Вэй У Сянь протянул: «Что не так?»

Лань Ван Цзи спросил: «У этого озера есть владелец?»

Вэй У Сянь с самым честным лицом ответил: «Конечно же нет».

Разумеется, хозяин у озера имелся. Еще в одиннадцатилетнем возрасте Вэй У Сянь частенько воровал отцветшие лотосы и сладкую болотницу на многих озерах Юнь Мэна. Он давненько позабыл об этом увлечении, но теперь, когда возникла потребность в добыче еды для дальнейшего путешествия, пришлось вернуться к старым привычкам.

Голос Лань Ван Цзи звучал прохладно: «Я слышал, что у всех лотосовых озер в округе есть хозяева».

«…» Вэй У Сянь залился смехом: «Ха-ха-ха-ха, серьезно? Очень жаль. Ты и правда много чего слышал, да? До меня вот такие слухи не доходили. Ну, тогда поплыли».

Будучи разоблаченным, Вэй У Сянь прекрасно понимал, что ему не хватит бесстыдства заставлять Лань Ван Цзи помогать ему в таких глупостях. Чтобы прославленный Хань Гуан Цзюнь воровал отцветшие лотосы в чужом озере - это казалось чем-то совершенно неуместным. И только смущенный Вэй У Сянь собрался взяться за весло, как Лань Ван Цзи протянул руку и сорвал отцветший лотос.

Он протянул добычу Вэй У Сяню со словами: «Следующего раза не будет».

Вэй У Сянь жадно срывал целые охапки и завалил лотосами весь паром так, что почти не осталось места, куда можно ступить. Все трое уселись сверху на ярко-зеленую гору. Чтобы добраться до нежной мякоти семян лотоса, нужно было оторвать зеленую кожурку, вынуть нежно-зеленые семена, прячущиеся внутри отцветшего коробка, и по одному очистить их от кожицы. Сладковатая нежная мякоть была приятной на вкус, а сердцевина лотоса - бледно-зеленой, водянистой и совсем не горькой. Вэнь Нин сидел на носу парома и непрерывно чистил лотосы. Лань Ван Цзи вынул пару семян, съел и больше не притронулся. Увидев, что Вэнь Нин протягивает ему уже очищенные семена, он лишь покачал головой и уступил лакомство Вэй У Сяню, который в одиночку расправился с целой лодкой лотосов. Они еще три-четыре часа плыли по течению, пока, наконец, не причалили к Юнь Пину.

На мелководье у причала теснились маленькие рыбацкие суденышки, женщины на прибрежных каменных ступенях стирали одежду, несколько голых по пояс юношей с кожей цвета пшеницы плавали и ныряли недалеко от берега. Все увидели паром, неторопливо причаливший к берегу. Человек на корме сидел, низко опустив голову, а двое молодых мужчин на пароме отличались незаурядной внешностью. Мужчина впереди сидел с совершенно ровной спиной, одежды на нем белели словно снег, всем своим видом он выражал отрешенность от мирских забот. Улыбчивого парня рядом с ним также можно было назвать миловидным, даже красавчиком. Обычно здесь редко встречали подобных гостей, и потому местные во все глаза таращились в сторону парома. Юноши, что резвились в воде у берега, немедленно подплыли ближе, словно любопытные рыбки, и теперь семь-восемь черных голов торчали из воды рядом с паромом. Вэй У Сянь спросил: «Могу я узнать, этот город зовется Юнь Пин?»

Одна из девушек, что стирали одежду на берегу, заливаясь румянцем, ответила: «Юнь Пин и есть».

Вэй У Сянь: «Мы прибыли. Идем».

Паром пристал к берегу. Лань Ван Цзи поднялся первым и ступил на землю, обернулся и помог Вэй У Сяню сойти. Они оба оказались на берегу, но Вэнь Нин все еще оставался на пароме, не в силах сделать и шага. Ребятня, увидев его необычно бледное лицо, да еще странные узоры на щеках и шее, нисколько не испугалась, несмотря на то, что Вэнь Нин молчал, опустив голову, и вообще выглядел весьма диковинно. Напротив, детям это показалось забавным - дюжина пар рук ухватилась за борта парома, раскачивая его так, что Вэнь Нину было сложно удержаться на ногах. Вэй У Сянь, обернувшись, прикрикнул: «Эй! Вы что задумали? А ну отстаньте от него».

Вэнь Нин торопливо обратился к нему: «Молодой господин, мне никак не сойти на берег».

