Лань Си Чэнь хранил молчание. Вэй У Сянь добавил: «Он сражался за труп, потому что не может допустить, чтобы остальные узнали о расчленении Чи Фэн Цзуня. Если все части тела воссоединятся, он окажется в крайне невыгодном положении. Этот человек знает о тайнах родовой крепости-некрополя Ордена Цин Хе Не; тесно знаком с Орденом Гу Су Лань; а с Чи Фэн Цзунем имел… весьма сложное прошлое».

Нужда произносить имя вслух отсутствовала, все трое прекрасно понимали, о ком идет речь. 

Лань Си Чэнь выглядел напряженным, но, тем не менее, быстро проговорил: «Он ни за что бы не поступил подобным образом».

Вэй У Сянь спросил: «Цзэ У Цзюнь?»

Лань Си Чэнь пояснил: «Вы встречались с могильщиком и шли по следу расчлененного трупа в течение месяца. Но весь этот месяц он каждую ночь беседовал со мной: мы обсуждали грядущий Совет Кланов в Ордене Лань Лин Цзинь. Он физически не сумел бы появиться ни в каком другом месте. Могильщиком не может оказаться он».

Вэй У Сянь предположил: «А что если он использовал Талисман Перемещения?»

Лань Си Чэнь покачал головой и ответил мягко, но категорично: «Использование Талисмана Перемещения требует дополнительного изучения одноименного искусства, причем постичь его весьма сложно. Он же никогда не выказывал никаких признаков владения подобным знанием. Кроме того, применение этого Талисмана расходует колоссальное количество духовных сил. Но мы охотились на тварей всего несколько ночей назад – и он прекрасно проявил себя. Я твердо убежден, что он никогда не прибегал к помощи Талисмана».

Лань Ван Цзи сказал: «Ему было не обязательно покидать Башню Кои самому».

Лань Си Чэнь по-прежнему отрицательно качал головой. Вэй У Сянь добавил: «Глава Ордена Лань, в глубине души вы знаете, кто попадает под наибольшее подозрение. Просто отказываетесь признавать».

Тени от костра плясали на лицах погруженных в думы мужчин. В глуби заброшенного сада все застыло без движения.

После длительного размышления Лань Си Чэнь ответил: «Я отдаю себе отчет в том, что в силу некоторых причин большинство людей превратно относятся к нему. Но… сам я верю тому, что наблюдал все эти годы. Я твердо убежден, что он не такой человек».

Желание Лань Си Чэня оправдать его не представляло никаких трудностей для понимания. Если говорить начистоту, то даже у Вэй У Сяня не сложилось дурного впечатления о подозреваемом. Возможно, из-за своего происхождения этот человек всегда вел себя крайне ласково и смиренно со всеми. Он принадлежал к тому типу людей, которые никогда никого не обидели и в обществе которых любой чувствовал себя свободно и непринужденно. Что же тогда следовало ожидать от Цзэ У Цзюня, дружившего с ним в течение многих лет?

Время смерти Не Мин Цзюэ совпало с расцветом Ордена Цин Хэ Не под его управлением, чьи слава и могущество едва ли не достигли уровня Ордена Лань Лин Цзинь и продолжали расти. Кто извлек наибольшую выгоду из его гибели?

Смерть от искажения Ци на глазах у толпы народа, безусловно, казалась трагической, но все же обоснованной и неизбежной. Но было ли все столь же просто в действительности?

Примечания. 

Цзин И со страху перепутал иероглифы, обозначающие разные типы тварей.

Напомним: гуль по классификации данной новеллы - призрак (неживое существо человеческой природы, обретшее сознание (необязательно разум) благодаря темной энергии), обладающий физическим телом.

Напомним: сяо – продольная флейта; музыкальный инструмент Лань Си Чэня.

Ле Бин – сяо Лань Си Чэня, дословно: треснувший лед.

Срок Совета Кланов в Башне Кои подошел в мгновение ока.

