Поначалу статуя богини была самым обычным камнем, который немного напоминал человеческую фигуру, но сотни лет беспричинных поклонений и подношений даровали ей некоторые силы. Однако существо вышло жадным и быстро свернуло на скользкую дорожку: оно решило пожирать души, чтобы увеличить свою мощь. Богиня обменивала исполненные желания на души просителей, и со стороны это выглядело честным и не противоречащим морали. Технически получалось, что молящийся жертвовал ей свою душу добровольно. Вот почему стрелки Компасов Зла не двигались, флаги, привлекающие духов, не работали, а магическое оружие и талисманы были бесполезны – тварь, терроризирующая гору Дафань, оказалась не духом, не демоном, не монстром, не призраком - а самой настоящей безымянной богиней, рожденной из сотен лет восхвалений. Поэтому пытаться бороться с ней предметами, которые используют против духов и прочих порождений тьмы, - то же самое, что пытаться потушить костер огнем!

Лань Цзин И вдруг громко закричал: «Постой! Но тогда, в храме, когда тот заклинатель лишился души, я не слышал, чтобы кто-то произносил желание!» 

Сердце Вэй У Сяня пропустило удар, и он резко остановился: «Чью-то душу забрали прямо в храме? Опишите мне все, что случилось до этого, не пропуская ни единой детали».

Лань Сы Чжуй быстро, но подробно рассказал, как все было. Когда он дошел до слов Цзинь Лина: «Если молитвы в этом храме действительно достигают ее ушей, тогда, пожалуй, я попрошу, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, статуя услышала мою молитву?», Вэй У Сянь воскликнул: «Вот же оно, желание!»

Все остальные заклинатели согласились с Цзинь Лином, и богиня посчитала их просьбу за общую молитву. А в тот момент, когда она явила им себя, желание исполнилось. Настало время получать жертвоприношения!

Вдруг осел резко затормозил, развернулся и побежал в обратную сторону. Вэй У Сянь опять почти свалился от неожиданности, но на этот раз он крепко вцепился в вожжи. Прямо перед ним послышались звуки чавканья вперемешку с хрустом и прихлебыванием. В кустах бамбука, уткнувшись лицом в землю, на животе ползала исполинская фигура. Заслышав шум, она тут же подняла голову. Их глаза встретились.

Сначала лицо богини едва проступало сквозь камень; очертания глаз, носа, рта и ушей лишь слабо угадывались. Но после того как статуя пожрала души нескольких заклинателей за раз, оно преобразилось в лицо улыбающейся женщины, которая сейчас жевала оторванную руку, а с уголков ее рта стекали капли крови.

Вся компания последовала примеру осла и рванула в обратную сторону.

Лань Сы Чжуй уже ничего не понимал: «Так не должно быть! Старейшина И Лин говорил, что только низкоуровневые твари пожирают плоть, те же, кто выше рангом, предпочитают души!»

Вэй У Сянь не смог удержаться от комментария: «Почему вы так слепо почитаете его? Даже его собственные изобретения не всегда работали как надо! Нет правила без исключений. Можете считать это существо ребенком: беззубые младенцы едят только супы и каши, но когда они подрастают и обзаводятся зубами, то, конечно же, хотят пустить их в ход и отведать мяса! Ее мощь возросла многократно, и теперь она жаждет попробовать чего-то новенького!»

Богиня-пожирательница душ встала с земли во весь свой огромный рост и радостно принялась танцевать, бешено размахивая руками и ногами. Она казалась очень довольной. Вдруг в воздухе просвистела стрела и пронзила лоб богини насквозь, наконечник ее вышел из каменного затылка. 

Услышав этот свист, Вэй У Сянь обернулся в его направлении. В небольшом отдалении на пригорке стоял Цзинь Лин, уже готовящийся для следующего выстрела. Он натянул тетиву до предела, и еще одна стрела пронзила богине голову с такой силой, что она была вынуждена сделать несколько шагов назад. 

Лань Сы Чжуй закричал: «Молодой господин Цзинь! Скорее пошлите свой сигнал!»

Цзинь Лин, полный решимости убить тварь, пропустил его слова мимо ушей. С сосредоточенным видом он вложил в лук сразу три стрелы. Каменный лоб был поражен уже дважды, но пожирательница душ, казалось, совсем не разозлилась, и, все также расплывшись в улыбке, пошла к Цзинь Лину. Хоть она и двигалась, пританцовывая, скорость ее ужасала, и богиня буквально за несколько мгновений преодолела половину пути. Тут со стороны показались несколько заклинателей и бросились сражаться с ней, путаясь у нее под ногами. В такт каждому гигантскому шагу статуи Цзинь Лин выпускал по стреле, вероятно, намереваясь израсходовать их все, прежде чем вступить с ней в ближний бой при помощи меча. Рука его была тверда, а выстрелы точны, но любое магическое оружие бесполезно против этого исполина!

