Лань Сы Чжуй ответил, прикрывая рот ладонью: «Нет, Учитель. Хань Гуан Цзюнь не переносит приправ. Он никогда не ест острую пищу…»

Вэй У Сянь на секунду растерялся: «Вот как...»

Но Вэй У Сянь совершенно точно помнил, что в своей прошлой жизни, еще до предательства Ордена Юнь Мэн Цзян, он один раз встречался с Лань Ван Цзи в И Лине. В те годы все уже резко осуждали Вэй У Сяня, но все же до всеобщего рвения его уничтожить дело пока не дошло, поэтому у него хватило совести как ни в чем не бывало позвать Лань Чжаня на ужин, чтобы вместе предаться воспоминаниям. И тогда все блюда, заказанные Лань Ван Цзи, содержали большое количество <i>сычуаньского перца</i>,   поэтому Вэй У Сянь всегда считал, что их вкусы относительно приправ совпадают. 

Однако, поразмыслив над этим сейчас, Вэй У Сянь не припомнил, касался ли Лань Ван Цзи вообще своих палочек. Впрочем, он еще тогда забыл, что сам пригласил Лань Ван Цзи отобедать, и в итоге тот заплатил за них обоих, вот почему запамятовать подобную мелочь было вполне в духе Вэй У Сяня. 

Сам не зная отчего, но он вдруг очень-очень сильно захотел увидеть лицо Лань Ван Цзи.

«Учитель, учитель Мо!..»

«Хм?» - Вэй У Сянь, наконец, очнулся от своих мыслей. Лань Сы Чжуй прошептал: «Дверь пожилой дамы… отворилась».

По комнате гулял непонятно откуда возникший зловещий ветер, то приоткрывая, то закрывая дверь в каморку старой женщины. В щелке виднелась сгорбившаяся тень, в расплывчатом мраке сидящая за столом. Вэй У Сянь дал юношам знак оставаться на своих местах и в одиночестве направился в комнату.

Тусклый свет масляной лампы и свечей из главной комнаты просочился в ее каморку. Пожилая дама сидела, низко наклонив голову, и словно не замечала, что к ней кто-то вошел. Похоже, она занималась рукоделием: на коленях ее лежала ткань, туго растянутая на пяльцах, а окостеневшие руки негнущимися пальцами прижались друг другу, будто силясь продеть нить в иглу.

Вэй У Сянь присел за стол рядом с ней: «Хозяйка, почему мы бы вам не зажигать лампу, когда вы вставляете нитку в иголку? Позвольте мне помочь».

Он взял работу из ее рук – нить с легкостью прошла сквозь ушко. Затем он передал иглу пожилой даме и, как ни в чем не бывало, вышел из ее комнаты, плотно притворив за собой дверь: «Вам незачем туда заходить».

Цзинь Лин полюбопытствовал: «Ну что, тебе удалось разглядеть, жива эта карга или же нет?»

Вэй У Сянь ответил: «Не называй ее каргой, это очень невежливо. И пожилая дама – <i>живой мертвец». </i>

Юноши переглянулись, а Лань Сы Чжуй спросил: «Что такое «живой мертвец»?

Вэй У Сянь объяснил: «Ее тело мертво от макушки до самых пят, но на самом деле она жива. Вот что такое «живой мертвец».

Цзинь Лин поразился: «Так значит, она все еще жива?!»

Вэй У Сянь спросил: «Вы заглядывали внутрь?»

«Да».

«Что вы видели? Что она делала?»

«Вдевала нить в иглу».

«У нее получалось?»

«Нет…» 

«Правильно. Она не может вдеть нить в иглу, потому что мышцы покойников деревенеют и не способны выполнять столь сложные действия, их суставы практически не гнутся. А следы на ее лице – это не старческие пятна, а трупные>.  Она даже обходится без пищи, дыхание – единственное, что делает ее живой».

Лань Сы Чжуй пролепетал: «Но… Но пожилая дама находится уже в довольно преклонном возрасте. А многие старые женщины слабы глазами и не могут вдеть нить в иглу».

Вэй У Сянь ответил: «Вот поэтому я и помог ей. Кстати, а вы заметили еще кое-что необычное? С тех самых пор, как мы постучались к ней и вплоть до нынешней секунды, она ни разу не моргнула».

Юноши один за другим заморгали, а Вэй У Сянь продолжил: «Живым людям необходимо моргать для того,  чтобы уберечь поверхность глаза от пересыхания. Мертвые же, напротив, в подобном не нуждаются. Или, в момент, когда я взял у нее иголку, кто-нибудь обратил внимание, каким именно образом она взглянула на меня?»

