Однажды, уложив А-Цин спать, Сяо Син Чэнь, как обычно, снарядился на ночную охоту и собрался уйти прочь, но Сюэ Ян неожиданно задержал его: «Даоцзан, возьми меня с собой».

К тому времени его глотка уже явно восстановилась, однако он намеренно искажал тембр и говорил не своим голосом. Сяо Син Чэнь рассмеялся: «Ну уж нет. Я захихикаю, если ты что-нибудь скажешь, и тогда мой меч не будет тверд». 

Сюэ Ян жалобно взмолился: «Тогда я ничего не скажу. Я буду молчать всю дорогу и поддержу тебя в битве. Пожалуйста, не отказывай мне».

Он всегда с особым мастерством ластился, словно избалованный ребенок, и, разговаривая с людьми старше его, вел себя как их младший брат. Сяо Син Чэнь, находясь в учениках у Бао Шань Саньжэнь, возможно, нянчился со своими шиди и шимэй, поэтому непроизвольно видел в Сюэ Яне младшего товарища. К тому же, тот также являлся заклинателем, поэтому, в конце концов, Сяо Син Чэнь охотно принял его помощь. Вэй У Сянь подумал: «Сюэ Ян наверняка вызвался подсобить Сяо Син Чэню в ночной охоте отнюдь не по доброте душевной. Если А-Цин не последует за ними, то пропустит нечто весьма существенное».

И вновь А-Цин доказала свою смышленость. Она также сообразила, что от Сюэ Яна не стоит ждать ничего хорошего, и, когда мужчины отправились в путь, выскочила из гроба и, держась на достаточном расстоянии, покралась за ними. Опасаясь быть пойманной, девушка отходила от них все дальше и дальше, и в итоге совсем потеряла заклинателей из виду. К счастью, Сяо Син Чэнь, мывший накануне овощи, упомянул о небольшой деревеньке поблизости, которую наводнили ходячие мертвецы, и сказал им обоим не носиться там почем зря. А-Цин помнила, где находилось это поселение, и со всех ног помчалась туда, добравшись до места как раз после мужчин. Она проскользнула в собачью дыру, вырубленную в заборе, спряталась за одним из домов и тихонько высунула голову из укрытия.

Вэй У Сянь не знал, понимала ли А-Цин, что она видит, однако сердце его будто сжали холодной рукой.

Сюэ Ян, скрестив на груди руки, стоял на обочине дороги и, слегка склонив голову, улыбался. Напротив него стоял Сяо Син Чэнь. Он неторопливо обнажил меч, и Шуан Хуа, сверкнув серебряным блеском, вонзился в сердце крестьянина.

На тот момент человек был еще жив.

Примечания.

А-Цин использует уважительное обращение к старшему мужчине, Сяо Син Чэнь исправляет ее на уважительное обращение к заклинателю.

Напомним, навка - живое существо нечеловеческой природы, обретшее сознание в силу каких-либо сверхъестественных причин. В данном случае, ее роль играет конь-тяжеловоз.

Китайская пословица, означающая, что все недруги рано или поздно сталкиваются.

Будь на месте А-Цин другая девушка ее возраста, та бы немедленно закричала. Но А-Цин годами притворялась, словно ничего не видит, и многие люди, принимая ее за слепую, расслаблялись и творили всякое. За свою короткую жизнь она успела познать самые омерзительные и гадкие стороны человеческой натуры, что закалило ее душу. Она не издала ни писка.

Тем не менее, Вэй У Сянь ощутил, как оцепенение, зародившееся в ногах, постепенно охватило все ее тело. 

Стоя посреди множества трупов крестьян, вповалку лежавших на земле, Сяо Син Чэнь вложил меч в ножны и озабоченно произнес: «Как так вышло, что в этой деревне не осталось ни одного живого человека? Лишь ходячие мертвецы».

Губы Сюэ Яна дрогнули в ухмылке, однако голос, раздавшийся следом, звучал крайне озадаченно, даже с легкой ноткой горечи: «Да… Хорошо еще, что твой меч способен следовать в направлении некроэнергии самостоятельно. А иначе нам вдвоем оказалось бы весьма непросто прорваться».

Сяо Син Чэнь продолжил: «Давай еще раз осмотрим деревню. Если тут и впрямь больше никого не осталось, то нужно как можно скорее сжечь эти тела».

Когда двое мужчин, шагая плечом к плечу, скрылись в отдалении, ноги А-Цин вновь налились силой, и к ней, наконец, вернулось умение передвигаться. Она выскочила из укрытия за домом, приблизилась к нагромождениям трупов и пробежалась по ним глазами. Взор Вэй У Сяня вместе с ней перепрыгивал от одного мертвеца к другому. 

