— Что…

Но Лань Чжань тут же заткнул ему рот, полностью отдаваясь поцелую.

Взрослый Вэй Усянь как раз сливался с Лань Ванцзи в страстном поцелуе, будто вырисовывая кончиком языка очертания его губ, не в силах оторваться ни на миг. Уловив шум происходящего с той стороны библиотеки, Вэй Усянь заключил:

— Ханьгуан-цзюнь… похоже, ты только что кончил!

Мокрый и липкий от пота Лань Чжань, прижимая к себе такого же мокрого Вэй Ина, без движения лежал на безжалостно измятой циновке. Грудь Вэй Ина непрестанно вздымалась и опускалась, взгляд всё ещё казался немного замутнённым. Они до сих пор были тесно соединены друг с другом — его нутро крепко сжимало половой орган Лань Чжаня, накрепко запечатывая внутри всю выплеснувшуюся жидкость, так что ни капли не просочилось наружу.

Вэй Усянь усмехнулся:

— Посмотри на них… может быть, и нам уже пора…

Лань Ванцзи кивнул и уложил его на спину. Несколько глубоких толчков, и его семя излилось внутрь Вэй Усяня.

Вэй Усянь испустил вздох облегчения. Он получил истинное удовольствие, но всё же его поясница и зад не были сделаны из железа — столь долгие и яростные утехи в паре с двумя юными дарованиями выжали из него почти все силы. К его вящему удивлению, Лань Ванцзи не оставил его в покое, а лишь сменил позу, по-прежнему находясь внутри.

Вэй Усянь:

— Ханьгуан… цзюнь?

Лань Ванцзи мягко улыбнулся, склонился и что-то прошептал ему на ухо.

— Эй, постой-погоди, когда я говорил «доведи его до исступления», то имел в виду маленького Лань Чжаня и меня из твоего сна! А вовсе не… Лань Чжань? Гэ… гэ? Пощадиии!!!

Примечания:

(1) Досл. — корень жизни, разг. — половой член.

(2) Обр. в знач. — половой член.

Сюэ Ян сидел за маленьким деревянным столиком уличного торговца, поставив одну ногу на скамью, и, постукивая ложкой о тарелку, уминал сваренные в рисовом вине клёцки (1) из клейкого риса. Поначалу еда казалась мужчине вполне аппетитной, но к завершению трапезы он осознал, что при всей клейкости клёцок рисовому вину, тем не менее, не доставало сладости.

Сюэ Ян встал и опрокинул прилавок.

Занятый делами торговец ошеломлённо застыл при виде подобной выходки.

Он потрясённо смотрел на учинённое молодым человеком безобразие, продолжая молчать, даже когда тот с широкой усмешкой на лице развернулся уходить. Лишь спустя пару секунд торговец, осознав, наконец, произошедшее, подскочил и забранился:

— Ты что творишь?

— Разношу твой прилавок, — ответил Сюэ Ян.

Торговец был ни жив ни мёртв от гнева.

— Больной! Ты совсем рехнулся!

Сюэ Ян не сдвинулся ни на шаг. Тыча ему пальцем в лицо, торговец продолжил:

— Ах ты, мелкий ублюдок! Сначала ешь мою еду, не заплатив денег, а потом тебе ещё хватает наглости разгромить мой прилавок?! Да я…

Большой палец Сюэ Яна чуть переместился. Меч с тихим клацаньем вышел из ножен на поясе.

Клинок угрожающе засиял. Сюэ Ян мягко похлопал торговца по щеке лезвием Цзянцзая, затем приторно протянул:

— Клёцки были хороши. Только в следующий раз положи побольше сахара.

Договорив, он развернулся и вразвалку пошёл прочь.

Торговца затопило смесью потрясения и страха. Охваченный бешенством и недовольством, он всё же не осмелился произнести и слова, лишь в гневе хватал ртом воздух, провожая уходящего взглядом.

А потом вдруг яростно проревел:

— Средь бела дня, ни с того ни с сего… Что это такое?! Как это называется?!

Сюэ Ян взмахнул рукой, даже не оглядываясь.

— Да никак. В этом мире много что происходит ни с того ни с сего. Это называется непредвиденное бедствие. Прощай!

Лёгким шагом он прошёл несколько кварталов, и вскоре позади него появился человек, который спокойно пристроился рядом, заложив руки за спину.

Цзинь Гуанъяо вздохнул.

— Я отвернулся всего на миг, а ты уже доставил мне столько неприятностей. Сперва мне нужно было заплатить лишь за порцию клёцок, а теперь мне приходится расплачиваться за стол, стулья, скамьи, сковородки, горшки и тарелки.