Стоило ему попросить о помощи, двое ребят ударили руками по воде, поднимая брызги, которыми окатило Вэнь Нина. Тот лишь горько улыбался, не представляя, как следует поступить. Если бы только юноши знали, что «человек», которого они окружили и над которым стали забавляться, способен голыми руками разорвать их на мелкие кусочки, так что даже кости превратятся в порошок, разве осмелились бы так потешаться?

Вэй У Сянь выбросил оставшиеся лотосы с криком: «Держите!» - и юноши немедленно отстали - поплыли подбирать подаренное. Бедняга Вэнь Нин, наконец, спрыгнул на берег и отряхнул промокшие полы одежд.

Если окинуть взглядом весь Юнь Мэн, Юнь Пин нельзя было назвать небольшим городком, место это оказалось очень даже оживленным. Когда троица вошла в город, мимо по дороге то и дело сновали люди, а от разнообразных лавок пестрило в глазах. Вэнь Нину не нравились места большого скопления людей, поэтому вскоре он просто молча исчез. Вэй У Сянь направился по адресу, который держал в памяти. Когда они, наконец, добрались до цели и увидели, что же там находилось, оба на мгновение застыли.

Глядя на необыкновенно величественное, окуренное плотной дымкой благовоний здание, Вэй У Сянь проговорил: «Это что… храм Гуань Инь?»

Лань Ван Цзи: «Мгм».

Цзинь Гуан Яо явно не был похож на набожного человека. Переглянувшись, двое одновременно направились через непрекращающийся поток паломников в храм и переступили высоченный порог. Храм был разделен на три залы в отдельных строениях. Повсюду в воздух взвивались струйки дыма благовоний, то и дело звучали удары деревянной рыбы. Чтобы осмотреть весь храм, понадобилось совсем немного времени. Стоило двоим войти в последнюю залу, посвященную Богине Милосердия Гуань Инь, к ним тут же подошел монах и поприветствовал посетителей молитвенным жестом. Они поклонились в ответ, и Вэй У Сянь, обменявшись с монахом парой формальных фраз, как бы между прочим спросил: «Обычно храмы строятся в горах. Те же, что построены прямо посреди города, встречаются намного реже».

Монах, улыбаясь, ответил: «Люди в городах целыми днями погружены в мирские заботы, поэтому более всего нуждаются в храме Гуань Инь, где можно вознести молитвы и попросить благословения, отыскать покой в своем сердце».

Вэй У Сянь, также улыбаясь, продолжил спрашивать: «Но разве шум людской толпы не беспокоит Богиню Милосердия?»

Монах: «Силой своего милосердия Богиня спасает все живое. Разве ее так легко побеспокоить?»

Вэй У Сянь: «В этом храме поклоняются только Гуань Инь?»

Монах: «Истинно так».

Они обошли храм изнутри еще несколько раз, и этого оказалось достаточно для кое-каких выводов. Выйдя из храма, Вэй У Сянь отвел Лань Ван Цзи в маленький переулок, подобрал с земли ветку и нарисовал ею несколько квадратных магических полей. Затем отбросил ветку в сторону и произнес: «Денег Цзинь Гуан Яо явно не пожалел, сделано с размахом».

Лань Ван Цзи подобрал выброшенную ветку и подрисовал к магическому полю еще несколько штрихов, теперь очертания рисунка стали более отчетливыми и удивительным образом напоминали план того самого храма Гуань Инь, на который они теперь смотрели сверху.

Вэй У Сянь снова взял ветку из рук Лань Ван Цзи и произнес: «Внутри храма действует мощное магическое поле, которое призвано что-то подавлять. - Он указал веткой на план. - Это магическое поле довольно сложное, и к тому же отлично защищено. Но стоит только нарушить глаз поля, вот здесь, и то, что оно подавляет, вырвется наружу».

Лань Ван Цзи поднялся и произнес: «Ночью, когда в храме никого не будет, уничтожим поле. Теперь найдем место, где можно передохнуть и все тщательно спланировать».

Не зная, насколько опасна нечистая сила, которую скрывает магическое поле, разумеется, нельзя выпускать ее на свободу днем, когда в храме много людей. Вэй У Сянь спросил: «Неизвестно, сколько времени мы потратим на то, чтобы справиться с этой штукой в храме. Успеем ли в Лань Лин? Не упустим ли что-нибудь?»

Лань Ван Цзи ответил: «Состояние твоего здоровья пока не до конца ясно. Тебе нельзя переутомляться».