Цзинь Лин ответил: «Ее зрачки не двигались… Двигалась ее голова!»

Вэй У Сянь сказал: «Совершенно верно. Когда живые люди хотят посмотреть в определенном направлении, их глаза, хоть ненамного, но изменят свое положение. Но глаза мертвых всегда неподвижны, потому что, как и в случае с иглой, это действие слишком сложное, слишком искусное для закостеневших мышц, поэтому им приходится поворачивать головы и шеи».

Лань Цзин И озадаченно произнес: «Нам стоит это записать?»

Вэй У Сянь заметил: «Вести заметки – безусловно, хорошая привычка, но, как думаете, будет ли у вас возможность рыться в ваших записях во время ночной охоты? Лучше держите все у себя в голове».

Цзинь Лин заскрежетал зубами от гнева: «Ходячие мертвецы уже в достаточной мере извращают естественный порядок вещей. Почему же твари, подобные живым мертвецам, вообще существуют?!»

Вэй У Сянь ответил: «Живых мертвецов трудно вписать в естественный порядок вещей. В большинстве случаев их создают заклинатели».

Цзинь Лин воскликнул: «Что?! Зачем они так поступают?!»

Вэй У Сянь объяснил: «Конечно же, у трупов много своих недостатков: окоченевшие мышцы, замедленные движения и так далее. Однако также они обладают и рядом преимуществ: отсутствие страха перед болью, неспособность к разумному мышлению и, самое главное,  их легкая управляемость. Однажды кто-то решил, что может избавиться от их изъянов и сотворить идеальную марионетку. Вот так на свете и появились живые мертвецы».

Несмотря на то, что юноши держали языки за зубами, на их лицах крупными иероглифами светилась фраза: «Это точно был Вэй! У! Сянь!»

Вэй У Сянь, не зная, плакать ему или же смеяться, подумал: «Но это, правда, не я!»

Хотя, надо признать, подобное деяние действительно звучало как нечто в его характере! 

Он продолжил: «Кхе-кхе. Ладно. Начало всему и в самом деле положил Вэй У Сянь, но ему удалось сотворить лишь Вэнь Нина или Призрачного Генерала. Кстати, мне вот всегда было любопытно, кто именно придумал этот титул? Он же такой глупый! Но вернемся к нашим баранам. Есть среди заклинателей люди, которые пытались повторить успех Вэй У Сяня, но их мастерство было недостаточно высоко, поэтому они прибегли к бесчестным методам: обратили свой взор на живых и таким образом обнаружили способ создания живых мертвецов». Он подвел итог: «Своего рода провальная попытка подражания».

Услышав имя Вэй У Сяня, Цзинь Лин застыл на месте и проворчал: «Вэй Ин сам использовал бесчестные методы».

Вэй У Сянь заметил: «Ага. Но тогда те, кто придумал живых мертвецов, из всех бесчестных методов использовали самые бесчестные».

Лань Сы Чжуй сказал: «Учитель Мо, что же нам делать?»

Вэй У Сянь ответил: «Некоторые живые мертвецы могут не знать, что они уже умерли. Мне кажется, пожилая дама как раз из таких. Давайте пока не будем ее беспокоить».

Неожиданно снаружи донесся прерывистый стук бамбукового шеста по земле.

Шум шел со стороны окна, наглухо заколоченного длинными черными досками. Юноши, столпившиеся в комнате, тут же побледнели. Этот звук неотступно преследовал их с тех пор, как они попали в город И, поэтому теперь они пугались каждый раз, когда его слышали. Вэй У Сянь жестом показал им помолчать, и ученики, затаив дыхание, увидели, как он подошел к окну и выглянул наружу сквозь тонкую щель между ставень.

Поначалу Вэй У Сянь наблюдал лишь сплошное белое пятно, поэтому подумал, что туман слишком густой и не позволяет ничего различить. Однако, к его вящему удивлению, белое пятно вдруг резко дернулось назад.

Тут он увидел пару белых, хищных глаз, свирепо уставившихся на него в щель между досками. Белое пятно, что он принял за туман, на самом деле оказалось глазными яблоками без зрачков.

Сердца Цзинь Лина и остальных едва не выскочили из груди: юноши до дрожи опасались, что с Вэй У Сянем случится нечто ужасное, и он упадет без чувств, прикрывая ладонями глаза. Неожиданно мужчина ахнул, заставив учеников замереть от страха, и даже их волосы, казалось, встали дыбом: «Что там?!»