Резиденции большинства именитых орденов размещались в уединенных местах удивительной красоты, где горы высоки, а реки хрустальны, но Башня Кои Ордена Лань Лин Цзинь находилась в наиболее роскошной и преуспевающей части города Лань Линя. Главная улица, ведущая к башне, представляла собой выстланную бревнами тропу для повозок около километра длиной и открывалась лишь для торжественных событий, подобных великим пиршествам или же Советам Кланов. Правила Ордена Лань Лин Цзинь запрещали передвигаться по ней в спешном темпе. По обеим сторонам дороги располагались фрески и барельефы, повествующие о жизни и подвигах прошлых лидеров клана Цзинь и прочих прославленных заклинателей. Во время поездки повозками управляли адепты Ордена Лань Лин Цзинь, и они же объясняли гостям Башни, что изображено на мозаиках.

В их числе присутствовали четыре изображения, посвященные нынешнему главе Ордена – Цзинь Гуан Яо. Полотнища иллюстрировали его жизненный путь в хронологическом порядке и назывались «обнародование тайных сведений», «убиение», «клятва» и  «доброта и строгость». Сценки показывали, как во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо, действуя под прикрытием в Ордене Ци Шань Вэнь, передавал союзникам важную информацию; собственноручно ликвидировал главу клана Вэнь, Вэнь Жо Ханя; побратался с остальными членами Достопочтимой Троицы и достиг положения Верховного Заклинателя. Художник сумел весьма ловко схватить нрав своего натурщика: при беглом осмотре фрески казались самыми обычными, но более внимательный взгляд замечал, что человек, по лицу которого каплями стекала кровь - Цзинь Гуан Яо, наносящий удар в спину, изгибал губы в легкой полуулыбке. От этого зрелища у многих волосы становились дыбом.

Сразу после Цзинь Гуан Яо шли фрески Цзинь Цзы Сюаня. Обычно главы орденов, подчеркивая свою абсолютную власть, намеренно уменьшали количество изображений заклинателей, принадлежавших к тому же поколению, что и они, или же поручали их написание художникам средней руки, чтобы портреты их современников не затмевали самих глав. Окружающие давно привыкли закрывать глаза на подобные действия, понимая все без слов и выражая молчаливое согласие. Однако Цзинь Цзы Сюаню неожиданно отводилось все те же четыре полотнища, что и остальным, что ставило его в равное положение с нынешним главой Ордена Цзинь Гуан Яо. С фресок глядел красивый и статный мужчина бодрого и воодушевленного вида, сквозивший высокомерием и гордыней. Вэй У Сянь соскочил с повозки, остановился перед изображениями и некоторое время изучал их глазами. Лань Ван Цзи также замер, ожидая его возвращения.

В отдалении послышался голос адепта, приветствующего гостей: «Орден Лань из Гу Су, прошу входить».

Лань Ван Цзи произнес: «Идем».

Вэй У Сянь ничего не ответил, и мужчины направились к башне вместе.

У подножия лестницы, ведущей в Башню Кои, находилась широкая, вымощенная камнем площадь, до отказа заполненная людьми. Похоже, что за последние годы резиденция Ордена Лань Лин Цзинь несколько раз расширялась, реконструировалась и обновлялась: излишнее роскошество и расточительность приняли даже большие масштабы, чем помнил Вэй У Сянь. В дальнем конце площади виднелся девятиступенчатый квадратный пьедестал, выточенный из белого мрамора, вершина которого увенчивалась многоярусной крышей, открывающей вид на океан цветущего «Сияния средь снегов».

«Сиянием средь снегов» назывался сорт изысканного белого пиона, являвшегося клановым узором Ордена Лань Лин Цзинь. И имя его, и вид были равно прекрасны. Лепестки этого цветка росли в два слоя, и внешние их ряды пенистыми валами накатывали на своих более мелких соседей, обращаясь волнами снегов; внутренние же лепестки, миниатюрные и изящные, обнимали золотистые нити тычинок, подобных звездам. Если даже один бутон зачаровывал своей красотой, то возможно ли описать великолепие тысяч пионов в буйном цвету?

В площадь вливалось бесчисленное множество дорог. Ордены входили в Башню непрерывным, но упорядоченным потоком.

«Орден Су из Мо Лин, прошу входить».

«Орден Не из Цин Хэ, прошу входить».

«Орден Цзян из Юнь Мэна, прошу входить». 

Едва появившись, Цзян Чэн выпустил из своих глаз два отравленных кинжала в их сторону и подошел к троице, ровным голосом произнеся: «Цзэ У Цзюнь. Хань Гуан Цзюнь».