— Ты от пары монет обеднеешь?

— Нет.

— Так чего тогда вздыхаешь?

— Не думаю, что и ты от пары монет обеднел бы. Ну почему ты не можешь хоть иногда побыть нормальным посетителем?

— В Куйчжоу, если я чего-то хотел, никогда за это не платил. Вот так. — Сказав это, он непринуждённо выдернул с прилавка лоточника палочку засахаренных ягод боярышника. Торговец, должно быть, впервые столкнулся с настолько бесстыжим человеком. Пока он таращился, уронив челюсть, Сюэ Ян откусил ягоду. — Кроме того, ты разве не можешь уладить проблемы, вызванные моим разгромом крошечного прилавка?

Цзинь Гуанъяо улыбнулся.

— Ты — мелкий хулиган. Громи прилавки сколько душе угодно. Мне будет наплевать, даже если ты спалишь целую улицу. Только об одном прошу: не надевай одежды с Сиянием средь снегов и прячь лицо. Никому не позволяй узнать, кто ты есть, иначе это доставит мне неприятности.

Он швырнул деньги торговцу. Сюэ Ян выплюнул целую горсть семечек боярышника, затем скосил взгляд, заметил плохо скрытый фиолетовый синяк на лбу Цзинь Гуанъяо и рассмеялся.

— И откуда это у тебя?

Цзинь Гуанъяо укоризненно взглянул на него, затем поправил ушамао и полностью скрыл синяк.

— Долгая история.

— Не Минцзюэ постарался?

— Будь это он, думаешь, я бы стоял тут и разговаривал с тобой?

Сюэ Ян не мог не согласиться.

Покинув Ланьлин, они приблизились к странному строению посреди пустыря. Здание не отличалось изяществом. За его высокими стенами виднелся ряд длинных чёрных бараков, а в центре — поле, окружённое стальным ограждением высотой по грудь. Красно-жёлтые талисманы усеивали всё ограждение. На поле располагались многочисленные причудливые приспособления, вроде клеток, гильотин и досок с гвоздями, а также, пошатываясь, бродили несколько «людей» в лохмотьях.

«Люди» эти имели смертельно бледную кожу и пустой взгляд. Они бесцельно бродили по пустому полю, время от времени наталкиваясь друг на друга и издавая странные горловые звуки.

Это было тренировочное поле мертвецов.

В прошлом Цзинь Гуаншань до потери покоя жаждал заполучить в свои руки Тигриную Печать Преисподней. Он и так и эдак пытался подобраться ближе, пуская в ход все свои умения, но Вэй Усянь не поддавался никакому воздействию, что ставило Цзинь Гуаншаню многочисленные препоны. Он подумал: «Если ты смог сотворить подобное, почему другие не могут? Не верю, что ты, Вэй Ин, единственный под небесами, кому это под силу. Настанет время, когда кто-то превзойдёт тебя, пройдётся по твоей голове и осыплет насмешками. Поглядим, останешься ли ты тогда столь же высокомерным».

Вот так Цзинь Гуаншань начал высматривать тех, кто подобно Вэй Усяню выбирал в заклинательстве тёмный путь, и привлекать их под своё правление. Он истратил огромные деньги и средства на этих людей, приказывая им тайно изучать и анализировать строение Печати Преисподней, чтобы со временем повторить и воссоздать её. Среди них мало кто добился хоть каких-то успехов, а продвинувшимся дальше всех был самый младший, Сюэ Ян, которого Цзинь Гуанъяо нашёл и рекомендовал лично.

Радости Цзинь Гуаншаня не было предела. Он принял Сюэ Яна как приглашённого заклинателя, наделил его большими правами и свободой. Цзинь Гуанъяо специально выхлопотал для Сюэ Яна часть земли, где находилось тренировочное поле мертвецов, чтобы тот мог тайно проводить испытания. Для Сюэ Яна это означало возможность сколь угодно безнаказанно творить, что вздумается.

Когда они подошли к тренировочному полю, двое лютых мертвецов как раз сцепились в схватке в центре площадки.

Эта парочка разительно отличалась от других ходячих трупов. Добротно одетые, они сжимали в руках клинки. Глаза их при этом закатились, сияя лишь белками. Когда мечи столкнулись, во все стороны посыпались искры. Перед стальным ограждением стояли два стула, на которые живые и сели. Цзинь Гуанъяо поправил воротник, и к ним подошёл дрожащий мертвец с подносом.