И Цзян Чэн, и Лань Ван Цзи находились в Ступнях Будды, ожидая новостей. Кто знает, когда они поймут, что что-то пошло не так, и поспешат на помощь. Костер можно потушить только водой. Значит, если магическое оружие не сработало, может быть, поможет темная энергия?

Вэй У Сянь ловко вытащил меч из ножен Лань Сы Чжуя, срубил побег бамбука и на скорую руку смастерил флейту. Он поднес ее к губам и сделал глубокий вдох. Ее резкий звук, словно стрела, пронзил ночное небо и вознесся к облакам. 

Это была последняя надежда Вэй У Сяня, но и дела обстояли уже хуже некуда, посему не имело значения, что за существо он призовет. Только бы его сила и жажда убийства оказались достаточными для того, чтобы разорвать пожирающую души богиню на мелкие кусочки!

Заслышав флейту, Лань Сы Чжуй в шоке застыл, а Лань Цзин И закрыл уши руками: «Нашел время играть! И звучит просто ужасно!»

Тем временем, в битве с богиней уже три или четыре заклинателя лишились душ. Тогда Цзинь Лин обнажил свой меч. До статуи оставалось меньше, чем два цзана . Сердце его колотилось как бешеное, кровь прилила к голове, и он подумал: «Если я не снесу ей голову одним махом, то тут же умру. Что ж, победа или смерть!»

В ту же секунду со стороны лесов горы Дафань послышался звенящий звук. 

Звяк, звяк, звяк, звяк. Иногда он ускорялся, иногда замедлялся; иногда останавливался и снова возобновлялся, эхом отражаясь в безмолвных лесах и напоминая звук ударяющихся друг о друга железных цепей, которые тащили по земле. Он все приближался и приближался, становясь все громче и громче. 

По непонятным причинам этот звук вызвал у людей смутное ощущение угрозы. Даже богиня-пожирательница душ прекратила свой дикий танец. Она подняла руки, тупо вглядываясь в темноту, откуда шел звук. 

Вэй У Сянь опустил флейту и внимательно посмотрел в том же направлении.

Внутри него все больше и больше росло недоброе предчувствие. Но, по крайней мере, эта тварь пришла на его зов, а, значит, будет худо-бедно подчиняться его приказам.

Внезапно звук стих, и воцарилась гробовая тишина. Из темноты выступила фигура.

Когда заклинатели смогли, наконец, хорошо рассмотреть тело, а, главное, лицо этой твари, то их перекосило от ужаса.

Еще секунду назад они сражались с каменным исполином, который мог высосать их души в один присест, и не выказывали ни страха, ни замешательства. Но сейчас их крики были наполнены ужасом, который заклинатели никак не могли скрыть.

«…Призрачный Генерал! Это Призрачный Генерал! Это Вэнь Нин!»

Призрачный Генерал имел такую же дурную славу, что и Старейшина И Лин. Чаще всего эти двое появлялись вместе. 

Титул этот означал тварь, что была правой рукой Вэй Ина, Старейшины И Лин; существом, который помогал извергу в его преступлениях, будоражил ветра и моря, играл роль шакала при тигре, вместе с ним поставил мир на колени; и, что самое главное, лютым мертвецом, обращенным в пепел много лет тому назад – Вэнь Нином!

Вэнь Нин стоял неподвижно со слегка опущенной головой и с руками, безвольно свисающими вдоль тела, словно марионетка, ожидающая приказа своего хозяина.

Лицо Призрачного Генерала было бледно и изящно и могло бы считаться красивым в своей меланхолии. Однако глаза его, не имевшие зрачков и подернутые белесой дымкой, и изломанные темные линии, тянущиеся от шеи к лицу, превращали меланхолию в устрашающую мрачность. Полы и рукава его одеяния были изорваны в лохмотья, обнажая такие же пепельные, в цвет лица, щиколотки и запястья, закованные в железные кандалы с цепями. Именно они издавали звон, когда Вэнь Нин тащил их по земле при ходьбе. Если же он останавливался, то вновь воцарялась гробовая тишина.