить или все же пойдем по пиву выпьем, как взрослые?

Они уже проезжали Московский вокзал. Какое пиво? Она может здесь выйти — пусть едет домой, а она с радостью прогуляется по Невскому. Дома делать в такую рань нечего. Так она и сказала, когда он пересек площадь и оказался в двух метрах от своего дома.

— Нет, никуда ты не пойдешь, пока не выберешь между пивом и шоколадкой. Ленка, шоколад уже был, пусть ты и скормила его сослуживцам, — Александр произнес последнее слово по слогам и рассмеялся. — Давай пива выпьем, ну? Это как служба в армии. Что дембель сказал, то салага и делает? Или салага — это только на флоте? Я не служил, не знаю… Тут битловский клуб рядом. Лен, — его рука игриво скользнула ей под волосы и сдернула резинку. — Лен, надо научиться распускать волосы. Я тебя на час раньше забрал с работы. Ну что тебе дома-то делать? Мне вот тоже нечего, — он заправил волосы ей за уши. — Только если с тещей ругаться, а я не хочу. Потом, знаешь, как от Ксанки достается, чтобы я любил так свою мать! Эта дура еще вчера капусту притащила, собралась голубцы делать, а я их ненавижу! Я их ненавижу, а она специально их готовит для любимого зятя. Да что я такого ей сделал?! Я же из дерьма ее дочь вытащил!