Все без исключения крестьяне погибли от меча Сяо Син Чэня, точно и аккуратно пронзившего их сердца. Внезапно Вэй У Сянь заметил несколько знакомых лиц.

В одном из предыдущих воспоминаний А-Цин, вся троица вышла на прогулку и по пути встретила нескольких праздных лодырей, игравших в кости на перекрестке. Увидев слепого мужчину, слепую девушку и хромого юношу, лоботрясы расхохотались и принялись тыкать в них пальцами. А-Цин плюнула в их сторону и угрожающе замахнулась бамбуковым шестом; Сяо Син Чэнь спокойно прошел мимо, будто ничего не слышал; Сюэ Ян же улыбнулся в ответ, меж тем, в глазах его не проскользнуло ни малейшего намека на веселье.

А-Цин осмотрела немало тел: она приподнимала им веки, обнаруживая сплошной белок без зрачков. Лица некоторых мертвецов уже даже покрывались трупными пятнами, и девушка с облегчением выдохнула. Сердце Вэй У Сяня же сжалось еще сильнее.

Эти люди только выглядели ходячими мертвецами, но, на самом деле, ими не являлись.

Они всего-навсего были отравлены трупным ядом.

У губ и носов некоторых покойников Вэй У Сянь заметил остаточные следы пурпурно-красного порошка. Безусловно, для тех из них, кого заразили немалое количество времени назад, не оставалось никакой надежды, потому что они уже превратились в тварей. Однако среди трупов нашлись также и те, кто вдохнул яд совсем недавно. Для них процесс преображения только начинался, и появлялись особенности, присущие ходячим мертвецам, например, излучение некроэнергии. Но люди, тем не менее, находились в сознании и все еще могли говорить – они считались живыми по всем признакам, и если бы кто-нибудь оказал им помощь, крестьяне исцелились бы, как в случае с Лань Цзин И и остальными. В подобных ситуациях заклинателю следует соблюдать крайнюю осторожность, чтобы ненароком не уничтожить людей в таком состоянии, поскольку это приравнивается к убийству.

Выходит, на момент смерти крестьяне сохраняли способность выражать мысли и вполне сумели бы назвать свои имена или же молить о пощаде. Однако весь ужас состоял в том, что кто-то заранее отсек им языки. С уголков губ каждого мертвеца сочилась кровь, свежая или уже немного свернувшаяся.

Сяо Син Чэнь не мог видеть, но Шуан Хуа указывал ему направление некроэнергии. К тому же, крестьяне, оставшись без языков, издавали лишь неясные завывания, чрезвычайно похожие на рыки ходячих мертвецов – Сяо Син Чэнь ни на миг не усомнился, что пронзает сердца людей, давно погибших. 

Потерявший человеческий рассудок творил зло за чужой счет и платил черной неблагодарностью своему спасителю, безжалостно оскверняя его руки убийствами. 

А-Цин же не разбиралась в тонкостях преображения, все ее знания были поверхностны и основывались на мимоходом произнесенных Сяо Син Чэнем словах. Она пробормотала: «Неужели этот паршивец и впрямь помогает даоцзану?»

Вэй У Сянь молчаливо предостерег ее: «Не смей верить Сюэ Яну!»

К счастью, А-Цин доверяла собственной интуиции. Ее осведомленности о тварях не хватило, чтобы заметить нечто подозрительное, но, все же, настороженность по отношению к Сюэ Яну уже успела прочно укорениться в ее сердце. К этому человеку она питала отвращение на подсознательном уровне и отказывалась успокаиваться. С тех самых пор, стоило Сяо Син Чэню взять с собой на ночную охоту Сюэ Яна, как она непременно отправлялась вслед за ними. Девушка оставалась начеку, даже когда они все вместе отдыхали под одной крышей.

Однажды холодным зимним вечером за окном не на шутку разыгрался ветер, и вся троица сгрудилась в маленькой комнатушке, греясь у старенькой печи. Сяо Син Чэнь чинил сломанную корзину для овощей, прилаживая на место выскочивший бамбуковый прут. А-Цин, завернутая в единственное ватное одеяло, словно клецка в <i>цзунцзы</i>,  сидела подле его плеча. Сюэ Ян подпирал одной рукой щеку, бездельничал и слушал, как А-Цин докучает Сяо Син Чэню просьбами рассказать сказку. В конце концов, он не выдержал: «Хватит шуметь.  Я завяжу твой язык в узел, если не перестанешь галдеть».